– Мы с Юрцом, это, чайку лучше попьём. Давай, это, увидимся! До встречи в эфире! Как говорил Берия!
Некромант беззвучно сгинул в лесной чаще. Гной с облегчением затараторил, пытаясь выведать у Игорька подробности случившегося, но успехом это, как всегда, не увенчалось – собеседник перескакивал с темы на тему, вспоминал уже тридцать раз рассказанные анекдоты, загадочно хихикал и на разные лады предлагал не ссать. По дороге обратно к метро раздражённый Гной даже начал было огрызаться, как вдруг Игорь Шварцнеггер звонко хлопнул себя по лбу, остановился и начал копаться в невесть откуда взявшемся целлофановом пакете – которого ещё полчаса назад у него не было. Их огибала выражавшая недовольство толпа посетителей Горбушки, но Игорёк был слишком поглощён недрами пакета, чтобы обращать на неё внимание.
– О! На, Юрец. Листай там, найдёшь.
Время словно остановилось. Гной трясущимися руками держал новый, ещё в целлофане номер «Мании страны навигаторов» – который должен был появиться в продаже только через несколько дней. Это была настоящая магия! Самым шокирующим было даже не это: на обложке красовалась объективно оценённая им игра «Славянофилье» – обычный, не кибернетический богатырь побивал мечом гнусных чертей.
Открывать номер под снегом и в полутьме окрестностей Горбушки Гной, конечно, не стал: это было бы непрофессионально. Такие вещи пристало делать обычным читателям, а не журналистам, чьи обзоры с первого раза попадали на обложку.
В метро по дороге домой выяснились некоторые удивительные подробности. Игорёк сообщил, что свежего номера в продаже действительно ещё нет – просто одни его знакомые, это, спиздили пачку на таможне (в этом слове он делал ударение на а – Юрик подумал, что так звучит гораздо более солидно. И кузяво).
– А чего обложка, ну…
– Так это волки заплатили, там, реклама.
Гной притих. Легендарная неподкупность лучшего в России, а возможно и в мире журнала о компьютерных играх начала было потрескивать по швам, но он быстро сообразил – конечно! Ни за какие деньги и ни за какую рекламу настоящая объективность не продаётся! Пусть хоть завалят редакцию золотом – журналисты всё равно будут хохотать говноделам в глаза и рубить правду во имя читателя! От радости он действительно захохотал под неодобрительные взгляды пассажиров метро.
Гной поднимался в лифте в Игорьково логово, не чуя под собой ног. Ежемесячный ритуал чтения свежего номера «Мании страны навигаторов» никогда ещё не казался таким упоительным, полным такого количества важных значений. От мысли о том, что через несколько минут он увидит подпись «Юрий Черепанов aka Dark Skull» на заветных страницах, захотелось зачерпнуть из-за окна самогона – такое событие необходимо было отпраздновать.
Тёмная лестничная площадка встретила их сопением и вознёй, как будто туда пробрался лесной зверь. Гной отскочил обратно в лифт, чуть не сбив с ног нехарактерно молчаливого Игорька, но не успел даже толком испугаться – из подъездного мрака выдвинулась фигура Поплавского, одетого почему-то в военную шинель со споротыми погонами. Главный редактор был, судя по всему, страшно пьян.
Провести этот вечер в компании повелителя объективности было далеко за пределами представлений Юрика о возможном. Новая жизнь набирала невероятные, оглушительные обороты! Он широко улыбнулся и протянул руку для крепкого мужского рукопожатия.
Поплавский покачнулся и плаксивым голосом сказал:
– Вы что наделали, на, дебилы ёбаные?
Братва, не стреляйте друг в друга
Поплавский ввалился в квартиру и стоял в прихожей, опустив голову и издавая хлюпающие звуки. Гной не знал, что делать, и поэтому молча пошёл на кухню, где начал аккуратно сдирать со свежего номера целлофан. Аккуратно не получалось – обёртка издавала противный визг и рваться не хотела. Игорёк засуетился было с чайником, но делал это как-то без души, вполсилы, не говоря притом ни слова. В глазах его застыло несвойственное настороженное выражение.
Происходило что-то непонятное и, судя по всему, страшноватое. Гной больше не мог выносить всеобщего молчания и решил запоздало поздороваться с главным редактором. Преувеличенно бодрым голосом он сказал:
– Здравия, как говорится, желаю, товарищ Поплавский!
Армейские слова в журнале обожали и козыряли ими по поводу и особенно без, но даже этот беспроигрышный заход не произвёл на босса никакого эффекта. Он молча прошаркал из прихожей прямо в шинели, грохнулся на табуретку и застыл, как памятник потрёпанному в боях солдату далёкой войны. Через пару минут он вдруг выхватил журнал у Юрика из рук, не обращая внимания на протестующий возглас, одним движением содрал целлофан, отшвырнул в сторону диски и начал лихорадочно листать «Манию», надрывая и сминая страницы. Найдя разворот с обзором «Славянофилья», он грохнул журнал на стол, повернулся к мнущемуся у плиты Игорьку и рявкнул:
– Ну с этого, на, спроса никакого, а ты-то?.. А?..
Под «этим», очевидно, подразумевался Гной. Игорь Шварцнеггер ответил с чем-то, подозрительно похожим на ехидную усмешку:
– Так ты ж редактор, это. Не читал, что ли? Мне понравилось.
Поплавский взвыл и обхватил голову руками. Всё ещё ничего не понимающий Гной спросил:
– А в чём, собственно?..
– Ехать надо, – сказал Поплавский Игорьку, не обращая на перспективного журналиста никакого внимания. – Прямо щас. Собирайся. Волки на спрос зовут, на. Пиздец нам.
Игорёк пожал плечами и пошёл одеваться – видно было, что ему не по себе. От постоянного нездорового веселья не осталось и следа; Гной не мог и подумать, что отсутствие бесконечного потока геймерского юмора, похабных историй и непонятных слов будет так его угнетать. Поплавский впервые поднял на него красные, как у давешнего филёвского некроманта, глаза.
– И ты, на. Похер теперь. Терять нечего, на.
Пытаться выяснить, что так огорчило редактора, было бесполезно, поэтому Гной в очередной раз за последние несколько недель отдался на волю влекущей его неведомо куда стихии.
На выходе из подъезда Гной рыпнулся было привычно к автобусной остановке, но остановился на полушаге: его спутники грузились в жёлтую «Волгу» с шашечками. Юрик мысленно, а потом и по-настоящему присвистнул – ого, такси! Дело явно было серьёзным!
Он приготовился насладиться видами ночной Москвы, полноправным жителем которой так неожиданно стал, но машина быстро вырулила по тёмным улицам на залитый мёртвым оранжевым светом МКАД и понеслась по нему в волнах липкой грязи. Из окон не было видно ничего кроме проносящихся мимо фонарей и фур; все молчали. По радио играла песня «Братва, не стреляйте друг в друга», которой Поплавский в какой-то момент начал жалобно подвывать.
Поездка закончилась в ещё одной промзоне; Юрик начал подозревать, что Москва состоит из них полностью, а Кремль и все прочие достопримечательности – это выдумки, которые ни один человек и в глаза-то не видел. Поплавский мрачно расплатился, осыпав водителя мятыми купюрами, выуженными им из разных карманов шинели и, кажется, даже из-за подкладки. Пройдя через очередную проходную с очередным занятым колбасой охранником, делегация «Мании страны навигаторов» запетляла по очередным лестницам и уткнулась в очередную железную дверь без вывески. Игорёк толкнул её – и глазам Гноя открылась удивительная картина.
Офис «Восьмого волка» (а это был именно он) делился на две неравные части. Первая, большая по размеру, максимально напоминала редакцию «Мании» и одновременно Игорьково жилище: полумрак, горы дисков, разбросанные по полу журналы, постеры с Ларой Крофт на стенах. Имелось и важное отличие: волосатые люди в свитерах (Гной заметил несколько родных BOYS) не бухали и паясничали, а, несмотря на поздний час и выходной день, сосредоточенно молотили по клавиатурам. Вторая часть офиса была белой, чистой и отделённой от царства волосатых деревянной стойкой ресепшена, за которой красила ногти красотка. Не такая богиня, как в посольстве светоидов, прикинул Гной, но и, конечно, не эльфийка Галадриэль; в первую очередь во внешности секретарши бросались в глаза крупные силиконовые сиськи под тонким свитером. Ничего подобного Гной в реальной жизни никогда не видел и поэтому немедленно перестал мучиться экзистенциальными вопросами, мысленно наряжая вместо этого даму в эльфийские доспехи.
Этот упоительный процесс был прерван громкими всхлипываниями Поплавского и голосом из-за ещё одной железной двери, находившейся прямо за спиной удивительной секретарши.
– Припёрлись? Запускай, Эвелина, нехер кота за яйца тянуть.
Не отрываясь от ногтей, Эвелина дёрнула коленом, явно нажав под столом потайную кнопку. Железная дверь с лязгом раскрылась, и Гной со спутниками проследовали внутрь.
За длинным столом сидели два самых удивительных человека, виденных Гноем в жизни. Один был худой и длинный; одет он был, как театральный злодей: в белоснежный пиджак, чёрную рубашку и кровавого цвета галстук. Пальцы худого были усыпаны огромными золотыми перстнями, отбрасывавшими блики по всему офису. Его напарник был, наоборот, пухлый и как бы сонный, с обвисшими щеками и полуприкрытыми глазами. Наряжен он был в чёрный спортивный костюм, а блики отбрасывала его отполированная лысина; вдвоём они производили впечатление героев юморески про «новых русских».
Худой закурил тонкую ментоловую сигарету, прищурился сквозь её дым на гостей и сказал:
– Ну, гондовня, что с вами делать будем?
Голос у него был резкий и страшный, с нотками затаённой, но в любой момент готовой вырваться наружу истерики. Пухлый дёрнул щекой и, к удивлению Юрика, заговорил бархатным голосом пожилого школьного учителя:
– Олег, я тебя прошу, давай спокойнее.
Кажется, Поплавский переживал зря! По крайней мере один из волков выглядел человеком рассудительным и способным принимать взвешенные решения. В чем бы ни провинилась «Мания страны навигаторов» перед этой загадочной парой, думал Юрик, наверняка недоразумение вот-вот разрешится и все разойдутся по домам, довольные друг другом и жизнью. Пухлый, тем временем, указал гостям на стулья, поощрительно улыбнулся и достал из кармана пистолет.