– Я не собираюсь спать в подворотне, – уже спокойно сказала я.
Чейз сжал пальцы в кулаки.
– Он мог вам навредить.
– Я в силах постоять за себя, да и за Вивиан тоже. Ты сам сказал не привлекать внимания! Если бы мы не пошли с ним, то это бы вызвало кучу проблем!
– Прекрати.
– Это ты прекрати считать меня ребенком. Я не твоя ответственность.
– Моя.
– Нет.
Я развернулась, но вот только уходить тут было некуда. Только если в ванную комнату, но я не собиралась прятаться.
– Не прошло и суток, как ты уже ослушалась меня. Подвергла всех опасности.
Я не стала комментировать это, потому что я сделала все в точности так, как и просил Чейз. Не привлекала внимания. Как он не понимает, что если бы Джек вступился за Вивиан, то началась бы потасовка? И как местные отреагировали бы на это? В Синте никто бы даже голову не повернул посмотреть на драку, но в Столице я не увидела ни одной.
Приспосабливаюсь, как могу.
Джек приподнял покрывало и посмотрел на творение наших с Вивиан рук.
– А чего он голый? Вы его убили? – спросил он.
– Если бы убили, не связывали бы, – устало ответила я.
Я была не готова к стычке с Чейзом. Она выбила меня из колеи.
– А голый почему? – спросил Джек, и я посмотрела на него, как на ребенка.
– Секса, видать, хотел, – ответила Шанти. – Джек, ты как идиот. А для чего он еще купил Вивиан?
– Может, хотел, что б она прибралась, – пожав плечами, ответил Чейз, на что Шанти закатила глаза.
– Ага, конечно, – бросила она и пошла к столу с едой.
Примерно через час мистер Берьетта пришел в себя, Джек и Чейз позаботились, чтобы он оделся и снова связали его, но теперь уже усадили на стул. Кляп никто не вынул. Я села напротив зеленоволосого и честно призналась ему:
– Никто не причинит тебе вреда, нам просто нужно место пересидеть пару дней. Хорошо?
Испуганный взгляд метался по моему лицу, но потом мистер Берьетта все же кивнул.
Привет, Столица, я приехала.
8. Безответственность
Никогда не считала себя безответственной. Слова Чейза задели меня куда сильнее, чем должны были. Не могу отрешиться от них, как бы ни старалась. Он не знает, насколько ответственно я выхаживала Мэри, как отдавала ей всю еду, как искала спасения, когда его вообще не было на горизонте моих страданий. Он знает обо мне минимум информации, а максимум я не хочу рассказывать. Кто дал Чейзу право считать, что я бы подвергла опасности Вивиан? Да, подругами нас не назовешь, но я не настолько ужасна, чтобы избавиться от нее подобным образом. Более того, я все взяла на себя. И скажите мне, благодаря кому у нас теперь есть крыша над головой, еда, тепло и уют? С уютом я, конечно, перегнула, но квартира мистера Берьетты куда лучше подворотни. Никто, кроме Шанти, не понял моего маневра. Никто не сказала мне спасибо. Никто не попытался понять мои действия со стороны здравого смысла, а не со стороны самодурства.
Всю ночь я кипела от злости, даже во сне продолжила ругаться с Чейзом, отчего на утро не могла смотреть на него. Он тоже не пытался пойти на контакт. Мы просто не разговаривали друг с другом. Все старались делать вид, что ничего необычного не происходило, но аура напряженности и недосказанности давила на плечи. Именно из-за этого я собралась, отняла у Вивиан купюру, что она заработала, взяла две тарелки супа в одноразовых контейнерах и отправилась на выход. Предварительно взяв карточку, чтобы иметь возможность вернуться в высотку.
– Ты куда? – спросил Чейз.
Плечи напряглись, и я повернулась лицом к комнате. Мистер Берьетта уже был развязан, и кляпа у него во рту не было. Мужская часть команды как-то уговорила его вести себя тихо и не мешать нам эксплуатировать его жилище. Если бы решала я, то мистер до сих пор был бы скручен в рогалик. И кто из нас ведет себя безответственно? Я ведь рассказала им про Ами, которая фиг знает что может сделать по приказу мистера Берьетты.
Я встретила взгляд Чейза, снова не смогла его прочитать, он отгородился от меня стеной холодности. Ладно. Я мороза не боюсь.
– У меня был уговор, и я должна соблюсти свою часть сделки, – спокойно сказала я.
– Ты не пойдешь туда одна.
Около минуты мы сверлили друг друга взглядами. Я вспомнила слова Чейза, что я его ответственность. Ну уж нет. Я своя ответственность. Да, было время, когда я хотела, чтобы кто-нибудь взял эту ношу, но не сейчас. Это ослабляет меня, а сейчас, будучи на чужой территории, я не могу расслабиться. Эта роскошь может стоить мне жизни.
Если бы я хотела кого-то взять, то только Шанти, но она спит, приоткрыв рот и тихо посапывая. Остальные меня раздражали, из-за того, что не приняли моих вчерашний действий должным образом.
– Пойду.
– Рэйвен, я…
– Чейз, если ты не начнешь относиться ко мне, как к равной, у нас ничего не выйдет. Не в команде, не в паре.
Ну вот, я сказала это и отступать не была намерена. Чейз действительно мне небезразличен, именно из-за этого его слова так на меня повлияли. Я не хотела находиться с ним на грани войны, но и не могла сдаться и признать его правоту. Потому что он не прав.
Я могу о себе позаботиться. Сколько раз я говорила ему об этом? Раз десять, не меньше. И Чейз все равно считает иначе. Я должна донести до него это, потому что мне важно быть равной ему. Иначе наши отношения будут только портиться.
– Мам, пап, ну хватит ссориться, – протянул Джек, но никто из нас не обратил на него внимания.
Я развернулась и вышла. Ждала, что Чейз рванет за мной, но он этого не сделал. Не могу понять, какие именно чувства я тогда испытала. С одной стороны, мне было лестно, что он прислушался ко мне и не стал препятствовать. С другой, в груди сжало от тяжелой мысли – что Чейзу наша пара и команда вскоре будут неинтересны. Он привык, что его приказы выполняют, а я этого не делаю.
Не зря ведь я сбегала из квартиры? Я постаралась выкинуть мысли о Чейзе и наших разногласиях и пошла к лифту. К счастью, в нем никого не было и я спустилась в холл без лишних свидетелей. Сейчас я была более внимательной к окружающей обстановке и заметила, что в холле есть две камеры видеонаблюдения. Надеюсь, они для пользования дома, а не для того, чтобы передавать видео Семье Основателей. Даже если и так, то просмотреть все камеры со всех домов было бы очень времязатратно.
Я вышла на улицу и тут же попала в поток постоянно идущих куда-то людей. Дорога до арки заняла у меня не больше десяти минут. Я сразу его увидела, бродяга сидел все на том же месте.
Протиснувшись мимо прохожих, остановилась у его ног и снова присела на корточки. Молча протянула банкноту. Он забрал ее, я даже не успела понять, куда бродяга спрятал деньги, движение было быстрым, как бросок ядовитой змеи.
– Думал, ты меня обдурила.
– Я за честные сделки. Спасибо за помощь.
Он с прищуром посмотрел на меня, исследовал лицо, каждую деталь. Я не сводила с него ответного взгляда.
– В какой части города живешь? – спросил он.
– Пока в этой.
Я подала ему чашку с супом, села рядом, открыла свой, достала из кармана ложки и поделилась с бродягой.
– Погоди, – сказал он и поменял наши чашки.
Я закатила глаза. Устала воевать со всеми вокруг.
– Травить я тебя не собиралась, – сказала я и почерпнула первую ложку. – Это типа жест доброй воли.
– Воля, добро. Странные ты выбираешь слова.
И то верно.
Мы сидели под аркой и в тишине ели суп. Вивиан бы вывернуло наизнанку от моей компании, но я чувствовала себя здесь в своей тарелке. На отшибе жизни, с бродягами. Тяжело соответствовать более высоким требованиям, легче опуститься ниже. Это всегда проще.
Когда суп был съеден, я просто отставила тару рядом и сложила руки на коленях. Мне бы по-хорошему встать и пойти обратно, но я не хотела этого.
– Что с рукой? – спросил бродяга.
Я подняла левую руку и покрутила ее. Казалось, что я уже начала свыкаться с отсутствием пальца. Приспособилась, но все равно по нему скучала. Нам было хорошо вместе.
– С пальцем? Отрезали.
– За что?
Перед глазами появилось лицо Веласа, но не то, когда он отрезал мне палец, а перекошенное, наполовину сгоревшее, с приоткрытым ртом.
– Не послушала предупреждение опасного человека.
Пару мгновений тишины, а потом бродяга кивнул и продолжил есть.
– Бывает, – сказал он.
– Надеюсь, не повторится.
Я не могла сидеть с бродягой вечно, нужно было возвращаться в квартиру, но я не хотела туда идти. Даже думать о новых баталиях была не в силах.
– Ты не городская, – тихо проговорил бродяга. – Они к нам никогда не подойдут, боятся, брезгуют. На столичную тоже не похожа, слишком неприметная.
– Тебе лучше не знать, откуда я.
– А если я уже знаю?
Сердце пропустило удар. Я медленно повернулась к бродяге, он внимательно смотрел на меня. Я начала подниматься, но слова бродяги остановили меня.
– Я никому не сказал. Точнее, не передал в службу охраны.
Я не видела в его глазах лжи, хотя прекрасно понимала, если довести искусство вранья до идеала, то и сам будешь путаться, где правда, а где нет.
– Почему? – Голос звенел от напряжения.
– Мне с этого никакого толку. А помогать столичным толстосумам я не собираюсь. Они мне ничем не помогают.
– Откуда ты узнал кто я? – спросила я в надежде, что он перепутал меня с кем-то.
– Севилья сказала.
– Кто?
Он кивнул в сторону.
– Рыжая проститутка. Севилья пришла к нам из центра, ее выперли за то, что откусила клиенту член. Там она теперь в черных списках. Работы ей не видать.
Я перевела взгляд на Севилью. Высокая, с грязной копной рыжих волос, в короткой юбке и с шикарной грудью, которая прикрыта лоскутом ткани.
– И что она тебе сказала?
– То, что вы беглецы из Ристалища и вас показывают по всем центральным экранам.
Я вернула внимание к бродяге. Этот вопрос мучил меня, когда я осталась одна в квартире мистера Берьетты, а Вивиан ушла за остальными. Я много думала о том, что нас уже должны были узнать. Будучи в бункере, мы видели репортажи, там были не только фото, но и видео с нашим участием. Из передач было понятно – нас тут