ного уклонения. Отдавать долг было нечем, возвращение в Западносибирск даже не рассматривалось: ещё не все победы были одержаны в игровой журналистике!
Однако новый главный редактор «Мании страны навигаторов» шутку не оценил. Он прищурился, втянул соплю и цепко посмотрел на Гноя.
– Так ты, это, Юрец, смотри. За яйца никто не держит.
– Держит!.. То есть, спасибо!.. Я, это…
– Это да это, дебил, блядь, – неожиданно сказал Игорёк милицейским голосом, после чего принял свой обычный деловитый тон. – Ладно, это, слышь, завтра планёрка, приходи там. Близится, это, дедлайн!
Юрик уже давно понял, что постоянный вой про дедлайн на журнальных страницах был одной из немногих форм кокетства, позволенных по-настоящему объективному игровому журналисту. Новый номер «Мании» готовился четыре недели – три из них редакция пустовала, а авторы занимались своими делами; последняя неделя знаменовалась лихорадочной активностью, ночёвками в редакции и истерическим сбором материалов номера воедино. Дедлайн пропустить было нельзя: специальные плёнки с журналом отправлялись в финскую типографию строго в определённый час, и за срыв печати полагались неустойки. Юрик этого не знал, но пару раз Поплавский по личным причинам, непосредственно связанным с алкоголем, всё же печать сорвал – номера попали в продажу на две недели позже; объективные журналисты в едином порыве, но без собственного ведома сдали половину гонорара на выставленные типографией штрафы.
Предстояло, однако, прояснить с новым начальником один важный нюанс.
– Так они сказали… Мне нельзя…
Игорёк отшвырнул хлеб в угол, запрокинул голову и взвыл. Гной дёрнулся – каждый раз, когда он думал, что новый друг больше ничем не сможет его удивить, жизнь доказывала обратное.
– Объективная журналистика, это, неподвластна всякому говну! – продекламировал сквозь вой Игорёк, после чего посерьёзнел и добавил: – Хотя, это, ты прав, волки могут и шваркнуть, это ж тебе не «2Ж», при всём богатстве выбора альтернативы нет!
– Что же делать? – засуетился Гной, вытирая случайно заблёванную футболку.
– Снимать штаны и, это, бегать! – молниеносно отреагировал главный редактор, играя бровями вверх-вниз. После этого он схватил резинку своих трусов, рывком стянул их и кособоко пробежался на месте.
Замредактора отдела читов
На утреннюю планёрку Гной опоздал: заблудился в мёртвых пространствах мёртвого завода по производству неизвестно чего, в недрах которого квартировала «Мания страны навигаторов». Игорёк дома вообще не ночевал: накануне съел две таблетки, подозрительно похожие на ассортимент некроманта Стасона, и унёсся в ночь, сказав, что, это, дел до сраки.
Заветную дверь Юрик открывал не без душевного трепета. Редакция, в которой он до этого был всего один раз, сыграла драматическую роль в его жизни и уже воспринималась как родная – какие порядки навёл там демонический Игорёк? Кто заменит павшего жертвой водянистых карликов-хамелеонов Поплавского? (Про водянистых карликов Гной прочитал в газете «Волос вселенной», обнаруженной в Игорьковом туалете, и решил использовать это выражение как можно чаще.) Какие потрясения теперь ожидают любимый журнал и какая роль ему, Гно… то есть, Юрию Черепу, уготована во всём этом?
Первым, кого он увидел в редакции, был Поплавский. Низложенный главный редактор привычно сидел во главе заваленного всякой дрянью стола и слушал речь Фельдмаршала. Руководитель секретных эскадр гвоздил воздух кулаком и кричал, брызжа слюной:
– Пенсион кавалерам ордена Бани, тысызыть, исчисляется в гинеях! Пока эти действия будут, тысызыть, продолжаться, пока у общественности не будет сформировано к ним правильное отношение, я считаю своим долгом заявить, что недостаточную осведомлённость о предмете рассмотрения пастух в российской глубинке имеет возможность вертеть головой на сто восемьдесят градусов, нет, вы понимаете, товарищи, я провёл ряд экспериментов и, тысызыть, имею сообщить не позориться перед эстетствующими гадами, они на нас всех плевали, а вы им потакаете!..
Безумная речь имела, однако, некий гипнотический ритм – в какой-то момент опешивший Гной начал кивать и тоже потряхивать кулаком, соглашаясь с мнением заслуженного военачальника об эстетствующих гадах. Когда Фельдмаршал начал выдыхаться и глотать окончания, Юрик встряхнулся, перестал кивать и огляделся. Редакция выглядела словно бы как раньше, но не совсем – казалось, что она отражается в чуть искривлённом зеркале. В дальнем углу вместо раскладушки, на которой он провёл свою первую ночь в качестве игрового журналиста, стоял небольшой стол – за ним двое молчаливых армян что-то быстро печатали на двух клавиатурах. Усатый в тельняшке и рыхлый верзила сидели с потерянным видом и поочерёдно вздыхали, глядя в пол. Невысокий плешивый мужчина в нарукавниках, которого Гной раньше не видел, с интересом озирался по сторонам. Выкрики Фельдмаршала сначала превратились в бубнёж, а потом затихли; старик опустился на стул, вяло хлопнул ладонью по столешнице, сказал «просветить гадов» и уснул.
Откуда-то немедленно воздвигся Игорёк с огромными чёрными зрачками (при виде которых Гной даже испугался), трижды быстро хлопнул в ладоши и быстро заговорил:
– Чё сидим, чё сидим, это, кого ждём? Кого-кого?
Теперь всё было понятно. Некромант из Филёвского парка опоил Игоря Шварцнеггера сатанинским зельем, уничтожающим душу – этим объяснялась и серия предательств, и даже, вероятнее всего, игры в гнусную приставку. Гной сразу пожалел о своем недавнем бунте и решил, что друга надо спасать – возможно, найти Дядьвитю, который был всё-таки милиционером и явно…
– Юрец, ёпта, это, ты хоть и попал там в замес, но быро бери читы, там, сделай, на анлиме позебай, чё надо возьми, чё-чё, это, двадцать-тридцать кило, тридцать-сорок, будет кузяво, это-это.
У Гноя закружилась голова и заныли зубы – все вокруг словно разговаривали на разных, но одинаково непонятных языках. Даже мысль вернуться в Западносибирск по сравнению с этим сюрреалистическим хоррором уже не была такой уж неуместной: дома, в конце концов, мама и Алина Петрозаводская (он быстро начал мысленно её прощать и как-то между делом убедил себя, что Алина провожала его в Москву в слезах), а уж с придурочным Корявым он, закалённый московскими приключениями, как-нибудь справится. Да и в школе наверняка уже забыли происшествие на дискотеке! Юрик аккуратно, как ниндзя, попятился обратно к двери и врезался в мусорное ведро.
На грохот никто не обратил внимания, зато ситуация с читами начала проясняться. Усач-Cyberdemon резко перестал вздыхать, вскочил и отчеканил:
– Игорь! Я веду читы три года и не позволю! Кто это вообще такой! Ты не имеешь права!
Он оглянулся на Поплавского, но тот отвёл взгляд и сделал губами звук «пум-пум-пум». Игорёк тем временем стремительно вспотел, рухнул на стул, выкопал из-под завалов полупустую бутылку выдохшихся «Ессентуков» и всадил в себя её содержимое одним глотком – действие сатанинского зелья заканчивалось. На тельняшечного он посмотрел уже нормальными зрачками, икнул и вполголоса сказал:
– Ты, это, умничай поменьше, слышишь. Вылетишь, это, отсюда.
Раздувая ноздри и шевеля усами, Cyberdemon aka Death Knight ринулся к выходу. Гноя даже кольнула лёгкая зависть – надо будет, конечно, в самое ближайшее время обзавестись тельняшкой и начать ставить Игорька на место! Кем он себя возомнил! Три дня как главный редактор на птичьих правах, а уже терроризирует сложившийся трудовой коллектив! Юрик ещё не сообразил, что был основным выгодоприобретателем редакторского решения.
Игорёк отпором не впечатлился. Пока усатый возился с дверью и злобно шипел себе под нос, новый начальник подмигивал Гною обоими глазами и делал всем телом успокаивающие жесты: погоди, мол, сейчас будет самое интересное. Юрик в это время мысленно пересчитал обитателей редакции и с новой силой огорчился: даже с учётом странных армян и мужчины в нарукавниках непонятно было, как переживёт это непростое время лучший в метагалактике журнал о…
Многозначительный топот усатого по коридору сначала затих, а потом снова зазвучал громче. Гной навострил уши. Дверь в редакцию распахнулась, бунтарь ворвался обратно и рявкнул:
– Ладно! Пусть забирает читы! Тогда мне хумор!
Игорёк злодейски усмехнулся и махнул ладонью – дескать, ладно, забирай. Усач промаршировал обратно к своему месту, опустился на стул и сказал Гною уже вполне деловым тоном:
– Значит, в интернете открываешь, находишь в рамблере «чит-коды», копипастишь, добавляешь от себя пару шуток. Игры бери новые… Хотя, любые бери, какие найдешь, это не читает никто всё равно.
– Как будто что-то другое читает, на, – впервые за всё это время подал голос Поплавский.
– В конце ставишь подпись, – продолжал тельняшечный, не обращая внимание на кощунственную реплику. – Там, как тебя зовут, потом должность: «замредактора отдела чит-кодов». Понял?
– А кто… просто редактор? – выдавил ошарашенный своей новой должностью Гной.
Усатый кибердемон хмуро мотнул головой в сторону кривляющегося Игорька. Тот с готовностью подтвердил:
– Редакторскую ставку, это, заслужить ещё надо! А ты говнячишь пока только! Послежу пока, это, за тобой!
Сколько платят редактору чит-кодов, Юрик спросить не решился. Он начал не без оснований подозревать, что в ненасытное жерло Игоря Шварцнеггера со всех сторон стекаются ручейки редакционных финансовых потоков. Думать об этом, впрочем, казалось опасным, да и преждевременным – если за чит-коды платили так же, как за…
– Я забыл сказать, – продолжил усатый. – Там оплата в два раза меньше, чем за статьи. Я давно хотел из читов уйти, да всё руки не доходили. Не мой уровень.
– Так, это, дел до сраки, – повторил Игорёк свою новую присказку и повернулся к рыхлому. – Чё там, Ванятка, это, Упырь прислал?
– Так точно! – вскинулся детина и потряс пухлой пачкой распечатанных листков.
В этот номер Старший следователь Упырь предоставил повесть о становлении настоящего воина: там долго и со смаком рассказывалось, как старослужащие унижают и бьют новобранцев, делая из них настоящих игроков в Quake. Произведение выглядело так, словно Quake туда добавили в последнюю минуту и нехотя; сцена профилактического группового изнасилования «дедами» косорукого салабона занимала автора гораздо больше, чем какие-то игрульки. Одного из «дедов» при этом звали Младший следователь Вампир.