А ведь сейчас это было жизненно важно — нам с Кириллом позарез нужно было не просто направить слухи, но укрепить его позиции среди сотрудников. Уход людей, ставший уже реальностью, мог превратиться в лавину, и тогда заменить их будет тяжело и рискованно. Да, собрать новую команду не так сложно, но это неизбежные сложности, привыкание, а значит, задержка в делах, на которую у нас не было времени. Моя роль здесь была ключом к созданию нужного образа и репутации.
Как встала и проблема Лены и Маши. Я потерла зудевшие усталые глаза — это было, пожалуй, самое сложное. И Милена. Терять ее было слишком опасно.
Да, сейчас Кир, как он правильно сказал, хромая утка, поэтому, никто из серьезных покровителей навстречу ему не пойдет, все будут наблюдать со стороны за развитием скандала, готовые встать на сторону победителя. Однако возвращение Милены, чуть качнет весы в нашу сторону. Едва заметно, но качнет.
Зуд в усталых глазах не давал покоя. Хотелось потереть их и снять напряжение, но я прижала ладони к вискам, стараясь сосредоточиться на последних мыслях. В этот момент послышался шум из кабинета: совещание подходило к концу. За окнами уже медленно рассеивалась темнота, а на горизонте едва заметно пробивалась светлая полоса — первый свет рассвета. Ночное напряжение уступало место тишине, и звезды в небе медленно гасли одна за другой.
— Кирилл, все нормально? — спросила я, когда мы остались одни в приемной.
— С точки зрения налоговой — пока да…. — устало ответил он. — С точки зрения репутации — все в шоке до сих пор. Твое появление здесь — новые вопросы на которые люди хотят знать ответы.
— Значит, завтра они их получат, Кирилл, — спокойно ответила я. — Ты утром по понедельникам планерки проводишь?
— Угу, — кивнул он, падая на диван в приемной. — Хочешь быть?
— На расширенной, Кирилл. Насколько меня память не подводит — раз в месяц такие бывают?
— Агата… — он тоже потер глаза. — Это… ты не очень готова…
— А когда, Кир? Ждать пока люди, которые с тобой работали много лет, побегут?
Кирилл молча смотрел на меня, пытаясь, видимо, найти слова для возражения, но лишь устало провел рукой по лицу, словно осознавая, что сопротивление бесполезно.
— С Илоной я сама согласую все, Кир. Начнем с комбината… С тех, кто давно знает тебя и уважает, — я провела рукой по волосам и невольно зевнула.
— Ты устала…
— Ты тоже… Но, — я глянула за окно, — полагаю ехать домой смысла уже нет. Илона одежду мою сюда отправит. По кофе?
— На диван, Агата. Спать хотя бы два- три часа. Если завтра мы появимся пошатывающимися от усталости — нас не поймут.
— Или очень хорошо поймут… — не удержалась от смешка, чувствуя, как чуть-чуть розовеют щеки.
Кирилл засмеялся, потирая бровь.
— Пошли, юмористка. В комнате отдыха есть пледы и подушки.
— А ты?
— Там кресло раскладывается, там лягу.
— Ну вот и вид наш помятый объясним будет, — от усталости я не могла остановиться, продолжая смеяться.
— Вот-вот, встретим утро с честными помятыми лицами, — он вытянулся на своем кресле. — Но хотя бы выспимся чуть-чуть.
Я подмяла подушку под себя, накрылась пледом с головой, почти сразу проваливаясь в сон.
24
Тихо встав с импровизированного места для сна, я на цыпочках прошла мимо Кирилла, спавшего на раскладном кресле, которое казалось даже неудобнее, чем я могла представить. Утренний свет из оконного проема в комнате отдыха мягко освещал его лицо, слегка расслабленное в редкий момент покоя, и я невольно замедлила шаг, прежде чем продолжить путь к окну.
Рассвет уже окрасил небо бледно-розовыми и золотыми оттенками, и, когда я подошла к окну, за которым простиралась вся территория комбината, этот огромный промышленный комплекс выглядел особенно внушительно. Подсвеченные первыми лучами солнца здания и длинные трубопроводы создавали ощущение тихого гиганта, пробуждающегося к жизни.
Часы показывали чуть больше шести утра, но на территории уже шла жизнь: подъезжали первые машины, работники утренней смены медленно начинали заполнять пространство у проходной, встречались у входа в здание, обменивались краткими приветствиями, настроенные на долгий рабочий день. Издалека казалось, что каждый из них — часть огромного механизма, в котором каждый элемент находит свое место и цель.
Так же тихо, стараясь не шуметь, ушла в ванную, где нашла и полотенце, и комплект с нетронутой зубной щеткой, быстро приняв душ и приведя себя в порядок. К семи обещала подъехать Илона с одеждой, поэтому особо не спешила, но и не медлила, чертыхаясь про себя и пытаясь продрать влажные после мытья и фена волосы тонкой мужской расческой — женской в душе не оказалось. И я даже не знала радовал меня этот факт или огорчил.
— Упс, — вырвалось у меня, когда один из зубцов расчески остался во вьющейся пряди. После этого я просто положила ее на место, досушила волосы и убрала в мягкий узел на боку, придав им вид элегантной небрежности.
В ванную тихо постучали.
— Уже выхожу, Кир.
Бросив последний взгляд в зеркало и успокаиваясь, я открыла дверь, стараясь не выдать смешанное ощущение смеха, раздражения и легкого смущения. Кирилл стоял у двери, слегка потерянный.
— Твоя очередь, — сказала я с легкой усмешкой, пропуская его в ванную и одновременно отмечая про себя, что это первое утро, когда мы начали день так буднично, почти как… как пара, которая делит бытовые мелочи. — Прости, я убила твою расческу — она явно не для моих волос предназначена.
Кирилл смотрел на меня… странно.
— Кир?
— Я думал… ты ушла, — вдруг признался он. — Не сразу понял, что в душе. Если нужно еще время….
— Нет, — я улыбнулась и смутилась немного. — Я пойду приготовлю нам кофе. Не против?
— Анна сейчас придет, приготовит.
— Кир, мне не сложно.
Он поднял руку, словно хотел прикоснуться ко мне, но потом опустил, не решился, просто пропуская в обратно в комнату.
— Буду благодарен за кофе, — сказал быстро и зашел в ванную.
Как была на кануне в простом джемпере и джинсах, с босыми ногами после сна, я вышла из комнаты отдыха через кабинет и вышла в приемную. Нашла кофе машину и поставила готовиться кофе, вспоминая, что именно написал о своих вкусах Кир в анкете.
За этим занятием меня и застала Анна.
Она вошла в приемную с видом хозяйки и замерла, увидев меня — собранную и домашнюю одновременно около кофемашины. Скользнула по лицу, узнавая. Ее глаза расширились от удивления, а после от негодования и следом — от непонимания. Я спокойно выдержала её взгляд, продолжая своё дело, и в воздухе повисла неловкая пауза. Наконец она, видимо, решилась что-то сказать, но вместо этого лишь шумно выдохнула, сдерживая порыв возмущения.
— Доброе утро, Анна, — с лёгкой улыбкой поздоровалась я, делая глоток из своей чашки, помятуя о том, что когда-то эта женщина проявила ко мне искреннее сочувствие.
Анна только кивнула, но не ответила. В её глазах мелькали вопросы, и я видела, как она пытается понять, что здесь происходит. Казалось, что её профессиональное лицо на мгновение дало трещину, выдавая бурю эмоций внутри.
— Простите, но… вы здесь теперь… работаете? — выдавила она, садясь на рабочее место.
— Нет…. — улыбнулась я, — просто готовлю кофе для Кирилла Алексеевича и себя. Простите, ночью пришлось поработать и занять ваше место… ненадолго. Молоко в холодильнике?
— Да… в холодильнике, — пробормотала она, не до конца уверенная в своих словах, но явно решившая пока не задавать лишних вопросов. Она аккуратно выпрямилась на своём рабочем месте, собравшись с мыслями, как бы возвращая себе контроль над ситуацией. — Вы знаете, какой кофе пьет Кирилл Алексеевич?
— Конечно, — я кивнула и мысленно возблагодарила Илону, — вам тоже сделать?
Анна слегка замешкалась, и на её лице промелькнула удивлённая улыбка, которую она быстро попыталась скрыть за профессиональной сдержанностью.
— Если вам не трудно, — ответила она с деликатным кивком, словно ещё не привыкла к такой неформальной атмосфере в офисе. Было видно, что ей хотелось задать больше вопросов, но тактичность удерживала её.
Я занялась приготовлением её кофе, бросив взгляд на Анну, которая уже вернулась к своим обязанностям, но её взгляд время от времени метался в мою сторону. В воздухе повисло тихое напряжение, смесь любопытства и недосказанности. Словно мой неожиданный ночной визит, общая смена обстановки и сам факт, что я готовлю кофе для Кирилла, не укладывались в её привычную картину.
— Агат, — Кирилл вышел из кабинета вытирая голову полотенцем, — Илона будет через пятнадцать минут. Ох, Анна, доброе утро.
— Отлично, — лучезарно улыбнулась я ему, — твой… ваш кофе готов, сейчас принесу.
— Спасибо. Ань, вызвони всех руководителей, вплоть до третьего звена: расширенное аппаратное будет в девять. В восемь — стандартный обход. Может чуть раньше его начнем.
Анна мгновенно собралась и кивнула, возвращая себе привычный рабочий вид. Она профессионально записала указания, но взгляд её мельком скользнул в мою сторону, как будто она всё ещё пыталась уловить, что именно изменилось этим утром.
— Ну что, ты готова? — в приемную ураганом ворвалась Илона — как всегда уверенная и собранная. — Вещи, косметика, обувь…. Анна Михайловна, есть тут где нашу гостью переодеть?
— И тебе доброе утро, Илона, — ухмыльнулась я, — пошли в кабинет к Киру, там переоденусь.
— Как ночь прошла? — тихо спросила меня Илона, когда мы заходили внутрь, — без членовредительства?
— Все у него на месте.
— Это хорошо. Привет, Кир. Вижу, живой и даже не побитый. Радует. Все, Агата, вали переодеваться, мы тут с Киром посплетничаем малость.
Илона привезла черное строгое платье из плотной, чуть мерцающей ткани, с круглым вырезом по плечам, открывающим мою шею. Если верх платья мягко обтягивал фигуру, то юбка была легкой, расклешенной, придавая образу легкости и женственности. Вкус этой женщины был совершенен — она даже платьем словно говорила всем — да, нас ударили, но мы не станем делать из этого трагедию.