– Категорически! Кун! Здравия желаю!
Женщина-Дристохватов вяло кивнула; старушка скорчила презрительную гримасу и больше никак не отреагировала. Юрик стушевался, вынул свой паспорт и стал в сотый раз перечитывать красивую фиолетовую американскую визу.
Процедура вылета повлекла ошалелого Гноя по отработанному маршруту: регистрация, сдача багажа (он взял с собой только самое необходимое: бумажку с вопросами, фельдмаршальский молоток, томик боевой фантастики, зубную щетку и один носок – второй куда-то делся, а искать его не было времени), паспортный контроль, мутное ожидание в зоне вылета. Коллеги-конкуренты постоянно суетились на периферии восприятия: женщина-Дристохватов носилась по дьюти-фри с блоками сигарет и бутылками водки, а сварливая старушенция шумно собачилась с сотрудниками авиакомпании, требуя каких-то непонятных Юрику преференций. Сам Гной пребывал в странном состоянии: он словно смотрел на всё происходящее изнутри не очень чистого аквариума. Казалось, сейчас что-то громко чпокнет и он проснётся в плацкартном вагоне, пробирающемся через мёртвые деревни обратно в Западносибрск; а то и вовсе очнётся на уроке русской литературы, рисуя на парте другой вагон для доказательства собственной гетеросексуальности. Гной покрепче прижал к себе ноутбук, необходимый для того, чтобы Поработать В Дороге.
Объявили посадку.
Самолёт изнутри показался Юрику таким же огромным, как аэропорт: до своего места в хвосте пришлось тащиться, кажется, полчаса. В самом начале салона Гной заметил старуху-журналистку: она сидела в огромном удобном кресле, мелкими глотками пила шампанское и неприязненно косилась на пробирающуюся в эконом-класс чернь.
Что делать и как вести себя в самолёте, Юрик не знал, поэтому плюхнулся на отличное место у окна, был оттуда немедленно изгнан армянином в плюшевом спортивном костюме и долго протискивался на гораздо более позорное среднее место среднего ряда. Там он угнездился между двухметровым мужчиной в тюрбане и женщиной с грудничками-тройняшками и приготовился наслаждаться трансконтинентальным путешествием. Всё это было настолько ново и удивительно, что буксовали даже попытки мысленно обратиться к полузабытому космическому богатырю – тот лишь разводил руками и сокрушался своей дремучей провинциальности. «Эхма, – говорил заметно постаревший и опустившийся богатырь деревенским голосом. – Ужо!»
Когда самолёт уже ревел турбинами и рвался в небо, стюарды провели мимо Гноя возмущённо верещащую рыжую старушку и усадили на свободное место у туалета. Шампанского пожилая журналистка больше не пила.
Сразу после взлёта мужчина в тюрбане разулся и начал подробно ковыряться между пальцами своих ног, а тройняшки красиво и мощно заорали в унисон.
– Время в полете двенадцать часов пятьдесят пять минут, – сказал приятный женский голос из динамика.
Юрик не поверил своим ушам. Путешествие к ребятам из студии Blizzard пока проходило мучительнее, чем поездка в плацкартном вагоне – там хотя бы никто не вытирал тайком о твою штанину межпальцевую грязь и не орал в ухо истерической полифонией. Извиваясь и раздражённо шипя, Гной выковырнул из-под сиденья ноутбук. Ему пришла в голову новая идея для авторской колонки: дети! Было совершенно очевидно, что дети являются порождением женщин, а значит… Тут кого-то из тройняшек вырвало прямо на клавиатуру и мысль осталась незаконченной.
Это были самые долгие тринадцать часов в жизни Гноя – даже обезьянник после вечеринки в «Лисичке» не причинял таких страданий. Тройняшки не затыкались ни на секунду, тюрбанный сосед постоянно заваливался на низкорослого Юрика и опирался плечом ему на голову. Болела спина, ноги и место, которое в приличном обществе упоминать не принято. За иллюминаторами самолёта всё время светило безжалостное солнце, сообщая происходящему дополнительный сюрреалистический характер – Гной не очень хорошо разбирался в часовых поясах и тщетно ждал заката.
Юрика успокаивала только мысль, что прямо из самолёта он выбежит в объятия ребят из студии Blizzard – но и на этот счёт у судьбы были другие планы. Постояв сорок минут в очереди на выход из салона и попетляв по каким-то коридорам, подозрительно напоминающим подступы к редакции «Мании страны навигаторов», Гной встал в огромную многочасовую очередь на паспортный контроль. К этому моменту он пребывал в таком состоянии, что уже не обращал внимания на неудобства: даже моргать Юрик старался осознанно и аккуратно, чтобы случайно не уснуть стоя.
Через час (или два, или тринадцать – течения времени он уже не ощущал) случилось происшествие: у пограничной стойки засуетилась конкурирующая старушка.
– Ай эм джорналист! – кричала бабка. – Интервью эксклюзив! Близзард студио!
Овца, нехотя подумал Гной. Не может не выпендриться! У него уже были серьёзные подозрения, что старуха относится с числу эстетствующих – слишком нагло она себя вела и слишком сильно отличалась не в лучшую сторону от сотрудников «Мании страны навигаторов».
– You can’t enter this country on a business-leisure visa if you claim to be a journalist, sir, – сказала старухе непонятные слова чернокожая женщина из-за стойки.
– Ай виллл… как там… комплейн! – горячилась бабка, колотя сухоньким кулачком по будке. – Джорналист! Интервью эксклюзив!
– I’m afraid I must insist on your immediate deportation, sir.
Гной ничего не понял, но было очевидно, что старушка всерьёз где-то накосячила: под усталыми взглядами многонациональной очереди её взяли под руки двое дюжих мужчин в форме и куда-то увели. Бабка кричала и извивалась, в процессе чего из её кармана выпало шоколадное яйцо киндер-сюрприз в нарядной оранжево-белой обертке. Мужчины в форме повели себя так, словно это была не шоколадка, а боевая граната с выдернутой чекой: старуху повалили на землю и под дулом пистолета стали заковывать в наручники. Гной моргнул. Он был уверен, что от усталости у него начались галлюцинации.
– Долбоёб, – донеслось сзади первое понятное слово за несколько часов. – Сто раз повторила, что надо говорить «турист». Яйцо это припёр ещё… Тут такое запрещено. Щас обратно полетит.
Юрик обернулся и увидел похожую на Дристохватова женщину, незаметно присоседившуюся к нему в очереди. Почему-то она говорила о старушке в мужском роде – Гной списал это на усталость после долгого перелёта.
– А… Я не турист! Я по делу! И яйца у меня нет!
– Ты тоже долбоёб, – мрачно сказала волосатая женщина и отвернулась.
Остаток очереди Гной провёл в лихорадочных раздумьях. С одной стороны, врать на паспортном контроле не хотелось – кто знает, какое наказание за это полагалось за границей! С другой, ещё меньше хотелось повторить судьбу вздорной старушенции – при мысли о тринадцати часах обратного пути Юрик с нежностью вспомнил молоток, подаренный Фельдмаршалом. Перед стойкой он долго тупил и мялся, от страха не в силах сказать ни слова, пока наконец не вякнул:
– Турист!
Для верности Гной изобразил туриста: согнулся как бы под весом рюкзака и сделал несколько шагов на месте. После недолгой, но мучительной паузы женщина-пограничник шлепнула штамп в его паспорт и сказала:
– Enjoy your stay.
По её тону Юрик догадался, что всё получилось, схватил документы и потрусил к выходу – наконец все трудности позади!
Сразу после паспортного контроля он встал в многочасовую очередь на получение багажа. Усталость, джет-лаг и общее ошаление совместными усилиями превратили Гноя в зомби: он смотрел перед собой и ничего не видел, с трудом стоял на ногах и ощущал себя одновременно мертвецки пьяным и с бодуна. Пока по ленте транспортера ехала бесконечная процессия чужих чемоданов, рядом снова возникла женщина-Дристохватов и завела беседу, которую Юрик мог поддерживать только мычанием. Так выяснилось, что волосатую женщину зовут Наташа, но называть её так ни в коем случае нельзя – обращаться к новой знакомой надлежало «на вы и шепотом, ха-ха-ха», ну или хотя бы по имени Диана. Наташа по прозвищу Диана работала замглавного редактора «Игр мании страны», а незадачливая рыжая старушка оказалась не только не старушкой, но и легендарным главным редактором другого журнала – «Навигатора страны игр». Диана была не слишком высокого мнения о досрочно сошедшем с дистанции Вале (словно бы в насмешку над пребывающим в ступоре Гноем, пытающимся не упустить нить повествования, рыжего звали унисекс-именем), смаковала подробности его депортации и гулко хохотала, демонстрируя крупные светло-коричневые зубы. К легендарной цеховой солидарности объективных журналистов, сплотившихся перед лицом напирающих со всех сторон эстетствующих педрил, сразу возникло множество (риторических) вопросов.
Тут на уже почти пустую ленту выехал странно знакомый Юрику молоток, за ним – разорванный в клочья томик боевой фантастики, а следом и вывернутый наизнанку чемодан, который сотрудники аэропорта несколько минут назад случайно со всей дури швырнули на землю.
Шатаясь, Гной вышел из зоны прилета на улицу, обнимая растерзанный чемодан. Лос-Анджелес встретил его пальмами, нежным теплом, запахом моря и роскошным закатным светом жемчужного оттенка – словно прилёт Юрия Черепа был срежиссирован и поставлен оскароносным режиссёром Ридли Скоттом. Чудовищное путешествие уже вспоминалось чистилищем – мучительной, но необходимой процедурой, которую следовало пройти на пути в рай. Полностью осознать происходящее, ощутить себя в Калифорнии Гной всё ещё не мог – ничто из его предыдущего жизненного опыта не могло подготовить к такому повороту судьбы. Единственной внятной мыслью была такая: «Бедная дура Алина Петрозаводская! Могла ли она представить себе…» Юрик усмехнулся, провожая взглядом ярко-жёлтый автобус автопрокатной компании. Он и сам ничего такого не мог представить ещё две недели назад. Перечислять людей, не могших представить себе нынешнего Гноя, можно было долго – этим он планировал заняться на обратном пути в Москву.
Непонятно было, впрочем, что делать дальше. Адрес студии Blizzard у него был записан на отдельной бумажке – но поди разберись, на каком автобусе туда ехать: все надписи вокруг были исполнены на вражеском языке, справедливо ненавидимом Поплавским. Чёрт знает что, вяло ругнулся про себя Гной. Не могли нормально написать! Близзард – туда!