– Добро пожаловать на Ристалище.
– Убей или умри, – дополнила я.
Немного передохнув после забега, мы отправились в путь по неизведанной территории, которая кишела всевозможными опасностями.
9. Ристалище
– Красиво тут, – сказала Шанти, поедая красные ягоды с куста.
Я косо посматривала на союзницу и сглатывала подступающую слюну. Шанти ела ягоды, горстями закидывая их в рот. Иногда она забрасывала и листья, но союзницу это не смутило ни разу.
– А если они ядовитые? – спросила я.
Шанти пожала плечами и закинула новую горсть.
– Тогда я умру.
И эта девушка говорила, что хочет жить. Я закатила глаза и отвернулась, чтобы не видеть этой картины. Шанти настолько аппетитно ела ягоды, что я еле сдерживала себя, чтобы к ней не присоединиться. Всю жизнь я слышала о том, что Ристалище было последним сектором, который накрыли куполом и тут все ядовитое из-за пришествия 2026 года. Но ведь как-то тут выживают местные, что-то они едят.
– Да брось ты, это маляна, – со знанием дела сказала Шанти.
– Что? – Я повернулась.
– Маляна. Ягода такая, ее можно есть.
– Откуда знаешь?
– Мама рассказывала. Раньше в Синте были такие. Парк у площади весь был засажен кустами различных ягод, это маме рассказывала бабушка. Она делала зарисовки всяких растений. Бабуля уже давно мертва, а вот ее книга жива по сей день. Я видела там маляну. По вкусу все, как описывала бабуля.
Даже не слышала о таких ягодах.
– Попробуй, это очень вкусно, – предложила союзница.
На кусте, тем временем, уже практически не осталось красных плодов. Благо кустов этих было очень много. Пару минут я еще подождала, свалится Шанти с пеной у рта или нет. Не свалилась.
Я встала рядом с Шанти и коснулась первой ягоды, она сама упала ко мне на ладонь. Я покрутила ее в руках, понюхала, поразглядывала. Снова бросила на Шанти короткий взгляд, она по-прежнему не отравилась. И я попробовала первую ягоду. По языку начала растекаться сладость, которой я никогда не пробовала. Это было что-то настолько необычное, что на глазах готовы были навернуться слезы. Это божественно, что я начала закидывать ягоды горстями. В эйфории прикрыла глаза и слышала довольное мычание, которое издала сама же.
– Я не убивала мелкую, – сказала Шанти.
Весь божественный вкус стал кислым от напоминания о Кэролайн. Я медленно дожевала и открыла глаза. Удивительно, как в одно мгновение сладость становится горечью. Наслаждение сменяется печалью.
– Я знаю.
Шанти бросила на меня хмурый взгляд, она даже перестала жевать.
– Ты меня душила, – напомнила союзница.
Было дело. В тот момент я действовала импульсивно. А что я должна была подумать? Буквально перед убийством Кэролайн, Шанти напала на нее и угрожала. Помню, стоило мне увидеть тело девчонки, как я рванула на Шанти.
– На тот момент я не знала, кто это сделал.
– И кто?
– Мэр, – без страха заявила я. – Точнее, его люди. Думаю, он подослал блюстителя сделать грязное дело за него.
– На кой черт мэру какой-то ребенок, тем более ее бы здесь сразу убрали.
Тут Шанти была права, мэру не было никакого дела до Кэролайн.
– Он меня хотел убить. – Уже могу понять характер Шанти, она начнет задавать уточняющие вопросы, пока у меня не останется ответов. Я села рядом с кустом и вытянула ноги перед собой. – Я с другом разграбила могилу его жены.
– Да лааадно? – Удивление Шанти быстро сменилось горящим интересом. – Много унесли? Это действительно была ты? Какого хера ты сделала с ее лицом?
– Ничего я с ней не делала, только обокрала. Унесли много, но заказчиком этого преступления оказался сам мэр. Когда мой друг пошел отдавать награбленное, мэр его пристрелил, а я это видела.
Как кратко и бесчувственно я это рассказала. Совсем не так, как это было на самом деле. Выстрел, страх, паника, падающее тело Элвиса, кровь и куски плоти. Меня передернуло.
– Свидетель, – только и сказала Шанти.
– Да. Скорее всего мэр решил убрать меня, чтобы лишить возможности сказать это во всеуслышание здесь, где куча камер. Другого мотива я не вижу.
Я осмотрелась по сторонам, словно камеры вот-вот появятся из-за кустов маляны, но их не было. Даже если и были, мы этого не узнали бы, они практически невидимы для человеческого глаза.
– Он мне никогда не нравился, – сообщила Шанти. – Если подумать, то мне мало кто приходится по душе, жаль, что ты в этот список не входишь.
Губы Шанти сдерживались, чтобы не улыбнуться.
– Это взаимно, – сказала я, и Шанти улыбнулась, но быстро спрятала улыбку.
Мы продолжили наш путь, если посмотреть на лес, то кажется, что тут никто не ходил, и поэтому высокая непротоптанная трава выдает нас с потрохами, но показывает, что впереди никого нет.
Постепенно я начала успокаиваться, нервы после падения стен натянулись так, что чуть не лопнули. Передышка у кустов маляны и разговор с Шанти немного развеяли опасения. Может быть, у нас что-то и получится.
День постепенно клонился к закату, а проклятый лес все не заканчивался. Деревья, трава, кусты и снова деревья. Я уже устала смотреть на эту красоту. Ноги устали идти, а пить хотелось все больше и больше.
– Почему ты пошла в добровольцы? – спросила я, чтобы занять мысли хоть чем-то, кроме нарастающей жажды.
– Если я скажу, что из-за неразделенной любви, ты поверишь? – вопросом на вопрос ответила Шанти, удобнее перекидывая мешок на плече.
– Я тебя не знаю, может, это ты снаружи колючая, а внутри мягкая, – предположила я.
– Все мы внутри мягкие, – закатив глаза сказала Шанти. – Все, кроме костей.
– Не смешно.
– Немного смешно, просто ты юмор не понимаешь. Мой парень сошелся с соседкой, и теперь они живут прямо напротив моей двери. Ненавижу обоих. Но пошла на Ристалище я потому, что хочу попасть в сотню и свалить в более лучший сектор. Я молодая и сильная, даже если и выгляжу как подросток.
– Думаешь, есть сектора лучше Синта? – серьезно спросила я.
Мы практически ничего не знаем о других секторах, только Ристалище нам показывают на экране, о других известно только то, что они есть. На этом информация заканчивается.
– Сто процентов. Хуже, чем на Синте быть не может.
Тут я была не согласна.
– Ристалище хуже, – сказала я.
– Ну не знаю, пока что мы с тобой здесь сделали? Поели маляну и погуляли по лесу. Да и продержаться здесь будет нужно только два года, а потом всю жизнь быть на обеспечении у Семьи Основателей и корпорации. Разве не прекрасно? Я выберусь отсюда и заживу так, как того достойна.
Может быть. Я пока загадываю только на то, чтобы выжить. До сотни мне слишком далеко, но запал Шанти заразителен.
Продолжили идти еще в течение часа, а потом остановились на привал. Ножом вскрыли одну из банок и поделили пополам. Не могли позволить себе съесть больше, кто знает, когда удастся найти другую пищу. К счастью, еда – рагу – было немного с жижей, то есть мы почти попили, но этого было недостаточно.
Солнце прекратило освещать Ристалище, и мы устроились на ночлег у одного из деревьев, примяли траву, расстелили на земле тонкое тянущееся покрывало. Пытались решить, кто будет спать первым, но никто из нас не хотел, скорее всего это из-за действия дряни, которой нас накачали, чтобы мы были без сознания, пока нас "приводили в порядок" и перетаскивали с места на место.
Мы сели и, завернувшись в покрывало, смотрели в ночь перед собой. С каждой минутой становилось все темнее и темнее, хоть глаз выколи. Неожиданно в голову пришла мысль, что ночью на Ристалище нет съемки, по крайней мере в нашем Секторе этого никогда не показывали.
– Шанти? – тихо окликнула я.
– Чего?
– Ты видела когда-нибудь, хотя бы раз в жизни, чтобы на экране на площади показывали Ристалище ночью?
Союзница пару минут раздумывала, а я вглядываюсь в деревья передо мной. Кто-то стоял за деревом и смотрел прямо на меня. Я была практически уверена в этом. Чувствую взгляд колючих глаз на своей коже.
– Нет, – отвечает Шанти.
После этого короткого диалога, мысли о сне можно отложить до лучших времен. Я продолжала смотреть в лес, у которого не было конца и края. Глаза начали болеть от напряжения. Не знаю сколько времени мы сидели так, бок о бок в тишине, но жжение на запястье обозначило – двенадцать часов ночи. Я закатала рукав и посмотрела на место, где практически сразу же появилось красное с легким свечением число 1021. Я бросила взгляд на руку Шанти – 3305. Раскатала рукав и снова устремила взгляд в темноту. Я потеряла в рейтинге, потому что просто бежала, а не сражалась за свое существование.
Спустя пару ударов сердца по лесу разнесся громкий и протяжный рык.
10. Первые сутки
Сердце споткнулось, кувыркнулось и понеслось куда-то вскачь. Рык был далеко от нас, но он оказался настолько нечеловеческим и ужасающим, что хотелось заткнуть уши. Сначала, я пыталась объяснить себе это тем, что рыка не было, что виной услышанному бурное воображение и страх перед неизвестным рисовали жуткие картины, но не для глаз, а для слуха. Это предположение было отклонено здравым смыслом со следующим рыком.
– Какого хрена? – прошептала Шанти, когда снова наступила тишина.
Я отрицательно качала головой, меня мало волновало, что Шанти этого не видела. Я боялась говорить вслух, вдруг тот, кто рычал, услышит нас и придет? Вот она причина ночной "тишины" на Ристалище? Ужас сковал легкие.
Следующий рык прозвучал уже ближе.
– Надо валить отсюда, – еле выдавила я.
Аккуратно отодвинула покрывало в сторону, оно тут же уменьшилось. Медленно встала на ноги и взяла мешок, достала нож – наше единственное оружие для самозащиты, и направила его в темноту. Вытянутая рука дрожала, вскоре и челюсть пристроилась к этому такту, зубы стучали несмотря на то, что я смыкала челюсти.
– Куда нам идти? – спросила Шанти.
– Не знаю, но этот рык был ближе.