— Агата… — его голос был приглушён, но твёрд, как будто он боялся, что любое неосторожное слово сломает эту хрупкую попытку объясниться. — Я понимаю, что ваша жизнь — не игрушка. Я знаю, как это тяжело — сначала впустить кого-то, а потом потерять. И не хочу, чтобы она или ты прошли через это снова. Но ты думаешь, для меня всё это — просто способ загладить вину? Агата, я люблю тебя! Понимаешь ты это или нет? Люблю! От одной мысли, что тебя рядом не будет меня трясет! Две недели хожу на цыпочках, надеясь, что ты вспомнишь обо мне. Две недели не понимаю, что сделать, чтобы ты…. Хоть немного….Ненавидишь? Буду рядом, чтобы ненавидела! Злишься — бей сколько хочешь! Но только перестань быть со мной равнодушной!
Слова Кирилла, словно громом, разорвали тишину. Он смотрел на меня, не отводя взгляда, и в его глазах горела отчаянная решимость — сильная, честная, обнажённая, как будто ему больше нечего было терять.
— Кирилл… — произнесла я едва слышно, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Кир… послушай… не любовь это…. Вина, привязанность…. Но не любовь….
— Ты себя таким охрененным специалистом считаешь? Вообще не видишь во мне человека, который любить может?
— Че орем? — в квартиру без стука зашла Илона. — Ого… я так вижу у вас тут война? Давно пора.
— Что пришла? — довольно грубо спросил злой Кирилл.
— Хорошие новости принесла. Смотрите, — она бросила на стол пачку газет и журналов. — Ты, Кирилл на первых полосах. Агата, тебя тоже вниманием не обошли. Ты с Аришкой смотритесь бесподобно! И заметки очень жесткие — система против матерей! Красота.
— Да пошло оно все! — Кирилл схватил куртку и ушел из квартиры.
Илона посмотрела ему вслед, слегка приподняв брови, и хмыкнула, будто она и ожидала именно такой реакции. Она перевела взгляд на меня, в её глазах читалось что-то вроде лукавого понимания.
— Довела таки?
— Илона, иди…. Уже.
— Ага, побежала, — она села напротив меня, — ты совсем дура что ли?
— Что?
— Ты, блядь, чего добиваешься, а? Любишь его — хватит издеваться, не любишь — отпусти!
— Отпускаю! Пусть валит! Вы меня, Илона, уже просто и в хвост, и в гриву отымели! Оба! Я сделала все, что вы просили, что от меня еще надо? Сегодня Кирилл кричит, что любит. А завтра что? выбросит на помойку? То, на что он способен, я в курсе, если что….
— А ну ка сядь! — рыкнула она на меня. — Сядь и слушай, кретинка ненормальная! Он — любит! Это не вина и не благодарность, это — любовь! И любит уже давно! Раньше, чем все это началось! Пошли со мной!
Её голос звучал как удар по нервам, обжигая своей прямотой. Я открыла рот, чтобы возразить, но Илона уже схватила меня за руку и потащила куда-то, не обращая внимания на мои попытки сопротивляться.
— Илон… мы не…
— Заткнись и смотри, — резко перебила она, распахивая дверь кабинета Кирилла, куда я раньше не заходила.
Просторная, строгая комната с массивным деревянным столом, заваленным бумагами, и полками с книгами. Илона направилась к столу, открыла один из ящиков и, не раздумывая, достала оттуда фотографию. Она протянула её мне с видом, который не терпел возражений.
— Держи. Посмотри, и, может, мозги у тебя наконец встанут на место.
Я взяла фотографию. На снимке была я, еще измотанная, еще не оправившаяся, бледная, но уже решительная. Судя по всему фото было сделано или в конце декабря или начале января.
Илона резко опустила меня на стул, почти силой, и её глаза вспыхнули с такой силой, что я не могла ослушаться. Она прижала пальцем к столу фото и, не отрывая от меня взгляда, заговорила тоном, который не оставлял ни единого шанса на возражение.
— Ты что, не видишь? Он рвёт всё на свете не ради вины или благодарности, а ради тебя! Да, он сложный, да, у него хватит недостатков на троих. Но разве ты не видишь, как он меняется? Как срывается, как делает невозможное, потому что, черт возьми, не может представить жизни без тебя! Ты, идиотка, никогда вопросом не задавалась, почему я с первого дня нашего знакомства тебя заприметила? Сразу себе отметку сделала? Сразу поняла, что ты — его самое слабое место!
— Илона? какого хрена? Что это?
— Тебе весь фотоальбом показать? Там ты с Аринкой есть, ты с Марией…. Он тебя ни на один день из виду не упускал. Когда он с тобой ночь провел — злости у него на десятерых было. Его от ненависти к бабам трясло просто. Мы, Агата, иногда сами себе бляди первостепенные! Традиции, бабские романы и прочая ерунда засирают нам голову, внушая, что самое важное — это заполучить мужика любой ценой: заманить, привязать к себе, использовать детей как инструмент. Ларочка пошла этим путем, но не знала, где у Кирилла ахиллесова пята. Агата, он не пускающий слюни дебил и на баб не падок, перебесился давно. Ему нужна была женщина, которую любить можно. А тут снова подлость и снова от самой близкой! Через несколько дней пришел в себя, понял, что переступил черту. Достал полное досье на тебя, а когда причину, по которой тебе деньги нужны были узнал — волком завыл. Да. Я представляю: умная, красивая, сильная… преданная. Мужа не бросила, несмотря ни на что, верность ему хранила… да еще и мать его из беды любой ценой вытаскивала. То, о чем он всегда мечтал, на что надеялся… Я из него когда это тянула — он серый сидел. Знал, что ты ушла, держать не стал, слава ему, хоть тут мозг включил. Но из поля зрения не выпускал все эти полгода, собачкой ходил, всю твою жизнь знал! Сначала вина была, а потом… Чем больше тебя узнавал, тем отчетливее понимал, что проебал… в прямом смысле.
— Как думаешь, почему вся реабилитация твоей свекрови бесплатно прошла? А? Лекарства, лучшие врачи города?
Я замерла, ошеломленная словами Илоны. В голове всё переплелось: недоверие, горечь, боль — и вместе с тем вкрадчивое, болезненное осознание того, что все эти события были не случайны.
— То есть… — медленно выдохнула я, чувствуя, как ком в горле становится всё больше. — Это он… Это Кирилл оплатил все? Для бабули?
Илона кивнула, не смягчаясь, но теперь в её взгляде сквозило что-то почти заботливое, как будто она хотела, чтобы я наконец поняла то, что до сих пор не могла себе позволить.
— Да, Агата. Ещё до того, как всё это началось, он пытался хоть как-то загладить свою вину перед тобой. Приставил к тебе человека, который ему каждую неделю докладывал о твоей жизни…. Полгода, Агата. Полгода он знал о каждом твоём шаге. О том, что ты любишь. О том, какой ты пьёшь кофе по утрам. О том, какие книги читает Арина. Где вы бываете. Кто помогает вам, а кто нет. Он всё это время был рядом… невидимкой. Ходил туда же, где вы бываете… наблюдал, понимая, что никогда не сможет подойти ближе… охранял, как умел… оберегал… Ты помнишь, как работу у Кротова нашла?
Моё сердце сжалось в тугой узел. В памяти всплыли те моменты, когда я, кажется, чувствовала чей-то взгляд, но оборачивалась и никого не видела. Маленькие, странные эпизоды, которые тогда казались случайностями, теперь складывались в одно целое.
— Мне позвонили…. — я осеклась.
— Вот именно! Он узнал, что Кротов помощника на округ ищет — идеальное место для тебя. Подальше от интриг, с хорошей оплатой…
Я застыла, ошеломлённая. В голове всё перепуталось: обрывки воспоминаний, недавние ссоры, горечь обид — и новая, неожиданная правда, которую сейчас открывала мне Илона.
— Значит… — начала я, чувствуя, как голос дрожит, — это он всё устроил?
— Именно, — кивнула Илона, её взгляд смягчился, но голос оставался твёрдым. — Он не хотел, чтобы ты догадалась. Для него было важно, чтобы ты сама почувствовала себя независимой и способной управлять ситуацией. Он не делал из этого показного благородства, не лез в твою жизнь напоказ. Просто хотел хоть как-то помочь. Даже Кротов не знал… собеседование ты сама проходила, без помощи Кира…
Я молча смотрела перед собой, вспоминая, как тогда получила тот странный звонок и предложение работать у Кротова. Это казалось удачей — как будто вселенная решила подбросить шанс, но теперь я видела, что за этим шансом стоял Кирилл.
— И он не ожидал, что Кротов снова тебя в ЗС потащит. Что было логично, в общем-то. Не твой уровень на округе сидеть…. Тебя, когда Кирилл рядом с собой увидел… о, он мастер эмоции сдерживать, только те, кто его хорошо знают, типа меня, заметили в каком он состоянии то заседание сидел. Сколько всего в глазах было! Его же трясло всего. Смотрел на тебя так… что мне жарко становилось. Я сразу это поняла, поэтому и стала осторожно справки наводить. Да и фотографию твою с дочкой у него в столе на комбинате нашла…
— А после приема все окончательно на свои места встало. Он признался во всем. Я его едва не убила, приказала все подчистить…. Он уверен был, что ваше…. Свидание… незамеченным прошло. Дальнейшее ты знаешь….
Она помолчала.
— Это он…. Там на базе… Он приказал мне отпустить тебя. Велел, сказать то, что я сказала. Готов был нести всю ответственность один, а тебе устроить жизнь в другой стране. Документы на дом в Батуми переоформлены на тебя — он твой вот уже два месяца… И еще кое-что: квартира в Австрии, там же открыт счет на твое имя. Сумма на счету впечатлила даже меня, а это не просто сделать. Когда он это распоряжение отдал…. Мне его жаль стало — такая боль в нем жила. Ты для него стала мечтой…. Женщина, которая могла подарить то, что он всю свою жизнь ждал. Любовь, семью. Радость. Он не гуляка, Агата. Не тот типаж…. Да и не садист-насильник. У него другие приоритеты…. Детей любит, понимает их. Поэтому и ведет благотворительные проекты, но ни один из них не использовал даже сейчас. Не хотел. На дочку твою смотрит с тоской — своей у него не будет…. Тем более Арина на тебя похожа. Разве, когда была возможность, на людях, он не позволял себе больше, чем было нужно? Это ведь, Агата, были те редкие моменты, когда он мог себе позволить прикоснуться к тебе…. Забавно, что именно игра на публику в ваших отношениях была самой честной…Именно тогда он показывал и говорил то, что на самом деле чувствовал, хотя бы в мелочах. И отпустить готов был именно поэтому. Потому что любит.