– Вы меня хорошо поняли? Час, если не больше, – повторила диспетчер, – потерпите?
– А куда ж я денусь, – справедливо рассудила Татьяна, прижимая руку к больному боку.
– И то верно, – в телефоне послышались короткие гудки, очевидно диспетчер отключилась.
Спустя два часа, когда скорая так и не появилась, а боль в боку стала совсем нестерпима, Татьяна решилась вновь позвонить в скорую помощь. Голос в трубке был уже другой, не такой молодой и жизнерадостный. После продолжительной паузы, во время которой Татьяна слышала в трубке лишь жизнерадостную, каждые пятнадцать секунд начинающуюся вновь мелодию, диспетчер коротко бросила: «Выехали к вам, ждите», и бросила трубку.
…
Выйдя из здания, Магда уселась в машину и тут же почувствовала, как покрывается потом. За то время, что черный Рейндж Ровер простоял на солнце он успел раскалиться до состояния печи в которую самое время поставить пиццу. Сейчас именно такой пиццей была Магда. Чтобы окончательно не изжариться, она открыла все окна в машине, ожидая, когда кондиционер наберет хоть какую-то мощность. На парковку въехал и остановился совсем рядом с внедорожником Магды белый Мерседес, из которого вышла высокая, молодая женщина с фигурой, говорящей о регулярном посещении тренажерного зала. Заметив Магду, женщина сняла солнечные очки и приветливо помахала рукой.
– Тебе там не жарко? Я же говорила, что летом черная машина будет сильно нагреваться.
– Нормально, – Магда надеялась, что капельки пота, выступившие на лице, будут не очень заметны Марии. – А ты что, на аудиенцию?
– Да вот, говорят, вы опять шалить удумали, – элегантным движением Мария вернула очки на лицо, – надо обсудить ваше поведение.
– Надо – обсуждайте, – усмехнулась Магда. Кондиционер заработал в полную силу и ей сразу стало значительно легче. – Мы шалим, вы обсуждаете. Все при деле.
Стекла внедорожника плавно поползли вверх. Мария не стала ждать, когда Рейндж Ровер уедет, и широкой, от бедра походкой направилась ко входу в здание. Магда оказалась более терпеливой. Проводив исчезающую за зеркальными дверями небоскреба Марию, она выждала еще пару минут. Вряд ли эта заносчивая стерва потратит больше времени на болтовню с лифтером. В бардачке Рейндж Ровера валялось множество безусловно необходимых и наверняка ненужных вещей. Страховой полис, инструкция по эксплуатации автомобиля, около пятидесяти губных помад разных оттенков черного, коробочка с мятными, освежающими дыхание драже, газовый баллончик, отнятый Магдой у попытавшихся ее однажды ограбить хулиганов, электрошокер, подаренный ей одним из поклонников и миниатюрный швейцарский нож с ярко-красной, украшенной белым крестом ручкой и множеством туго открывающихся устройств, начиная с обычного ножа и заканчивая штопором и маникюрными ножницами. Нож лет тридцать назад ей подарил Алекс. Сорок три элемента, так уверяла надпись на рукоятке, на той ее стороне, где креста не было.
Чуть не сломав ноготь, Магда кое-как сумела подцепить нужное ей лезвие. Выйдя из внедорожника, она торопливо подошла к Мерседесу и присела на корточки у переднего колеса лимузина. Колеса машины, которую регулярно загоняли на закрытую для простых обывателей ВИП – мойку, были не так давно, как следует омыты святой водой и поэтому не боялись фактически ничего. Во всяком случае ржавые гвозди, камеры наблюдения и сотрудники ГИБДД не были для них существенным препятствием. Но ведь и ножичек в руке Магды не был совсем обыкновенным. Маленькое лезвие, неожиданно раскалившись до красна, легко проткнуло покрышку. В воздухе отчетливо завоняло горелой резиной и послышалось шипение вырывающегося наружу воздуха. Магда вскочила на ноги, обернулась по сторонам, чтобы убедиться, что ее активность осталась незамеченной спешащими по своим делам прохожими, и метнулась к заднему колесу.
– Ну вот подруга, и тебе попотеть придется, – бормотала Магда себе под нос, возвращаясь к Рейндж Роверу.
И действительно, кем бы ты ни был, пусть трижды ангелом, тебе придется изрядно попотеть, меняя в тридцатиградусную жару пробитое колесо на машине. Хотя, конечно, большинство владельцев Мерседесов предпочитают обратиться в службу технической помощи, а не возиться с грязными колесами самим. Но об этом Магда уже не думала. Включив радио на полную громкость, она вдавила в пол педаль газа и черный Рейндж Ровер, словно черный жеребец встал на дыбы и стремительно умчался куда-то, скрывшись за ближайшим поворотом. Проделал это он так быстро, что машины уже не было видно, а песня Imagine Dragons вырывающаяся из динамиков еще некоторое время летала над парковкой, заставляя вышедших покурить менеджеров глупо озираться по сторонам.
Yeah, you're a natural (Да, ты настоящий.)
Living your life cutthroat (Ты живёшь своей жизнью, грызя глотки.)
You gotta be so cold (Ты должен быть хладнокровен)
Yeah, you're a natural (Да, ты настоящий)
…
Проводив Магду плотоядным взглядом, лифтер сделал радио погромче и покрутил рукоятку настройки. На долю секунды из динамика вырывался голос то одного человека, то другого. Все зависит от того, на кого ты хочешь настроиться. Вот заместитель губернатора обсуждает с крупным застройщиком размер отката, который надо будет передать самому губернатору.
– Вы учтите, это ведь не все ему, часть денег выше уходит, – доброжелательно объясняет зам, – поймите, выше тоже люди, не ангелы, им кушать надо.
Вот слышны голоса двух оперативников, планирующих очередную операцию.
– Только все сделать грамотно надо, при понятых. Сейчас ведь из-за этого писаки гайки подзакрутили малость, – первый голос был явно не уверен в предстоящей затее.
– А мы все грамотно и сделаем, – успокоил его второй. – Вот смотри, я руку так тебе в карман засовываю, а теперь, внимание, понятые, медленно вынимаю. Ой, гражданин, а что это у вас за пакетик такой с белым веществом?
– Ловко! – восхитился первый, – тебе с такими навыками только в цирке работать, или по карманам щипать.
– В цирке платят мало, – благодушно гудел второй, – зови понятых, будем план выполнять.
По лицу лифтера было понятно, что все это он уже слышал много раз. Вероятность того, что горожане смогут удивить его, сегодня была ничтожно мала. Чуткие пальцы вновь едва заметно сдвинули настройку. Из динамика радиоприемника в холл вырвался плачущий женский голос.
– Из Павлодара звонили, да… Перитонит, и ничего не успели сделать… Говорят, скорая три часа добиралась, колесо у них что ли по дороге отлетело… теперь какая разница? Я билет взяла уже сегодня на семь вечера… до Омска, оттуда рейсовый автобус каждое утро ходит.
Иногда в этот женский плач нерешительно вмешивался тихий мужской голос, пытающийся успокоить жену, но все попытки были тщетны.
– А я ей еще и не позвонила на прошлой неделе… все некогда было… господи, мамочка.
От распахнувшихся дверей вновь потянуло горячим запахом города и, выключив радио, лифтер улыбнулся вошедшей Марии.
– Божественна, просто божественна!
– Да, ты тоже так думаешь? – снисходительно улыбнулась красотка.
– Никаких сомнений, – уверенно заявил лифтер, – а что, разве кто-то считает иначе?
– Мало ли, – Мария с любопытством смотрела на старика, – вот сейчас только отсюда девица выходила, брюнетка.
– Магда, – кивнул лифтер.
– Девица, – фыркнула Мария. – Вот ты скажи, я ведь покрасивее ее буду?
Лифтер удивленно вытаращился на посетительницу.
– Милая моя, я ведь уже старенький.
– Так тебя спать с нами и не просят, – Мария придержала попытавшегося скрыться за стойкой лифтера за руку, – ты мне просто на вопрос ответь правильно, и я поеду.
– Ты пойми, – укоризненно покачал головой старик, – у меня глазки уже слабенькие, слезятся, а вы, когда мимо проходите, так от вашей красоты ослепительной я вовсе не вижу ничего, лифт и то наощупь открываю.
– Это не ответ, – покачала головой Мария.
– Не ответ, – вздохнул лифтер, – а тебе вот прям так точно надо? Вот прям, как если бы у меня яблоко было, и кому из двух самых красивых девушек я бы его отдал?
– Ну пусть будет яблоко, – вздохнула Мария, – хотя на Париса ты не сильно смахиваешь.
– Можно подумать, ты его видела, Париса этого, – усмехнулся лифтер, передумавший прятаться и выходя из-за стойки. – Ты мне ведь и пообещать за него тоже ничего не сможешь, верно я говорю.
– Кто знает, – Мария попыталась придать лицу таинственное выражение.
– Яблоко говоришь?
Мария кивнула.
– Хорошее такое, спелое, наливное, – уточнил лифтер.
– Ну пусть так, – терпение Марии уже было на исходе. – Говори, кому бы отдал?
– Да никому, – старик шагнул к лифту, – сам бы съел. Я яблоки люблю, коли спелые. Ты поедешь?
Разозленная его упрямством Мария молча хлопнула рукой по сенсорной панели управления. Двери лифта моментально распахнулись, а из скрытых под потолком динамиков дружно рявкнули железные голоса Depeche Mode:
Reach out and touch faith! (Протяни руку и дотронься до веры!)
– Аминь, – отозвалась входящая в дверь лифта Мария. К лифтеру она не обернулась. Двери бесшумно закрылись за ее спиной.
…
Когда она вошла, Макс не повернул голову. Он молча стоял у стены, разглядываю висевшую на уровне его глаз картину. Мария тихо подошла сзади и коснулась рукой его плеча.
– Тебе нравится? – все так же не оборачиваясь, спросил Макс.
Мария пожала плечами. Он не мог видеть ее движения, но она знала, что этого и не требуется.
– А мне нравится, – он наконец обернулся, – помню, когда первый раз увидел, чуть было не заплакал.
Мария бросила еще один взгляд на неестественное, искривленное в полном тоски и отчаяния крике лицо на картине.
– Зачем тогда на нее смотреть? Поводов для слез всегда хватает.
– В ней вся суть.
– Вся суть чего?
– Людей, – казалось, Макс огорчен ее непониманием, – страх, одиночество, непонимание кто они и зачем в этом мире, вот то, что они испытывают с момента рождения и до момента смерти.