– Хотелось бы про Краснодар услышать поподробнее, – от возмущения лицо Дмитрия Евгеньевича побелело, а голос при каждом слове норовил сорваться в отчаянный фальцет. – Это вы что мне тут, маленькие трагедии разыграть решили? Безутешная дочь и мать в хрустальном гробу? Вы, женщина, – рявкнул он на пытающуюся слиться с одеялом Маргариту Александровну, – хватит здесь мумию изображать. Лучше сходите на кухню, подметите, там от вас весь пол в осколках. Должно быть, хрустальный гроб раскололся.
Донесшаяся из прихожей трель домофона прервала обличительные выкрики Дмитрия Евгеньевича.
– Наверное, скорая приехала, – пробормотала Ксюша и опрометью выскочила из комнаты.
– Скажи им, пусть тоже уезжают, – крикнул ей вслед Хлыстов, – в этом доме лечить некого. Хотя, – он бросил недобрый взгляд на затаившуюся Маргариту Александровну, – вас я бы пару раз жахнул. Дефибриллятором. Так, для профилактики.
Очевидно, Маргарита Александровна сочла за лучшее не нервировать зятя своим голосом, так как не проронила в ответ ни слова. Хлыстов, буркнув еще что-то себе под нос, пошел на кухню, где достал из настенного шкафчика бокал и начатую бутылку коньяка. Сделав несколько глотков и почувствовал, как горячая волна ударилась о стенки желудка, Дмитрий Евгеньевич подошел к все еще распахнутому окну и, высунувшись из него по пояс, посмотрел вниз, во двор. У подъезда стоял белый микроавтобус скорой, возле которого, пыхтя сигаретой, неторопливо прогуливался какой-то лысоватый мужичок, очевидно водитель. Прищурившись, Хлыстов начал прикидывать, сможет ли он, кинув бокал, попасть мужичку в лысину, но, не успел прийти к какому-то определенному выводу, как за спиной у него послышался шум и чьи-то оживленные голоса. С некоторым усилием Дмитрий Евгеньевич втянул себя обратно в окно и вышел в прихожую.
– Вот мы ручки помыли, теперь посмотрим, что тут у нас случилось, – благодушно улыбаясь, из ванной комнаты вышел невысокий, весьма упитанный мужчина лет шестидесяти. Увидев Хлыстова, он еще раз улыбнулся и, глубоко втянув ноздрями воздух, прокомментировал, – коньячком балуетесь, стресс снимаете? Не переживайте вы так, все хорошо будет. Ну-ссс, где же наша больная?
– Нет тут таких, доктор, – буркнул Дмитрий Евгеньевич, допивая коньяк, – ложный вызов. Дай мне телефон, – потребовал он у жены, – я этому таксисту наберу, если он далеко не уехал, я, может, еще в аэропорт успею.
Стоявшая рядом с доктором медсестра неодобрительно покосилась на Хлыстова.
– Это у него нервное, – поспешно вмешалась Ксюша, передавая разблокированный смартфон мужу – пойдемте в комнату, она в спальне.
– Сходите, сходите, – напутствовал всех троих Дмитрий Евгеньевич, – жахните её там этим, как его фибри… дибри…, – он с грустью посмотрел на пустой бокал, – электрошокером.
Вернувшись на кухню, Хлыстов дозвонился до таксиста и, трижды извинившись и посулив накинуть за простой, получил от того обещание быть у подъезда в течение пяти минут. После этого он налил себе еще коньяка и уселся за стол, подперев голову левой рукой и погрузившись в тягостные раздумья о смысле жизни в целом и жизни семейной в частности. Сделав еще один глоток, он почувствовал, что пить на самом деле ему больше не хочется и, отодвинув бокал на другой край стола, прислушался к едва доносившимся из спальни голосам. Было слышно, что собравшиеся в комнате люди что-то возбужденно обсуждают, но что-именно, было непонятно. Дмитрий Евгеньевич встал, одернул задравшуюся до живота рубашку и, прихватив смартфон жены, отправился в спальню Маргариты Александровны.
– Ну как, решили, что делать с этой симулянткой? – спросил Хлыстов у врача, стремительно заполняющего лист бумаги неразборчивыми каракулями.
– У вас странное чувство юмора, – на мгновение доктор оторвался от своей писанины и пристально взглянул на Дмитрия Евгеньевича, – надеюсь, это не оно послужило причиной текущего состояния Маргариты Александровны.
– А что не так с состоянием, уважаемой Маргариты Александровны? – широко улыбаясь, осведомился Хлыстов. – Уверяю вас, доктор, к моменту вашего прибытия она была абсолютно здорова.
Неопределенно хмыкнув, врач обменялся многозначительным взглядом с медсестрой и вновь уткнулся в бумаги. Ксюша подскочила к мужу и затараторила ему прямо в ухо:
– Доктор, когда зашел, оказалось, что мама без сознания. Ты не представляешь, как он ругался, что мы еще раз на станцию не позвонили и не сообщили, что все так плохо.
Хлыстов недоуменно взглянул на Маргариту Александровну, та ответила ему беспомощной улыбкой.
– Они ей два укола какие-то сделали, – чуть тише прошептала Ксюша, – и водителю позвонили. Сейчас он носилки принесет, забирать будут.
– Я же слышал, как вы разговаривали, – Хлыстов все еще не мог поверить в реальность происходящего, – ты мне так, кстати, зачем тебе в Краснодар, и не объяснила.
– Ну разговаривали, – согласилась Ксюша, а когда ты появился и начал орать, ей, видать со страху и поплохело.
Раздался телефонный звонок. Дмитрий Евгеньевич удивленно посмотрел на высветившийся неизвестный номер, затем вспомнил, что ему должен был перезвонить подъехавший таксист.
– Слушай, брат, ты извини, такая ситуация получилась, – Хлыстов покосился на тещу и выпалил, – у нас тут человек помирает. Не получится мне никуда с тобой поехать. Ладно, ладно, ты не ругайся так сильно, береги сердце, – Хлыстов нажал отбой. – Вот уж не думал, что мою тещу чем-то напугать можно, – он подмигнул Ксюше, возвращая ей телефон, – ругается на нас парень, правда не по-русски, так что я все равно ничего не понял. А что, доктор, куда вы ее повезете?
– В тридцать вторую, в кардиологию, – неохотно отозвался врач.
– Нам как, за вами стоит поехать? – Хлыстов проигнорировал неприязненный взгляд медика.
– Не думаю, что в этом есть смысл. Да и за руль вам сегодня садиться точно не стоит.
– Не стоит, не стоит, – дважды повторил, словно убеждая самого себя Хлыстов. – Правильно, для этого есть специально обученные люди. Дай-ка сюда телефон, – потребовал он у жены.
Нажав кнопку вызова, Дмитрий Евгеньевич поднес телефон к уху. После третьего длинного гудка на смену им пришли короткие. Таксист явно был не намерен больше вступать в диалог со странными клиентами.
– Не хочет он с нами говорить, – Хлыстов вернул телефон жене, – вызови другую машину что ли. Таксистов нынче много, кто-нибудь да приедет.
Раздался звонок в дверь, и Ксюша побежала открывать. Вскоре квартира наполнилась недовольным басом водителя, жалующегося на то, что кто-то долго держал лифт на шестнадцатом этаже, из-за чего он не мог приехать быстрее.
– Я на самом деле считаю, что вам нет смысла сейчас ехать в больницу, – голос врача звучал уже более доброжелательно, – скорее всего сразу же как мы приедем, ее отправят в операционную, затем переведут в реанимацию. Туда вы все равно попасть не сможете. Завтра подъедете в больницу и всё узнаете, как только Маргариту Александровну переведут из реанимации, вы сможете навестить ее, ну и передать все необходимое.
– Хорошо, я понял, – Дмитрий Евгеньевич отступил в сторону, пропуская все еще недовольно бубнившего лысого мужичка, несущего носилки.
– Ну, а раз поняли, – улыбнулся врач, – давайте переложим больную на носилки. Подходите, не стесняйтесь, – подбодрил он Хлыстова, – это же ваша родственница, не моя.
Глава 17, в которой партия, как это часто бывает, заканчивается чьим-то поражением
Одна телефонная трель следовала за другой. Немного поколебавшись, лифтер выключил радио и снял трубку.
– Послушайте, так же нельзя! – в голосе Макса звучало отчаяние. – Для чего тогда она умерла? Зачем умерла жена Рокотова?
– Если я ничего не путаю, – холодно отозвался лифтер, – она умерла не по своей воле.
– Хорошо, – воскликнул Макс, – хорошо! Я скажу так, как вы хотите услышать. Мы убили ее. Мы принесли ее в жертву. Иногда приходится жертвовать малым, чтобы не потерять еще больше. И что теперь, вы хотите сказать, что наша жертва была напрасна?
– Кто я, чтобы судить вас? – старик покачал головой, хотя и понимал, что собеседник его не видит. – Возможно, вам стоит научиться обходиться без жертвоприношений? В любом случае, лимит ваших действий исчерпан. Сейчас вы не можете нарушить правила.
– А вы?
– Я? – старик усмехнулся. – И я не могу, да и не хочу. Последствия могут быть непредсказуемы, и вы это прекрасно понимаете.
– Но есть же тот, кто может их изменить, эти правила! – яростно выкрикнул Макс. – Кто все это придумал! Почему я не могу говорить с ним? Любые правила рано или поздно меняют.
– Не в этот раз, – коротко бросил лифтер и положил трубку.
Через мгновение вновь раздался звонок. Старик нерешительно положил руку на телефон и замер. Одна громкая трель сменяла другую. Больше всего на свете старику хотелось, чтобы телефон замолчал, чтоб он хоть немного мог побыть в тишине и покое. Он закрыл глаза и попытался представить, что находится сейчас где-то совсем в другом месте, где слышен лишь щебет птиц и негромко журчит прохладный ручей, однако у него ничего не получалось, звонок был слишком громким. Иногда телефон действительно умолкал, но ненадолго, всего на несколько мгновений, а затем тишину вновь разрывала пронзительная трель. Так продолжалось долго. Очень долго. А потом вдруг стало тихо.
Лифтер открыл глаза, недоверчиво посмотрел на притихший телефон, затем перевел взгляд на висевшие на противоположной стене часы. Самолет, на который так стремился попасть Гранин, только что взлетел. Вновь включив радиоприемник, старик нашел круглосуточный канал новостей. Диктор как раз зачитывал новости последнего часа.
– Как сообщил официальный представитель федеральной службы безопасности, около двух часов назад сотрудниками ФСБ совместно с представителями следственного комитета и службы безопасности аэропорта был задержан гражданин, имя которого в интересах следствия не разглашается. Данный гражданин пытался пронести на борт одного из самолетов самодельное взрывное устройство, однако при прохождении предполетного досмотра был задержан. Взрывное устройство обезврежено.