ожидает приговор? Не зря, видать, Айна в этот эрх даже носа не совала? Боже… неужели он вот так меня и пристрелит? Просто за то, что я оказалась поблизости, с ведьминым котом под мышкой?!
Шейри, тоже осознав расклад, тихо заворчал.
— Я попробую замедлить им выстрел. А ты беги… прошу тебя, не стой столбом… беги, Гайдэ!
Только тогда я наконец опомнилась и, развернувшись, со всех ног кинулась прочь. Растерянная, растрепанная и почти напуганная, хотя еще вчера решила, что больше не стану бояться. Вот только страх — мерзкое чувство. Он умеет подчинять. Даже до меня едва не добрался, обхватив своими липкими лапами, сковал по рукам и ногам, не давая бежать в полную силу, и чуть не одолел.
Я наддала, сквозь зубы ругаясь на больно бьющий по спине мешок, но бросить не решилась — все-таки он большой. Если в меня попадут, может, стрела застрянет в шмотках? Или, звонко чпокнув по котелку, отлетит обратно? А что? Хоть и призрачный, но все-таки шанс.
— Не дать уйти ведьме! — донеслось мстительное, и я вторично похолодела. Потом с надеждой взглянула на быстро приближающийся берег и внезапно пала духом: мама… он же высокий… и крутой… как я с таким «горбом» на него взберусь? Да меня сто раз успеют пристрелить, пока я буду там корячиться! Тут даже спринтеру не справиться! А мне и в лучшие времена не удавалось нормально одолеть стометровку! Да еще Лин с каждым шагом начал непонятно тяжелеть…
Я с тоскливым пониманием встретила раздавшийся за спиной сдвоенный щелчок и быстро приближающийся свист.
Что ж, я хотя бы попыталась…
А потом увидела, как из-за ближайшего холма навстречу выметнулось что-то рыжее и очень стремительное, слегка удивилась, что меня пытаются убить аж с двух сторон. С легким интересом принялась гадать, кто же из них до меня быстрее доберется — летящий навстречу в громадном прыжке хвард или пущенные со своих лож арбалетные болты, — но потом отмахнулась и от одних, и от другого. Потому что это было уже неважно. И потому, что, кажется, глухо зарычавший хвард — ну, и пасть у него! — оказался все-таки быстрее.
Я даже рот не успела открыть, чтобы вскрикнуть, как мощное тело сбило меня с ног и, ударив в грудь сильными лапами, повалило на деревянные перила. Только Лина успела выпустить из рук и уронила на доски тяжеленный мешок. А потом мы со зверем, вцепившись друг в друга, с придушенным взвизгом перелетели через низкое ограждение, снова кувырнулись и с шумным плеском плюхнулись в бурлящую воду. Уже не увидев, как на том месте, где мы только что стояли, в толстые доски, выбив щепу, с обиженным треском вонзилось сразу пять стальных болтов.
«Чудесно, — мрачно подумала я, погружаясь с головой. — Просто чудесно. Стоило так долго бегать от смерти, чудом избежать полета с двадцатого этажа, выжить после встречи с эаром и хвардом, чтобы теперь нелепо утонуть?»
Но река меня не услышала: свирепо взревев, вдруг сдавила со всех сторон холодными мокрыми лапами и, с размаху ударив по голове, настойчиво повлекла на глубину.
Глава 10
К счастью, без сознания я провела совсем немного времени. Показалось, что только-только глаза закрыла, порадовав любопытных рыб идущими из ноздрей пузырьками, как меня тут же подхватили под локти и настойчиво вытолкнули обратно, заставив сдавленно закашляться и уцепиться за спасительную твердь. О том, что это такое и за что я с такой неистовой силой ухватилась, сперва не было времени даже подумать. А потом меня осторожно подняли, крепко обхватили, не обращая внимания на льющиеся с одежды потоки ледяной воды, и легко вынесли на берег. После чего так же осторожно усадили, прислонив спиной к какому-то пню, и мягко шепнули:
— Побудь здесь. Я все улажу.
Я машинально кивнула, отчаянно борясь с одолевающим меня кашлем и безумно ноющим правым виском… кажется, о камень ударилась, когда падала в воду, или о перила некстати приложилась… но потом вдруг сообразила, что здесь не так, и ошарашенно вскинулась.
Мать моя! Да у Лина же нет рук! Он никак не мог вынести меня на берег! Разве что за шкирку выволочь! А руки-то были мужские, крепкие, сильные! Да и голос этот я слышала впервые!
Я неосторожно потрясла головой и тут же охнула: ой как больно… а когда пришла в себя и смогла взглянуть вокруг сквозь заволокшую зрение пелену, то окончательно растерялась.
Как выяснилось, от моста я уплыла совсем недалеко — деревянный настил виднелся всего в паре сотен шагов левее и ниже моего продрогшего организма. Сама я была мокрой как мышь, с прилипшими к лицу волосами, растрепанная, облепленная комочками тины и щедро разукрашенная приставшими к одежде травинками. Обутая, слава богу, но в данный момент не испытывающая к своим убитым ботинкам ничего, кроме отвращения и искреннего желания поскорее избавиться от хлюпающей, истекающей речной водой обузы.
Внезапно снизу раздался звучный плеск, заставивший меня нервно обернуться, но рассмотреть своего спасителя я не успела — он проворно нырнул, мгновенно пропав в бурлящих волнах и уверенно двинувшись к противоположному берегу. Я только обнаженную спину и смогла заметить — широкую, вздувающуюся от каждого движения буграми могучих мышц, еще — такие же мускулистые руки, умело рассекающие воду, и мокрые длинные волосы, плотно облепившие затылок.
Ни хрена себе сюрпризики!
Кажется, мой неведомый спаситель плавает как Левиафан!
А потом я некстати вспомнила, как оказалась в реке, и резко подскочила, лихорадочно озираясь в поисках места, где можно укрыться от стрел и всполошившихся моим побегом людей эрхаса. Но почти сразу увидела злополучный мост и буквально остолбенела, не в силах осознать того, что видели мои расширяющиеся от изумления глаза.
Эрхас Дагон, как и следовало полагать, никуда не уехал. По-прежнему гарцевал на своем красавце-жеребце возле самой переправы, однако делал это как-то странно — то подступал к ней, горяча вороного скакуна, то неохотно отступал. Причем, судя по тому, с какими взбрыками и недовольным ржанием метался конь, можно было подумать, что он боится воды. Или что кто-то… или что-то… мешает ему приблизиться. У эрхаса было такое злое лицо, он так выразительно жестикулировал и яростно кривил рот — хорошо, что слов не слышно, — что я мигом приободрилась. А потом заметила, что его слуги находятся в столь же плачевном положении, не в силах войти на мост, и совсем успокоилась.
Однако поражало во всей этой ситуации другое: мой трепаный шейри с невероятно гордым и жутко довольным видом прогуливался по мосту буквально перед носом у беснующихся всадников. И не то чтобы не боялся их, а даже с каким-то злорадством наблюдал за их тщетными попытками преодолеть невидимую преграду.
Я присмотрелась и, различив наконец тончайшую полупрозрачную пленку, вставшую между коварным демоном и его преследователями, облегченно вздохнула. Так вот в чем дело! Кажется, этот хитрец все-таки нашел способ исполнить мою просьбу и остановил жаждущих крови дагонцев. Думаю, непонятную преграду он сотворил, иначе не ходил бы он там с таким довольным видом. И не скрипел бы эрхас зубами, с ненавистью глядя на пакостника-кота.
Так им и надо!
Я успокоенно опустилась обратно на землю, потому что ноги держали плохо. А шейри, вдоволь наиздевавшись над всадниками — хорошо, что отсюда не слышно, что именно он им так вдохновенно втолковывал, иначе, думаю, мне пришлось бы краснеть, — с независимым видом развернулся и неторопливо направился в мою сторону. Гордый, как не знаю кто. Величаво вышагивающий по разбитым в щепу доскам. Нагло задравший свой пушистый хвост и до того важный, что я едва не расхохоталась в голос. От облегчения, наверное? Однако тут же чуть не подавилась зарождающимся смехом, потому что Лину этого показалось мало: сделав какое-то небрежное движение лапкой, он с ленивым любопытством проследил за тем, как мост за его спиной начал рассыпаться буквально на глазах, а потом, сопровождаемый тихим шорохом разваливающейся древесины, так же неторопливо продолжил путь.
Я удивленно покачала головой. Ну, надо же… вот теперь верю, что он не простой кот, а самый настоящий демон. Действительно, верю. Да и как тут не поверить, когда на твоих глазах творится самая настоящая магия? Лин шел по мосту так, как, наверное, ходят великие полководцы по покоренным ими территориям — важно, уверенно, с видом истинного победителя. А за его спиной, едва не касаясь мягких подушечек лап, с тихим шелестом осыпались старые, просоленные и высушенные временем балки, превращенные каким-то невероятным образом в мелкую древесную пыль.
Я смерила взглядом расстояние до эрхаса и его людей и успокоилась окончательно: они далеко. Теперь их стрелы меня не достанут. Впрочем, они все равно попытались стрелять, только не в меня, а в Лина, однако, к моей вящей радости, все стрелы и даже арбалетные болты завязли в поставленном им заслоне. После чего, обиженно подрожав прямо в воздухе, с недовольным стуком упали под ноги взбешенным дагонцам.
И тут от реки снова послышался плеск.
Я машинально обернулась, ища источник шума, но оторопело замерла в очередной раз за этот трудный вечер. Потому что наконец разглядела своего спасителя… а когда разглядела, то тут же поперхнулась и ошеломленно разинула рот.
Незнакомец оказался не слишком высок — быть может, чуть выше меня, но совсем ненамного. Довольно широк в плечах, однако ровно настолько, чтобы это выглядело красиво. У него оказались длинные бронзовые волосы совершенно удивительного оттенка — уже далеко не рыжий, но и до сочного коричневого немного недотягивал. Да еще заходящее солнце игриво сверкало на мокрой макушке, придавая ей редкий оттенок. Мужчина мог похвастать весьма привлекательным, хорошо развитым торсом и сильными ногами, на которые я честно старалась не смотреть, чтобы не краснеть еще сильнее — все же не каждый день удается увидеть перед собой подобный образчик мужской красоты и совершеннейшего бесстыдства.
Почему бесстыдства, спросите?
Да потому, что этот тип крайне необычной наружности был сейчас, простите, бессовестно обнажен. То есть просто-напросто гол, даже без коротких подштанников, и это ошеломительное открытие непроизвольно вызвало густой румянец на моих щеках. Спасло только одно — уверенно поднимаясь на пригорок, незнакомец держал перед собой мой мокрый до безобразия мешок. И именно им прикрывал свои чресла от моего растерянного взгляда.