Небрежно подкрасившись, она тряхнула все еще спутанной гривой.
Стук Эла в дверь совпал с прикуриванием четвертого косячка, так что она поспешно его загасила. Ему не понравится. Она должна выглядеть совершенно нормальной. Не надо его разочаровывать.
Она распахнула дверь.
— Привет, Эл, — сказала она и начала хихикать. — Приятно тебя видеть!
Улыбка сползла с его лица.
— Где ты достала? — холодно спросил он.
Она шатаясь вернулась в комнату.
— Я готова, — невнятно пробормотала она, — идти на вечеринку.
Он окинул ее взглядом, остановившись на бюсте, и внезапно так захотел ее, что все остальное уже больше не имело значения.
Он подошел к ней, обнял и поцеловал.
Губы ее показались ему вялыми и безжизненными.
Он дотронулся до ее несравненной груди.
Она обмякла в его объятиях.
— Хочу тебя, — произнес он настойчиво, — ты понимаешь, я хочу тебя.
Она упала на диван, все еще хихикая. Ноги раздвинулись. Разрез на платье разошелся. Под платьем у нее ничего не было.
— Валяй, — хихикнула она, — угощайся, чувак.
Он отвернулся, ударил кулаком по ладони другой руки.
— Почему? — крикнул он. — Почему? Почему? Почему?
— Ты соседей перебудишь, милок, — проговорила она заплетающимся языком. — Пойди-ка ко мне, я сделаю тебе минет, чтобы успокоить. Профессиональный минет. Разве я тебе никогда не говорила, что я была профессионалкой? Протрахала себе весь путь от начала до конца… — Она закатилась смехом.
Он снял пиджак, подтащил ее к дивану и сорвал с нее надетое задом наперед платье. Потом поднял ее, как мешок с картошкой, перекинул через плечо, отнес в ванную комнату и бесцеремонно опустил в ванну. Включил душ, и ледяная вода окатила ее.
Она попыталась вылезти. Он толкнул ее назад.
Намочив полотенце, он вытер ей лицо. Она плевалась и поносила его на чем свет стоит. Он не обращал внимания.
Вернувшись в комнату, схватил сумку, нашел оставшиеся косяки и таблетки. Вернулся в ванную комнату. Она вылезала из ванны. Он поднес бутылочку с таблетками к ее лицу.
— Что это? — резко спросил он.
— Откуда мне знать, — огрызнулась она.
— Сделай так, чтобы тебя вырвало, — сурово приказал он. — Сунь два пальца в рот. Ты ведь даже не знаешь, какого дерьма напилась.
— Пошел к черту.
— Никуда я не пойду. — Он схватил ее за волосы и поднял голову. — Сама сделаешь или мне помочь?
— Убирайся.
— Ну ладно, — сказал он, — сама напросилась. — Он раскрыл ей рот и сунул туда два своих пальца.
Она сильно укусила его, до крови. Но он не убрал пальцев, и она почувствовала, что ее сейчас стошнит и что она не может уже это остановить.
Ее вырвало наполовину на него, наполовину на пол.
Только тогда он ее отпустил. Она сползла на пол. Он накинул на нее полотенце и прошествовал в другую комнату, обматывая бумажную салфетку вокруг кровоточащего пальца. Позвонил дежурному, потребовал, чтобы принесли большой кофейник черного кофе. Затем снял с себя испачканный жилет и рубашку.
Она рыдала на полу в ванной, все еще плохо соображающая, но уже слегка управляемая. Он взял ее на руки и положил назад в ванну. Но на этот раз он пустил теплую воду, и она не сопротивлялась.
— Черт побери, — выругался он, — ты умеешь людям жизнь осложнять.
Она подобрала колени, пытаясь прикрыться. Он посчитал это хорошим признаком. По крайней мере, она соображала, что делает.
— Не уходи никуда, — велел Эл. — Я сейчас вернусь.
Он пошел вниз по коридору в свой люкс под восторженные возгласы горничных.
Сидящий у дверей Люк даже глазом не моргнул при виде того, в каком состоянии оказался Эл. Если Элу нужно ему что-то сказать, он так и сделает, если нет, что же, он босс, его право.
Эл взял два халата (он всегда возил с собой не меньше шести) и вернулся в номер Даллас.
Она сидела все в той же позе, поджав колени и положив на них голову.
— Вылезай, — сказал он тихо, но твердо.
Она тупо встала, он старался не обращать внимания на ее тело, но, Господи! Даже в такой ситуации он немедленно ощутил эрекцию.
Он помог ей надеть халат, она молча принимала его помощь.
— Сейчас мы поговорим, — объявил он.
Она кивнула.
— Подожди, — приказал он.
Она снова кивнула, обмякла в кресле и закрыла глаза.
Он пошел в ванную комнату, снял брюки, тоже надел халат и, как смог, прибрал грязь.
Это надо же, Эл Кинг, суперзвезда, вытирает блевотину с пола ванной!
Кто бы мог поверить?
Он и сам не верил.
Салфетка, обмотанная вокруг пальца, пропиталась кровью, и палец чертовски болел. Он подержал его под струей холодной воды и снова обернул чистой салфеткой.
Он слышал, что звонит телефон, но не спешил снимать трубку.
Даллас, похоже, заснула. Это входило у нее в привычку. Только сегодняшний вечер должен быть особенным. Он раздраженно схватил трубку:
— Слушаю!
Раздался голос Пола.
— Куда ты запропастился, черт побери?
— Я в гостинице, — спокойно ответил Эл. — Я полагал, что это очевидно, раз ты именно сюда звонишь.
— Кончай, Эл. Половина Рио явилась сюда, чтобы познакомиться с тобой. Карлос Баптиста уже нервничает.
— Мне платят за завтрашний концерт, так? Или за то, чтобы я посещал вечеринки Баптисты? — Тон у Эла был ледяным.
Пол узнал сигналы опасности. Лучше с ним помягче.
— Ты надолго задерживаешься? — спросил он любезно.
— Настолько, насколько, твою мать, пожелаю! — отрезал Эл, бросая трубку.
Пропади он пропадом, этот Пол. Что он вечно лезет?
Он вышел за дверь и свистнул Люку.
— Позвони Полу, он на вечеринке, — велел он. — Скажи ему, я не смогу прийти. Пусть соврет, что захочет. И скажи внизу дежурному — никаких звонков, ни ко мне в номер, ни к Даллас.
Кристина, нервничая, обежала взглядом комнату. Она уже дважды станцевала с Луисом, разочек со своим отцом, а знаменитого гостя, с которым ей велено познакомиться, все не было. Все спрашивали об одном и том же. Где Эл Кинг?
Кристина заметила, что ее будущий свекор погрузился в серьезный разговор с Полом Кингом. Она перевела дыхание и подошла.
— Привет, — сказала она весело, — а вы Луиса не видели? Похоже, я его потеряла. — Она повернулась к Полу Кингу. — Здравствуйте. Мы уже встречались в аэропорту. Я — Кристина Марако, невеста Луиса Баптисты.
— Беги, беги, душечка, — резко прервал ее Баптиста, — у нас деловой разговор, ты нам мешаешь.
Она решительно подошла к сыну певца.
— Привет, я — Кристина Марако, невеста Луиса Баптисты. Мы вроде бы незнакомы. — Она протянула руку.
Ей показалось, что он попятился и спрятал руки за спиной.
Кристина опустила руку. Дурак невоспитанный, а прыщей сколько!
— Луис — сын Карлоса Баптисты, — продолжила она, объясняя свое положение. — Мне так бы хотелось встретиться с вашим отцом. Где он?
— Не знаю, — промямлил Эван, крайне смущенный тем, что эта странная девушка обратилась к нему с разговором.
— Да, кстати, — замялась Кристина, не зная, что сказать, — а как вас зовут?
— Эван, — ответил он.
Она улыбнулась:
— Очень мило. Хотите потанцевать, Эван? Вы ведь танцуете самбу, верно?
Эл дал Даллас поспать два часа. Он шагал по комнате и дивился, что он вообще здесь делает. И не мог найти ответа. Все началось с того, что ему захотелось женщину, ее тело, а кончилось тем, что он влюбился, черт побери.
Он выпил принесенный в номер кофе и постоял на балконе, глядя вниз на массу сверкающих огней.
Сюда доносился запах моря, и это напомнило ему о том вечере, когда они с Даллас гуляли по пляжу в Малибу, потом он плавал, а она ждала его. Господи, совсем другая тогда была девушка. Интересно, что с ней такое произошло, что заставило ее заняться самоуничтожением? Казалось, она хотела с помощью наркотиков достичь полного забытья. Зачем ей это? Господи, уж он-то все знал о забытье. Ведущий эксперт в этом вопросе. Но у него всегда вокруг были люди, которые могли присмотреть за ним. У Даллас, похоже, не было никого, кто бы о ней позаботился.
Когда Эл ее разбудил, она была подавлена, как маленький ребенок, сделавший что-то плохое и страшащийся наказания. Она сжалась в большом халате, подобрала под себя ноги и настороженно смотрела на него зелеными глазами.
— Есть хочешь? — спросил он.
— Ужасно, — ответила она.
Он позвонил и заказал ей яичницу, а себе — бутерброд с мясом.
— Мы пропустили вечеринку, — заметила она.
— Знаю.
Она беспомощно пожала плечами.
— Тебе надо было меня бросить. Зачем ты остался?
— И сам не понимаю. Но обязательно разберусь. Я начал с того, что хотел твое тело, теперь же мне интересно, что у тебя в голове.
— Ограничься телом, Эл, я полагаю, что с меня причитается.
— И ничего взамен?
Она покраснела.
— Ты о чем?
— Когда ты была под кайфом, то говорила, что отдашься мне бесплатно.
Она отвернулась и посмотрела в сторону.
— Не обращай внимания на то, что я говорю под кайфом.
Он наклонился, взял ее рукой за подбородок и заставил смотреть на себя.
— Даллас, я хочу знать о тебе все. Абсолютно все.
Она горько рассмеялась.
— А почему бы нет? Почему бы мне не рассказать тебе всю свою прелестную историю?
— Да, почему бы нет?
Она неловко пошевелилась. Начинала болеть голова. Господи, ну чего он к ней привязался? Что ему от нее надо?
— Ты в самом деле хочешь знать?
— Если бы не хотел, не сидел бы тут.
Пошел он. Она ему расскажет все и избавится от него раз и навсегда.
— Учти, — грубо предупредила она, — ты сам напросился. — И начала нараспев: — Родилась я двадцать развеселых лет назад в двухкомнатной хибаре на задах частного маленького зоопарка, которым владели мои родители, в пятидесяти милях от главного шоссе, недалеко от Майами. Мое появление было большим событием в их жизни — еще один объект для исследования, наряду с нервными шимпанзе или манговыми медведями. Меня разве что в клетке не держали, во всяком случае, в настоящей клетке. В школу я не ходила, играла только со зверьем, у меня не было ни книг, ни игрушек. — Ее глаза наполнились злыми слезами. — Мне даже не разрешали разговаривать с посетителями зоопарка, чтобы, не дай Бог, они не испортили меня историями о том мире, где живут