Линда устала, но после душа все же набрала номер Рика, своего приятеля-актера. Он явно был на нее зол, так как она не позвонила ему, когда обещала.
— Я пыталась, — соврала она, — но у тебя всегда занято. Могу я приехать?
— Ты всегда так поступаешь, — пожаловался он.
— Я работала, — объяснила она. — Ты — первый, кому я позвонила по возвращении, что произошло примерно час назад.
— Я что, должен считать себя польщенным? — продолжал дуться он.
— А разве это не так?
— Гммм. — Он уже готов простить ее. — Ты по мне скучала?
— Ну конечно, я по тебе скучала. Я часто о тебе думала.
— Я думаю, мне дадут работу, — похвастался он. — Правда, не на Бродвее, но…
— Замечательно! — перебила она. — Тогда я еду, так?
— Наверное, — сдался он.
Она положила трубку. Господи! На что только сегодня не приходится идти, чтобы хорошенько трахнуться!
Визит в больницу явно удался. Настроение Эла исправилось. По дороге в аэропорт он мысленно строил планы. Эдна молча сидела рядом, занятая собственными планами. Ее потрясло физическое состояние Эвана, и ей хотелось как можно скорее забрать его домой. Неважно, что хочет Мелани, она едет домой.
Эл думал, может, и неплохо, что Эдна накрыла его, даже очень хорошо. Она застала его за прелюбодеянием, и он может воспользоваться этим, чтобы получить развод. „Эдна, я недостаточно хорош для тебя. Ты наконец узнала правду. Я не могу больше так тебя мучить. Не хочу больше огорчать тебя". Прекрасный выход из положения. Как она сможет возражать? Он же делает это для ее же пользы. И обо всем можно договориться по телефону. Вроде ему стыдно смотреть ей в глаза и всякая такая мура. Разумеется, он позаботится, чтобы она ни в чем не нуждалась. Дом в Англии, достаточно денег. По существу, он делает ей одолжение. Она была верной женой. Он относился к ней скверно. Ей нужен милый, обыкновенный мужик, а если учесть, сколько денег у нее будет, недостатка в претендентах не предвидится.
Очень толково придумано. Он начнет действовать сразу же после ее отъезда.
Еще один плюс был в том, что она освободит его от Эвана. Груз этой ответственности оказался слишком тяжелым. А тем временем он вылезет из кожи вон, чтобы они хорошо провели время в Тусоне. Последнее усилие на семейном фронте.
В аэропорту тоже ждали фоторепортеры. Эл поднимался по трапу, улыбаясь, помахивая одной рукой, второй обнимая Эдну.
Пол уже ждал на борту вместе с Мелани. Он казался расстроенным. Возможно, ему с ней нелегко приходится.
Эл ухмыльнулся и похлопал его по плечу.
— Привет, братишка. Нам надо праздновать, отчего же такой унылый вид? Давай, открывай шампанское и…
— Мы не смогли найти Эвана, — коротко сказал Пол. — Он уехал. Исчез.
— Что? — Эл не мог поверить своим ушам.
— Он сбежал с этими двумя образинами. Вот, оставили тебе записку. — Он протянул Элу грязный клочок бумаги.
На нем корявым почерком Плам было написано: „ВЗЯЛИ ЭВАНА В УЛЕТ. НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ. ВСТРЕТИМСЯ В Л.А.".
Эл дважды перечитал записку, не желая вдумываться в содержание.
Эдна разозлится до усрачки.
И большой привет всем его планам.
— Господи! — наконец смог выговорить он. — Милосердный Боже! Этот парень куда больше урод долбаный, чем я думал.
Пол кивнул.
— Я надеюсь, что это так. Надеюсь. Но я не исключаю, что они похитили его.
Глава 45
Коди убедил Даллас, что лучше держать их брак в секрете. Иначе можно испортить ее карьеру.
Лу Марголис будет недоволен.
Ее будущие поклонники сочтут, что их надули.
Арону Мэку это не понравится.
Но о главной причине он умолчал. О своей мамочке. Даллас — не еврейка, что плохо, да еще к тому же актриса! Ему нужно подготовить мать к такому известию.
Сохранить брак в тайне оказалось совсем просто. Они улетели в Лас-Вегас поздно вечером, велев летчику быть готовым к возвращению через час. Они взяли такси, проехали вдоль освещенной неоновыми огнями улицы и выбрали наконец „Маленькую часовню на Западе", которая, если верить неоновой вывеске, работала круглосуточно. Священник надел сутану прямо поверх пижамы. Его супруга, с волосами, накрученными на бигуди, и сигаретой, свисающей из пухлых губ, подала тепловатое белое вино в бокалах с рекламой близлежащего игорного дома.
С улицы затащили двух свидетелей, заплатив каждому по паре долларов. Вместо обручального кольца сошло дешевенькое кольцо от сигары. Вся процедура не заняла и десяти минут.
— Позже мы сделаем это по-настоящему, — пообещал ей Коди в такси по дороге в аэропорт.
— Конечно, — согласилась Даллас, удивляясь, почему это она не чувствует себя уверенной и счастливой.
Они вернулись в Лос-Анджелес достаточно рано, чтобы успеть поспать несколько часов до начала съемок на студии.
— Мне остаться? — спросил Коди.
— Разумеется, — ответила Даллас. Какого дьявола им было жениться, если не быть вместе?
Она приняла душ, почистила зубы и вышла к нему обнаженной.
Он гладил ее тело, бормотал слова любви и овладел ею вполне успешно, что явно было большим шагом вперед по сравнению с первой попыткой.
Она ненавидела каждую минуту. Прикосновение его языка, его члена. Никакой радости, никакого возбуждения, ничего. Он вполне мог быть еще одним клиентом. Делал все то же, в заведенном порядке.
— Ты кончила? — заботливо спросил он, когда все было позади.
Мужчина, задающий такой вопрос, никогда ничему не научится.
— Мммм, — промычала Даллас, поворачиваясь к нему спиной, чтобы он не заметил ее слез.
Она совершила ошибку. Он не виноват. Он только хотел, чтобы она была счастлива. Но он оказался прав, им не следовало торопиться.
Бобби появилась снова через неделю.
На этот раз она пришла на студию, тощая, дерганая, в обтягивающих штанах с заклепками и прозрачной блузке. Она болталась возле гримерной Даллас и влетела к ней во время обеденного перерыва.
— Эй, милка, — произнесла она жизнерадостно, как будто они были лучшими подругами, — что происходит?
Даллас быстро закрыла дверь в гримерную.
— Как ты сюда попала? — спросила она усталым голосом. Она знала, что Бобби вернется, но не думала, что так скоро.
— У меня есть связи. — Неожиданно ее лицо задергалось в тике, и она принялась тереть воспаленные веки. — Мне нужны еще бабки, — невнятно выговорила она. — Просто взаймы, черт возьми, пока я снова не начну работать.
— Больше никаких денег, — ответила Даллас. — Я тебе еще в прошлый раз сказала.
— Нечего тебе надо мной изгиляться, — неожиданно взвизгнула Бобби, — ты мне кучу денег должна, кучу.
— Я ничего тебе не должна.
Бобби закатила глаза.
— Усраться можно! У тебя что, девка, память отшибло? Я вытащила тебя из того дерьма, в котором ты барахталась. Я тебя открыла. У нас с тобой богатое прошлое. Общие воспоминания…
Даллас чувствовала, как в ней закипает гнев. Гнев и обида. До чего же все несправедливо.
— Уходи, Бобби, — бросила она резко. — Уходи и не возвращайся, если ты дорожишь собственным здоровьем.
— Еще парочку сотен, — неожиданно принялась умолять Бобби. — Еще пару сотен, и ты меня больше не увидишь. Я понимаю, тебе за меня неловко, но, девка, постарайся поставить себя на мое место и понять.
— Я все понимаю. Я вижу, ты решила, что здесь у меня банк.
— Тебе повезло… — заныла Бобби. — Что для тебя пара сотен? Мне требуется… Мне надо заплатить одному мужику…
Даллас смотрела на негритянку. Жалкое зрелище. Но какой бы жалкой она ни была, от нее необходимо избавиться. Хватит ей Лу Марголиса, еще и Бобби — явный перебор. Она полезла в сумочку и вытащила шестьдесят долларов.
— Все, что у меня есть, — сказала она решительно.
Бобби выхватила деньги.
— Сойдет, — ухмыльнулась она, — пока. На следующей неделе снова жди. Собери побольше, и я оставлю тебя в покое. Знаешь, это справедливо. Ты должна меня понять, ласточка, ведь это мне ты обязана всем сегодняшним, без меня ты бы осталась ничем. — Она засунула деньги за пояс брюк и вздохнула. — Нам, работающим девушкам, стоит держаться вместе. Мы ведь с тобой когда-то неплохо время проводили. — Она легко погладила руку Даллас. — Припоминаешь, милочка? Припоминаешь?
Даллас отвела руку.
— Ты лучше вспомни о бассейне, Бобби. Больше денег не дам, поняла? Никаких больше денег.
Бобби хихикнула.
— Ага… я бассейн помню. Но тогда тебе нечего было терять. А теперь ты вон где! — Ее глаза постепенно затягивала пелена. Она пощупала деньги, чтобы убедиться, что они на месте. — Я забегу через пару деньков, мы все и обсудим. А сейчас мне надо идти, привести себя в норму. — Она удалилась, постукивая нелепо высокими каблуками.
Даллас опустилась в кресло. Господи! Что ей делать? Лу Марголису не удалось с ней справиться. Почему же тогда глупая, обдолбанная шлюха представляет такую проблему?
Она прижала пальцы к вискам, массируя их. Как она ни старалась, ни одной дельной мысли не появилось. Ничегошеньки. Никакого решения. Надо будет еще как следует подумать. А пока нечего делать, придется платить.
Коди похлопал себя по животу.
— Ужасно вкусно! — воскликнул он. — Я таких вкусных макарон еще не ел!
Даллас улыбнулась.
— Потренируюсь, будет еще лучше.
Коди протянул руку.
— Сядь-ка. Я вымою посуду.
— В смысле, загрузишь ее в посудомойку.
— В смысле, почищу сковородки.
— Ты очень мил.
— К звезде должно быть подобающее отношение. Я хочу, чтобы ты сегодня прочла сценарий.
— Сегодня не могу, Коди. Вымоталась.
Он немедленно проявил сочувствие.
— Тяжелый день?
— Утомительный.
— Еще четыре недели — и первые шесть серий будут в коробках. Мы устроим себе медовый месяц, поедем, куда ты захочешь.
— Я так долго ждать не могу. Очень уж тяжелое расписание.
— Им приходится так вкапывать. Одна часть каждые шесть дней, тогда можно заработать. Если брать в целом за год, получается неплохо. Ты делаешь двадцать четыре серии в год, это только пять месяцев работы, остальное время — твое.