– Да пошел ты к черту! – крикнула она и, выбежав из зала, спустилась по ступеням к своей машине.
Прохлада темной ночи вернула ей самообладание. Фрейя сделала вдох полной грудью и посмотрела на звезды, наслаждаясь свежестью воздуха и чистыми запахами Кармела. Она подошла к машине и сказала:
– Открой. Пусти меня в салон.
– Да, миссис Сад.
Дверь автолета открылась.
– Я больше не миссис Сад. Называй меня теперь миссис Выгода. – Она села на водительское место и раздраженно добавила: – Постарайся запомнить это раз и навсегда.
– Да, миссис Выгода.
Фрейя повернула ключ зажигания, и мотор завелся.
– А Пит уже улетел?
Она осмотрела темную улицу. Его машины не было.
– Да, наверное, улетел.
Ее охватила печаль. Как было бы чудесно в этот поздний час посидеть с ним под звездами, болтая о том и сем. Они могли бы по-прежнему оставаться супружеской парой…
Чертова Игра, подумала она. Будь прокляты эти правила и постоянное невезение. Неужели оно всегда будет преследовать нас? Мы меченая раса. Она поднесла к уху ручные часы, и те пропищали тоненьким фальцетом:
– Два пятнадцать ночи, миссис Сад.
– Миссис Выгода, – с досадой поправила она.
– Два пятнадцать, миссис Выгода.
Интересно, сколько людей сейчас живет на Земле, подумала Фрейя. Миллион? Или два? И сколько групп играют в Игру? Наверное, не больше нескольких сотен тысяч. Ежегодно несчастные случаи уносят людские жизни, и популяция невосполнимо уменьшается…
Она рефлекторно открыла отделение для перчаток и нащупала пакетик с пластинками тестовой жвачки. На обертке был нарисован кролик. Фрейя положила пластинку в рот и не спеша пожевала ее. Включив яркое освещение салона, она снова взглянула на наклейку. Бедное животное, подумалось ей. Напоминание о тех временах (которые она, кстати, не застала), когда каждый тест на беременность стоил жизни какому-то кролику. Вытащив изо рта комочек жевательной резинки, она осмотрела его. Цвет был белым, а не зеленым. Это означало отсутствие беременности. Фрейя бросила жвачку в мусоропровод машины, и комочек мгновенно превратился в пепел.
Черт, с печалью подумала она. Как будто я могла надеяться на что-то другое.
Машина поднялась над землей и полетела к ее дому в Лос-Анджелесе.
Еще слишком рано судить об их «удаче» с Гленом, размышляла Фрейя. Конечно, это развлечет ее немного. Неделю или две, а там, возможно, случится что-нибудь новое. Но бедный Пит! Если он не наберет трех очков, его не допустят к Игре. Может быть, слетать к нему на Взморье? Взглянуть, как он там устроился? Хотя Пит снова будет взвинченным и невыносимым. Какой же зловещей и неприятной оказалась эта ночь. Впрочем, никакие правила и законы не запрещают нам встречаться вне Игры. Игра игрой, но в жизни имеется и кое-что другое…
Это ни к чему не приведет, призналась она себе. У нас с ним не было удачи. У Пита и у меня. Несмотря на наши чувства друг к другу.
Приемник в машине внезапно ожил, и она услышала глобальное обращение канадской группы в Онтарио. Его передавали на всех частотах в режиме экстренного вызова.
– Это «Книжный шалаш у груши», – ликующе возвестил взволнованный мужчина. – Прошлым вечером в 22:00 к нам пришла удача! Одна из женщин нашей группы – миссис Дон Палмер – решила пожевать резинку с кроликом… на всякий случай, без надежды на успех… И вдруг…
Фрейя торопливо выключила приемник.
Войдя в дом и поднявшись в неосвещенную, давно покинутую квартиру в Сан-Рафеле, Пит Сад сразу же направился к аптечке в ванной комнате. Ему требовалось какое-нибудь подходящее лекарство.
– Иначе я просто не усну, – прошептал он себе под нос. – Старая история с бессонницей. Может быть, принять дремозекс?
С некоторых пор на него действовали только три таблетки по двадцать пять миллиграмм – он пользовался ими слишком долго и слишком часто.
– Мне бы что-нибудь посильнее. Можно проглотить фенобарбитал, но после него весь следующий день придется отваляться в постели. А если скополамин гидробромид? Да! Его я и попробую.
Впрочем, имеются и другие сильные лекарства, подумал он. Например, эмфитал. Три таблетки, и я больше никогда не проснусь. Но дело не в дозе и не в силе препарата. Ведь если я…
Он высыпал таблетки на ладонь и задумчиво посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Никто обо мне не всплакнет. Никто не вмешается…
– Мистер Сад, – сказала аптечка, – я должна связаться с доктором Туктуком из Солт-Лейк-Сити. Ваше состояние внушает серьезные опасения.
– У меня нет никакого состояния, – быстро ответил Пит.
Он торопливо высыпал таблетки эмфитала обратно в пузырек.
– Видишь? Это просто мимолетная слабость. Безобидный жест протеста.
До чего же я дошел, подумал Пит. Мне приходится умолять эффект Рашмора своей аптечки – бессердечного шкафчика-инквизитора.
– Пусть это останется между нами, – произнес он с надеждой.
Аптечка с громким щелчком отключилась. Пит облегченно вздохнул. До него донесся звон дверного колокольчика.
Кого еще черт принес, подумал он, проходя через пропахшие пылью комнаты. Его ум по-прежнему был занят мыслью о наркотиках, но Пит не знал, где их достать, не вызывая тревоги у эффекта Рашмора. Он открыл дверь. На пороге стояла его бывшая жена – светловолосая Фрейя.
– Привет, – спокойно сказала она.
Проскользнув мимо него, Фрейя невозмутимо вошла в гостиную, словно свидание с ним было для нее совершенно естественным событием, несмотря на новое замужество с Клемом Выгодой.
– Что у тебя в кулаке? – спросила она.
– Семь таблеток дремозекса, – признался Пит.
– Я дам тебе кое-что получше. Эффект потрясающий.
Фрейя покопалась в своей кожаной сумочке, похожей на почтовый мешок.
– Это мощное суперновое лекарство, созданное в Нью-Джерси на автоматической фармафабрике. Вот, держи.
Фрейя протянула ему большую голубую капсулу.
– Нердьювил, – сказала она и смущенно засмеялась.
– Ха-ха-ха, – без всякого веселья ответил Пит.
Так могла шутить только дилетантка. Никуда не годный комический номер.
– Значит, ты прилетела, чтобы дать мне это слабенькое снотворное?
Она более трех месяцев была женой и блеф-партнером Пита и, конечно, знала о его хронической бессоннице.
– У меня жуткое похмелье, – сообщил он ей. – К тому же этой ночью я проиграл Уолту Ремингтону свое лучшее владение. Впрочем, ты сама все видела. Одним словом, я сейчас невосприимчив к дружеским подколкам.
– Тогда угости меня чашечкой кофе, – сказала Фрейя.
Она сняла жакет с меховыми полосками и повесила его на спинку стула.
– Или лучше я сама приготовлю его для тебя.
Посмотрев с сочувствием на бывшего супруга, Фрейя добавила:
– Ты плохо выглядишь, Пит.
– Беркли… Почему я поставил его на кон? Надо же! Я даже этого не помню. Из всех моих владений… Прямо какой-то импульс самоуничтожения.
Он помолчал и тихо добавил:
– Сегодня ночью во время полета я получил сообщение из Онтарио.
– Я тоже слышала его.
– Скажи, их беременность обрадовала или огорчила тебя?
– Не знаю, – мрачно ответила Фрейя. – Конечно, я рада за них, но…
Скрестив руки на груди, она задумчиво прошлась по комнате.
– А меня это повергло в уныние, – сказал Пит.
Он наполнил кофеварку водой и поставил ее на кухонную плиту.
– Спасибо, – пропищала кофеварка (вернее, эффект Рашмора этого незатейливого устройства).
– Ты же знаешь, люди могут иметь любые отношения вне Игры, – сказала Фрейя. – И я хочу, чтобы мы по-прежнему любили друг друга.
– Но это нечестно по отношению к Клему.
Он вдруг почувствовал солидарность с Клемом Выгодой. Дружба пересилила привязанность к Фрейе – во всяком случае, на какое-то время. И еще ему было интересно увидеть свою новую жену. Он знал, что рано или поздно наберет необходимые три очка.
Глава 2
На следующее утро Пит Сад проснулся от удивительных и почти невероятных звуков. Он спрыгнул с постели и выпрямился, прислушиваясь к детским голосам. Те спорили о чем-то за окном на пустынной улице. Судя по всему, это были мальчик и девочка.
Неужели в Сан-Рафеле рождались дети, подумал Пит. Вполне возможно. Я уже давно сюда не прилетал. Но в таком случае их родители являлись небоссами. Они не имели владений, которые давали бы им право участвовать в Игре.
Как здорово, что эта семья поселилась на моей территории, обрадовался он. Мне надо подарить им какой-нибудь город… Сан-Ансельмо, или Росс, или даже оба. Эти люди заслужили участие в Игре. Но согласятся ли они принять такой подарок?
– Ты первый сжульничал! – сердито прокричала девочка.
– Нет, ты!
Голос мальчика дрожал от обиды.
– Ах так!
Послышались звуки драки. Пит прикурил сигарету, собрал разбросанные вещи и начал одеваться.
В углу комнаты у стены стояла винтовка МВ-3… Взгляд Пита задержался на ней, и поток воспоминаний принес ему все то, что было связано с этим старым оружием. Когда-то он готовился к войне с «красными» китайцами. Но винтовка так и не пригодилась. Китайцы не напали на страну – по крайней мере, живых противников не было. Вместо своих орд они использовали радиацию Хинкеля, и никакое количество винтовок МВ-3, розданных гражданской армии Калифорнии, не смогло противостоять незримой смертельной атаке. Радиоактивный луч со спутника «Оса-С» сделал свою работу. Соединенные Штаты проиграли битву. Однако победа не досталась Китаю. В той войне никто не победил. Радиация Хинкеля накрыла всю планету. И увидел Бог, что это хорошо.
Пит поднял винтовку и взял ее наперевес, как его учили в юности – почти сто тридцать лет тому назад. Антикварная вещь, подумал он. Интересно, она все еще стреляет? Впрочем, какая разница? На Земле уже некого убивать. Только психопат может найти какую-то причину, чтобы отстреливать последних обитателей пустых и вымирающих городов. Да и он, скорее всего, передумает. Говорят, что во всей Калифорнии осталось меньше десяти тысяч человек…