– Мне интересно, давно ли вы тут, – Хлыстов нервно мотнул головой в сторону двери, – даже не знаю, чем вы больше занимались, подглядывали или подслушивали.
– Мне, Димочка, – хладнокровно парировала Маргарита Александровна, – в своей квартире нет нужды делать ни того, ни другого. Давайте мы с вами сойдемся на том, что я контролировала обстановку.
– Не могли бы вы немного ослабить свой контроль, чтобы я мог одеться? – попросил Дмитрий Евгеньевич.
– И чего я там такого не видела? – искренне удивилась Маргарита Александровна, но все же направилась к выходу из комнаты, – пойду на кухню, поставлю чайник. Если надумаете, приходите. Но вы, Дима, – теще обернулась, – все же подумайте насчет этого предложения. Пять месяцев по цене трех, на мой взгляд, это очень недурственно.
– Непременно, – не стал спорить Хлыстов, понимая всю уязвимость своего положения, – я, как буду проходить мимо этого столба, непременно с ним ознакомлюсь.
– Ну зачем вам знакомиться со столбом, Дима? – Маргарита Александровна укоризненно покачала головой, – я сфотографировала это объявление на телефон. Чуть позже я сброшу вам снимок.
Преисполненная чувством собственного достоинства Маргарита Александровна неторопливо направилась в сторону кухни, а испытавший унижение Дмитрий Евгеньевич обессиленно рухнул на подушки. Выскочив из-под одеяла, Ксюша быстро накинула на себя легкий шелковый халат.
– Я ни в какую Бухару не полечу! – прошипела она мужу и выскочила из комнаты.
Глава 10, в которой Матвей приходит на прием к Алексу, а пицца достается лифтеру
Кроме него в холле никого не было, и, от нечего делать, лифтер крутил из стороны в стороны ручку радиоприемника, натыкаясь, то на один разговор, то на другой.
– Старший инспектор отдельной патрульно-постовой роты полка ГИБДД капитан Ковальчук, – бодро прозвучало в динамике, – права и документы на машину предъявите пожалуйста.
– Без проблем, командир, – ответный голос звучал немного устало, – а чего остановил-то, скучно стало?
– Работа такая, – очевидно, с документами было все в порядке, голос инспектора звучал уже не так бодро, – держите.
Лифтер уже хотел было дальше повернуть рукоятку настройки, когда инспектор вновь оживился.
– А что-то запах какой-то у вас тут интересный. Вы спиртные напитки сегодня не употребляли?
– Не, командир, не употребляли, – заверил водитель, – рано еще сегодня. Вот до дома доеду, употреблю.
Судя по всему, инспектор больше доверял своему обонянию, чем словам человека, сидящего за рулем автомобиля.
– Выйдите пожалуйста из машины, – скомандовал Ковальчук.
– Ну погоди командир, чего так газовать сразу, – мгновенно сориентировался водитель, – мне ехать тут пять километров по прямой, а потом сразу поселок. Давай разойдемся, вот так, красиво.
Мнения о красоте водителя и инспектора дорожной полиции почему-то не совпали.
– Ты чего, совсем берегов не видишь? – перешел на «ты» инспектор, – ты вот сюда посмотри. Это что у меня на груди?
– А что это? – не понял водитель.
– Это регистратор, – объяснил Ковальчук, – ты ж мне прям в камеру деньги суешь. Совсем из ума выжил? Сам в камеру хочешь?
– Во засада! – расстроился человек в машине, – ну ты извини, н заметил. И чего теперь, вы как живете? Святым духом питаетесь.
– Ты не умничай, – огрызнулся инспектор. – Без прав на год хочешь остаться? Я сейчас устрою.
– Не, ты чего, без прав не надо!
– Тогда я сейчас повернусь вот так, чтоб регистратор в сторону смотрел, а ты еще пять добавь и дальше поедешь.
– Еще пять? – возмутился водитель, – не слишком?
– А ты что думаешь, это все мне? Давай шустрее, и так много времени потеряли.
– Слушай, а у тебя кроме камеры, там микрофон не пишет? – внезапно насторожился автомобилист.
– Не пишет, – успокоил его Ковальчук, – я его перед сменой жвачкой залепляю, а в конце смены дожевываю. В смысле жвачку.
– Я понял, – мрачно отозвался водитель, – держи, грабитель.
Радиоприемник не передавал изображение, но и без него было ясно, что несколько купюр сменили своего владельца.
– Счастливого пути. Будьте повнимательнее, – инспектор вновь стал любезен, – через пару километров еще наши будут стоять с камерой, так что не гоните.
– Спасибо! – выкрикнул отпущенный в дальнейший путь любитель крепких напитков.
Лифтер вздохнул. Ничего нового, ничего интересного. Изо дня в день одно и то же. Скука! Он крутанул ручку радиоприемника.
– Сколько можно? Я не хочу так больше.
– Как ты не хочешь, Темочка? – лифтер узнал голос Анны, – а если вот так?
– Подожди, я не про это, – Артем явно был чем-то недоволен, – ты вчера сказала, что меня любишь, так?
– Сказала, – согласилась Анна, – а что, разве не надо было?
– Почему не надо? Надо. Но только, если ты любишь, я люблю, что мы тогда здесь делаем?
– А что, разве тебе не нравится то, что мы делаем? – Анна тихо засмеялась.
– Мне нравится, – отозвался Артем, мне не нравится, что все это втихаря, урывками. Сколько уже можно прятаться? Уже надо поговорить с ним и все решить!
– Тёма! – в голосе Анны звучало отчаяние, – ну потерпи, потерпи еще немножечко, пожалуйста.
– Да сколько еще терпеть?
– Потерпи, потерпи, мой хороший, – послышался звук поцелуя, затем еще одного, – я поговорю, обещаю. Наберусь сил и поговорю. Это же не так просто, пойми меня.
– Так и ты пойми, – возбужденно настаивал на своем Артем, – я тоже так не могу. Сейчас мы вместе, а потом ты выйдешь отсюда и к нему пойдешь. Я только про это и думаю все время, уже голова скоро лопнет.
– Я поговорю, обещаю, – неуверенно отозвалась Анна, – иди ко мне. Сейчас же я здесь.
Лифтер выключил радиоприемник и обернулся, чтобы разглядеть вошедшего. Матвей приветливо помахал ему рукой, в другой он держал какую-то коробку.
– Мое почтение, – улыбнулся лифтер. Матвей ему всегда нравился. Выглядевший как двадцатилетний разгильдяй, он вел себя не заносчиво и был одним из немногих, кто всегда обращался к дежурившему у лифта старику на «вы».
– Здравствуйте! Вот, принес, как обещал, – Матвей положил коробку на стойку рядом с радиоприемником.
– Неужели, – изумился лифтер, – не забыл?
– Так сколько можно? Самому уже неудобно стало. Сколько прошло, когда обещал первый раз?
– Ну так обещанного три года ждут, – рассмеялся старик, – так что ты и так с опережением графика.
Он приоткрыл крышку и втянул ноздрями вырвавшиеся на свободу запахи.
– Благодать!
– Не, – Матвей усмехнулся, – пепперони. Но, думаю, ничуть не хуже.
– И что, неужели сам делал? – лифтер хитро прищурился, – или только бирочки отодрал с коробки?
– Обижаете, – улыбка блеснула на загорелом лице Матвея, – все сам, вот этими вот ручками. Кстати, выпекал тоже ими.
– Это как это? – удивился лифтер, – без печки?
– Ага, – Матвею явно нравилось наблюдать за реакцией старика, – на левую руку положил, а правой сверху придерживал, чтобы сыр подрумянился.
– Ой, дуришь ты меня, пожилого человека, – вздохнул лифтер, – ну в то, что ты ладошками жару дать можешь, в это я, предположим, поверить могу, но как ты всю пиццу мог приготовить? Она вон какая здоровая, а ладошки у тебя гораздо помельче будут. Так ведь середка сгорит, а края сырые останутся.
– Неверие – бич современного общества, – вздохнул Матвей и положил правую на коробку, – смотрите и не говорите потом, что не видели.
Его ладонь мгновенно увеличилась в размерах и полностью закрыла спрятавшуюся под ней коробку с пиццей.
– Теперь верите?
Старик остолбенело наблюдал за тем, как рука его собеседника вновь возвращается к обычному состоянию.
– Теперь верую, истинно верую, – закивал лифтер.
– Ну и славненько, – Матвей был доволен, – вы пока тут кушайте, а я прокачусь. Начальство чегой-то по мне заскучать изволило.
– Так на то оно и начальство, – старик подошел к дверям лифта и протянул руку к панели, – без подчиненных ему никак, чахнет.
Двери лифта распахнулись почти мгновенно. «It's a, it's a, it's a, it's a sin» (это грех), – зазвенели ангельские голоса Pet shop boys.
– Да ладно, нормальная пицца, – усмехнулся Матвей лифтеру, – и вообще, сегодня не постный день. Приятного аппетита! – успел пожелать он прежде, чем створки лифта беззвучно сомкнулись.
Алекс принюхался и удивленно взглянул на Матвея.
– Чего это от тебя так пиццей пахнет? Как будто ел только что, прям в лифте.
– Нет, в лифт она не попала, – улыбнулся Матвей, – на входе отобрали.
Заметив на лице Алекса непонимание, Матвей поспешил объяснить.
– Там внизу, в холле старикан дежурит. Я его давно обещал своей пиццей угостить, вот сегодня принес наконец.
– Какой старикан, лифтер что-ли? – уточнил Алекс.
– Ну да, он самый.
– Ясно. А пицца какая была, пепперони?
– Пепперони, – кивнул Матвей, – все-то ты знаешь.
– Чего тут знать? – Алекс усмехнулся. – По запаху все понятно. Сам что-ли пиццу делал?
– Ну да, я люблю кулинарить, когда время есть свободное.
– А сейчас, значит, у тебя времени свободного много?
Холодные серые глаза Алекса пристально разглядывали Матвея.
– Ну а что? – Матвей неуверенно пожал плечами. – План, вроде, на этот месяц выполнил, даже с запасом.
– Да ладно, расслабься, – Алекс хлопнул Матвея по плечу, – все нормально. В другой раз будешь кулинарить, мне принеси попробовать. А то, видишь ли, лифтеров он пиццей кормит, а руководство хоть бы раз угостил.
– Так это без проблем, – сразу же повеселел Матвей, – хоть завтра могу принести.
– Завтра не надо, – Алекс махнул рукой в сторону дивана, – ты располагайся, а то замер, как неродной. Выпьешь чего?
– Можно, – отозвался Матвей, устраиваясь на диване, – коньячку немного.
– Много тебе и не предложит никто, – хмыкнул Алекс, направляясь к барной стойке, – не подумай, что мне жалко, но ведь тебе работать еще сегодня.