– Гена, – растерянно пробормотала Анна.
– Я-то Гена, – возмущенно перебил ее муж, – а это что за кобель? Ты что ж творишь, тварь такая? Ты как теперь со мной жить собираешься?
– А я не собираюсь с тобой больше жить, Гена! – выкрикнула женщина, – не собираюсь, слышишь? Я хотела сказать тебе, когда ты вернешься, но раз так получилось, скажу сейчас. Мы любим друг друга с Артемом.
– Ишь ты, – ехидно отозвался Геннадий.
– Да, любим. И, чтоб ты знал, я жду от него ребенка. Так что ты, Гена, ничего уже изменить не сможешь.
В приемнике стало тихо. Молчание затянулось так долго, что старик даже увеличил громкость до максимума, пытаясь понять, что же происходит. Но, судя по всему в квартире не происходило ничего. Все трое просто стояли и смотрели друг на друга. А потом гулко хлопнула входная дверь.
– Ну что же, может так оно и лучше, – послышался неуверенный голос Артема, – когда он вернется, то уже, думаю, успокоится. Меньше проблем будет. Ну что, собирай вещи, едем ко мне.
Пронзительная трель телефонного звонка заглушила ответ Анны.
…
Хлыстов вынес в прихожую вначале один огромный чемодан, затем второй, чуть побольше, после чего вновь отправился в спальню, где своей очереди ожидали еще две набитые под завязку спортивные сумки.
– Такси через четыре минуты будет, – сообщила Ксюша, оторвавшись от экрана смартфона.
– Ну и хорошо, – отозвался заносящий в прихожую тяжеленные сумки Дмитрий Евгеньевич, – как раз посидим на дорожку. Я пока это все из комнаты вынес уже употел. Не знаю, как мы весь багаж по аэропорту таскать будем.
– Ты же хотел, чтобы я взяла купальники, – беззаботно пожала плечами Ксюша, – и вообще, мне кажется, моих вещей здесь не так уж и много.
Хлыстов промолчал и устало опустился на кушетку.
– Ох, что-то я нервничаю, – Маргарита Александровна вышла из своей комнаты в прихожую и прислонилась спиной к стене, – так я боюсь всех этих самолетов, перелетов. В молодости их терпеть не могла, а сейчас и подавно.
– Можно подумать, это тебе лететь надо, – фыркнула Ксюша, – наконец позволившая себе заговорить с матерью после двухдневного презрительного молчания.
– А что, я уже за своих детей попереживать не могу? – возмутилась Маргарита Александровна.
– Не волнуйтесь, все хорошо, будет, – попытался успокоить тещу Хлыстов, – может вам водички попить? Давайте, я принесу.
– Сиди, Димочка, отдыхай, я сама схожу – Маргарита Александровна оттолкнулась спиной от стены и направилась в сторону кухни, – ты уже, вон, и так натаскался, а сколько еще сегодня придется.
Хлыстов, глядя в спину направляющейся на кухню теще, подумал, что она, в сущности совсем неплохая тетка. Как ни крути, если бы не ее поддержка, то исход спора с Ксюшей мог оказаться совсем иным. Надо будет перед возвращением не забыть сходить на рынок и присмотреть ей какой-нибудь подарок. Что там только можно купить такого, чтобы ей понравилось?
Едва донесшееся с кухни негромкое: «Ой!» осталось незамеченным погрузившимся в размышления Дмитрием Евгеньевичем, но послышавшийся затем звук падения на пол чего-то тяжелого и одновременный звон разбитого стела заставили его вскочить на ноги.
– Это что? – Ксюша испуганно взглянула на мужа.
Ничего не ответив, Хлыстов бросился на кухню. Маргарита Александровна лежала на полу, в узком пространстве между плитой и кухонным столом. Осколки разбившегося графина заполонили собой почти все пространство, и сделавший неосмотрительное движение в сторону тещи Хлыстов, почувствовал, как ему в босую ступню незамедлительно впилось что-то необычайно острое. Самой Маргарите Александровне один из кусков стекла вонзился в ногу чуть ниже колена, и из раны к полу теперь тянулась тонкая, яркая ниточка алого цвета. Судя по всему, пытаясь удержаться от падения, женщина ухватилась рукой за спинку стула, но это ей не помогло. Стул тоже рухнул, вслед за Маргаритой Александровной, ударив ее ребром спинки прямо по лицу.
– Что здесь? – подскочившая сзади Ксюша подтолкнула мужа вперед, и Хлыстов, против своей воли сделавший еще один шаг вперед, вновь скривился от боли. Лежащие на полу осколки были один острее другого.
– Ой, ужас-то какой! – воскликнула Ксюша, увидев мать, неподвижно лежащую на полу. – Ну что ты стоишь? – ее маленькие кулачки нервно заколотили по спине мужа.
Хлыстов осторожно, чтобы не пораниться еще больше, присел на корточки и убрал стул с тещиного лица. Не открывая глаз, Маргарита Александровна негромко застонала.
– Что, что там? – из-за спины мужа Ксюша не могла увидеть лицо матери.
– Ничего, иди помогай, – отозвался Дмитрий Евгеньевич, – поднимать надо.
– Ай! – наступила на острый осколок Ксюша.
– Осторожно, стекло везде, – буркнул Хлыстов, – за левую руку берись.
Маргарита Александровна открыла глаза, но смотрела куда-то в потолок, судя по всему не очень понимая, что с ней происходит. Вскоре взгляд ее стал более осмысленным и она, уставившись прямо на зятя, тихо прошептала:
– Валидолу мне, – после чего, обессиленно закрыв глаза, добавила совсем тихо, – дайте.
– Мама, что с тобой? У тебя сердце? – Ксюша принялась было трясти лежащую неподвижно Маргариту Александровну, но вдруг, спохватившись, вскочила на ноги и выбежала из кухни.
– Плохо мне что-то. Открой… – рука женщины медленно скользнула к левой груди, – окно, Дима.
Уже не обращая внимания на боль в обеих ступнях, Хлыстов подскочил к окну и распахнул створку. Ворвавшийся с улицы разогретый на солнце воздух особой свежести не принес.
– Я скорую вызову, – решительно сообщил Дмитрий Евгеньевич вновь появившейся на кухне Ксюше. Та согласно кинула и, усевшись на пол, вложила матери в рот таблетку валидола.
Вызвав скорую, Хлыстов с Ксюшиной помощью помог Маргарите Александровне подняться с пола. Кое-как, делая передышки через каждые несколько шагов они добрели до спальни и уложили еле живую женщину на кровать. Запыхавшийся Дмитрий Евгеньевич рухнул в кресло, посмотрел сначала на тещу, не отрывающую руку от сердца, затем перевел взгляд на жену.
– Ну и что нам теперь делать?
– Не знаю, – Ксюша обессиленно прислонилась к стене, – ее одну в таком состоянии бросать никак нельзя.
– Ну да, – согласился Дмитрий Евгеньевич, – это, само собой.
– Димочка, – Ксюша уселась на подлокотник кресла и прижалась к мужу, – тебе так и так лететь надо. Я, наверное, с мамой побуду здесь. Если все будет нормально, то через несколько дней прилечу к тебе, ну а если возникнут проблемы, – она сильнее прижалась к плечу Хлыстова, – я позвоню, тогда вместе решим, что делать. Может, придется все время с ней сидеть.
Дмитрий Евгеньевич уткнулся лбом в Ксюшину грудь и неловко обнял жену.
– Все у нас наперекосяк, – он грустно вздохнул и бросил взгляд на часы, – такси вот-вот приедет.
Ксюша достала из кармана смартфон.
– Да, он уже к дому подъезжает, можно выходить, – она поцеловала мужа в макушку, – твои вещи все лежат в серой спортивной сумке, так что бери ее. Может, конечно, что-то мое попадется, но не должно.
– Маргарита Александровна, – Хлыстов встал с кресла и подошел к кровати, – вы как?
– Ой, Димочка, прихватило меня некстати, – со стоном отозвалась теща, – но вы летите, ничего со мной не случится. Сейчас врачи приедут, может, укольчик какой сделают, и все пройдет.
Смартфон в Ксюшиной руке пискнул, давая знать, что такси ожидает у подъезда. Хлыстов присел на край кровать и коснулся пальцами руки Маргариты Александровны. Рука была мягкая и теплая, от неожиданного прикосновения она чуть вздрогнула, пальцы сжались было в кулак, но через мгновение вновь расслабленно распрямились. Маргарита Александровна приоткрыла глаза и посмотрела на зятя.
– В общем так, – Хлыстов говорил негромко, но в голосе зазвучала обычно несвойственная ему твердость, – одну вас мы тут не бросим, на несколько дней задержимся. Я думаю, – Дмитрий Евгеньевич обернулся к Ксюше, – работы и без нас начать смогут. Дня три тут вместе побудем, а потом уже решим, что, да как.
– Так, а такси? – растерялась Ксюша.
– А что такси? – пожал плечами Хлыстов, – позвони ему, скажи, что у нас форс-мажор, человеку плохо.
– А если он, – начала задавать вопрос Ксюша.
– А если будет выделываться, положи трубку, – решительно перебил ее Дмитрий Евгеньевич. Звони. Быстрее ты позвонишь, быстрее он уедет.
– Да зачем же вы так? – попыталась приподнять голову с подушки Маргарита Александровна. – Димочка! Тебе же лететь надо! Что же мы без тебя тут не побудем немного?
– Так, больная, лежите тихо, – Хлыстов, подражая увиденному им как-то в сериале про врачей жесту, погрозил Маргарите Александровне пальцем. Сначала определимся с вашим диагнозом, а потом со всем остальным разберемся. Самолеты, ежели что, каждый день летают. Ладно, – он поднялся с кровати и ободряюще подмигнул жене, – я вас ненадолго покину, а то у меня от этих переживаний аж живот забурлил. Ты кстати, что сидишь просто так? Таксисту набери.
Дмитрий Евгеньевич вышел из комнаты. Было слышно, как он поскрипывал под его ногами паркетный пол в прихожей, как хлопнула дверь туалета, после чего стало тихо.
– Что, мама, оперный театр не задался? – с отчаянием в голосе выкрикнула Ксюша. – Можно было так не переигрывать? Я сама, как тебя увидела, чуть со страху не померла. Ты там ничего себе не отбила, когда падала?
– А что я должна была сделать, – зашипела в ответ Маргарита Александровна, – сказать, что у меня головка бо-бо?
Смартфон жизнерадостно заголосил, и Ксюша нервно ткнула пальцем в экран.
– Нет, не выходим, – выпалила она в трубку, – потому! Потому что! Умерли тут все, вот что!
– Ну зачем ты так? – вздохнула Маргарита Александровна.
– А как, как теперь, мама? – Ксюша вскочила с подлокотника кресла и теперь возбужденно расхаживала по комнате. – У меня, если ты помнишь, на завтра билет на Краснодар.
– Куда у тебя билет?
Послышавшийся от двери голос мужа заставил Ксюшу застыть на месте. Она уставилась на мать, отчаянным взглядом призывая ее прийти на помощь, но Маргарита Александровна, поняв, что события окончательно вышли из-под контроля, лишь устало закрыла глаза.