– Если ты этого желаешь, – начала Клеопатра, ее алые губы изогнулись в хищную улыбку. – Но я бы посоветовала тебе, наоборот, постараться и сделать так, чтобы кто-то один был готов выкупать тебя на протяжении долгого времени. Поверь, это того стоит.
Я так не думаю.
В зал со сценой и шестами вошла девушка, она была младше меня, на ее скуле красовался огромный синяк, а правый глаз практически заплыл.
– Клеопатра, – воскликнула она. – Я хочу уйти!
Клеопатра напряглась и, повернувшись ко мне, сказала:
– Подожди минуту.
Она направилась к девушке, я слышала, о чем они разговаривали. Девушка с побитым лицом по имени Корса плакала и говорила, что она больше не может терпеть Веласа, что она не выдержит и наложит на себя руки. Клеопатра обняла девушку, как мать дитя, и погладила по голове, там я уже не слышала, что она говорит, только видела, что ее губы шевелились. А потом она отступила на шаг и ласково провела ладонью по волосам девушки.
– Все будет хорошо, – сказала она. – Иди. Собирай вещи.
И девушка пошла. А я подумала, что Клеопатре не плевать на своих подопечных, но мысль эта задержалась ненадолго. Клеопатра вынула небольшой серебристый револьвер, прицелилась и выстрелила девушке в спину. Крик прорезал воздух, а в нос ударил запах крови. Девушка упала на живот и, рыдая от боли, поползла дальше. Клеопатра смотрела на попытки раненой с холодной отстраненностью, а потом повернулась ко мне. Наши взгляды встретились, и я поняла, что Ристалище по сравнению с Клубом Заблудших милый розовощекий малыш.
– О чем мы говорили? – спросила Клеопатра, приближаясь ко мне.
– Ей нужно помочь, – сказала я и сделала шаг к девушке, которая уже не ползла, она скулила, как раненый пес, а кровь заливала все вокруг.
– Я уже ей помогла.
– Ты ее ранила.
Клеопатра посмотрела в одну из камер и твердо сказала:
– Убила.
Как только Клеопатра произнесла это, тело девушки обмякло, и я больше не слышала от нее ни единого звука. Клеопатра выстрелила так, чтобы девушка понимала, что умирает и мучалась в течение нескольких минут. И сделала она это специально.
Зачем Чейз Шелби отправил меня в это место? Чтобы убить? Но смысла в этом не было. Я ведь не доставляла ему никаких хлопот. Да он даже не видел меня все эти недели.
– Сегодня я позволю тебе просто гулять среди гостей и разносить напитки. Если кто-то захочет тебя трогать, говорить с тобой или закажет тебя на время, ты сообщишь им, что все договоренности пока проходят через меня.
Клеопатра продолжала говорить, и уводить меня от тела девушки. Я же думала о том, как сбежать из этого места. Здесь меня не ждет ничего, кроме насилия, боли и унижений. В этот момент я пожелала увидеться с кочевниками, может, они не настолько ужасны.
– Джек отдал тебя за карточные долги. Поэтому для начала тебе придется отработать все, что он задолжал, а уже потом мы поговорим о соотношении выплат тебе и Клубу.
– Хорошо, – сказала я, рассматривая закрытое пространство.
Выход из Клуба только один. Как мне пройти Конора? Бежать вечером или ночью не получится. Только днем. Сейчас здесь мало людей, гостей нет, а работники и работницы Клуба Заблудших отдыхают перед приемом гостей.
Проклятая Барбара, она все-таки смогла от меня избавиться. Я ведь даже не попрощалась с Шанти. Мысль, которая посетила меня, была печальной. Мы разделились, и теперь ни одна из нас не находится в безопасности. Даже в напускной.
Клеопатра продолжала водить меня по территории Клуба, она рассказывала, что и где находится, словно я задержусь тут надолго. Когда мы шли обратно, то тела девушки уже не было, а кровь убрали. Я краем глаза следила за Клеопатрой, но она даже не взглянула на место, где лежала ее подопечная. Настолько холодного человека мне еще не приходилось встречать. В одно мгновение она успокаивала девушку, гладила по волосам и смотрела, как на родного человека, а в другое – выстрелила ей в спину.
Клеопатра подвела меня к одной из дверей, что находились не в главном здании Клуба и толкнула ее. Небольшая комната встретила нас уютом. Я настолько не ожидала увидеть подобное на Ристалище, что опешила на пороге. Кровать с мягким одеялом и множеством маленьких разноцветных подушек, так и манила к себе. Но после мыслей о том, сколько человек на ней побывало, мой пыл убавился до горения одинокой свечи. Окно выходило прямо за периметр, высокое и немного грязное. Я видела свободу, но не могла к ней прикоснуться.
– Оно не открывается.
Я кивнула. "Но разбивается", стоило этой мысли появиться у меня в голове, как Клеопатра добавила:
– Его невозможно разбить.
Я обернулась к ней, женщина буравила меня тяжелым взглядом.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала она и подступила на шаг ко мне. – Ты думаешь о том, что тебе тут будет плохо и страшно, но это не так. Любовь всегда дорого ценилась. За ней люди пойдут в огонь и воду. Любовь страшная сила, и она дает мне власть, о которой Кланы даже не подозревают.
Она самовлюбленная, не терпящая неподчинения овца с накрашенными губами и глазами.
– Я ничего не говорила.
– Тебе и не нужно. Я встречала множество девушек, и практически у всех была одна навязчивая мысль – бежать. Но если ты посмотришь за окно, то поймешь – там тебя никто не ждет.
Клеопатра продолжала говорить, а я ей позволяла думать, что она бесконечно умна и наблюдательна, но с каждым последующим словом, я все четче понимала, что Клеопатра думает только о власти и наживе. Все девушки, что живут в Клубе для нее не больше, чем материал для заработка и актив для выживания в лучших условиях.
– В шкафу висит одежда Корсы, у вас один размер одежды. Выбери что-нибудь красное – сегодня ты должна заявить о себе. А пока отдыхай, вечером ты должна быть максимально отдохнувшей и приветливой.
Клеопатра развернулась, но прежде, чем выйти, обернулась и пронзила меня ледяным взглядом.
– Не пытайся сбежать. Это не удалось никому.
Клеопатра вышла, а я присела на стул у окна и, придумывая план побега, смотрела на лес вдалеке и поняла, что там было не так страшно, как среди людей.
17. Клуб Заблудших
Чем ближе подступала темнота за окном, тем оживленнее становился Клуб Заблудших. Меня увели в парную, надраили до красноты кожи, намазали всевозможными кремами, высушили волосы и сделали прическу, на которую невозможно смотреть и не смеяться. Но все это полнейшая херня, вся беда в одежде, если эти клочки ткани можно так назвать. Тонкая полоска красной ткани прикрывает грудь, даже больничный бинт шире того безобразия, что на меня надели. Да я понимаю, что грудь небольшая, но можно было бы выдать и пару полосок. Юбка тоже крошечная, она еле-еле прикрывает задницу, а с ремня идут легкие полоски прозрачного тюля до самых пят, но они мало что скрывают. По двум сторонам на бедрах разрезы. Клеопатра лично пришла ко мне и нанесла макияж, сначала она хотела сделать из меня свою копию, разрисовав глаза черным, а губы красным, но передумала. Сказала, что пока я свежая и должна быть похожей на только что раскрывшийся цветок. Даже это, казалось бы, милое сравнение было тошнотным.
Время продолжало идти, за окном я видела, как приезжают машины, а внутри с каждой минутой становится громче.
Я не позволю, чтобы мной пользовались. Из этой комнаты нет выхода, кроме двери, окно я пыталась разбить. Трижды. Оно оказалось прочнее металла.
Дверь открылась и в комнату ворвалась волна музыки и шума. Клеопатра смотрела на меня и улыбалась, но взгляд был твердым.
– Пора, – сказала она.
Босые ноги прилипли к полу, я не могла сдвинуться с места.
– Сегодня все клиенты, если они будут, идут через беседу со мной, – напомнила она и отступила от дверного проема.
А я продолжала стоять и смотреть на переодевшуюся в черно-красное одеяние Клеопатру. Слова Джека о том, что Шелби сам придет за мной, возникли в голове неожиданно и вовремя, потому что Клеопатра сообщила, что если я не выйду сейчас сама, то мне помогут.
Мысль о том, что в зале я смогу встретить Шелби, воодушевила. Может, у него был какой-то план, может, я должна буду шпионить тут за кем-то? Или… я несу полнейшую дичь, лишь бы не думать о том, что меня ожидает за дверью.
Я выдохнула и вышла, держась за мысль, что Шелби все же окажется в зале и объяснит мне, что вообще происходит.
Я тут же попала в лавину кишащих людей. Мужчины всех возрастов, полуголые женщины. У многих в руках бокалы – там алкоголь, его запах пропитал все вокруг.
Мы направились в сторону главного помещения. Поняв, что на меня никто не смотрел, так как женщин тут было более чем достаточно, я немного успокоилась и стала наблюдать. Наблюдения привели к тому, что я видела, как уничижительно мужчины относились к работницам Клуба Заблудших. Они их трогали, могли толкнуть, ухватиться за задницу или полапать за грудь.
– Иди к Люку и разноси напитки, будь улыбчивой и сексуальной.
Клеопатра указала мне в сторону мужчины, к которому подходили такие же, как я девушки, брали напитки и уходили в зал. Я отправилась к Люку и встала последней в очереди за бокалами. И тут я заметила интересный момент. Зал был в форме большого круга, который делился на четыре части, напоминая разрезанный пирог. Первая часть – место, где стояла я, здесь не было гостей, а только те, кто работал в Клубе, а вот три оставшиеся – уже что-то интересное. По одежде и по виду людей, разместившихся там и там, можно понять – они из разных Кланов. Два других меня не интересовали, а вот Феникс привлек мое внимание. Рисунок птицы, взмахнувшей крыльями на спинах курток тех, кто еще их не скинул, показал мне, где их искать. Я глаза сломала, выглядывая там одного-единственного человека, который отправил меня сюда и оставил. Я до сих пор не понимала его мотива, но с каждой минутой злилась все больше и больше.
Более того, в Клане Феникса я не видела не только Шелби, там не было Джека и Ханта. Остальных я не знала, лиц этих людей не видела ни разу в жизни.