— Чему радуешься? — спросил полицейский. — Ты будешь для них сейчас как подопытная крыса. На тебе испробуют все, что у них есть. Тебя обвешают электродами, и ты им сам все расскажешь. Откуда ты? И что тебе здесь надо? Может, и мне скажешь? Впрочем, нет, не надо! У меня и так от тебя голова кругом… Не пришелец и не мутант, это ж придумать надо такое! Поел? Пошли!
На улице Кира засунули в большую машину, руки связали пластиковой веревкой, которая была крепче, чем сталь. Рядом с ним на сиденье бросили его мешок и оружие.
Кир вздохнул с облегчением, он не хотел потерять меч Таро, метательные ножи и звездочки. Без них он чувствовал себя беззащитным в любом мире.
Люди в голубой униформе сели впереди, в отделение, отгороженное от него прозрачным пластиковым барьером. Машина тронулась с места. Кир улыбнулся и закрыл глаза. Теперь он мог спокойно спать. Его везли туда, куда ему было нужно. А с пластиковой веревкой и с людьми он разберется, когда прибудет на место. Теперь, когда его способности к нему вернулись, он знал, что все зависит только от него.
Дара вздохнула:
— Ты мне так и не сказала, что говорится в пророчестве про меня.
— Я же сказала, — Бора улыбнулась, — там написано, что родится девочка, которая возьмет от человека из чужого мира смелость, отвагу и способность к магии, а от матери древнюю кровь, которая даст ей возможность воспользоваться наследством предков, чтобы победить зло, пришедшее с теми, кто поклоняется черному камню.
— До прихода твоего отца, — вставил слово вожак, — мы ничего не знали о черных жрецах, и эта часть пророчества была для нас неясной. Продолжай, волчица.
Дара вздохнула:
— Вы все равно не говорите мне все.
— Всему свое время. Ты должна услышать то, что происходило до твоего рождения, иначе многое для тебя будет неясным.
Дара уныло кивнула. Бора продолжила:
— Твой отец очень расстроился, когда не нашел твою мать. Он несколько часов лежал на плаще и, пользуясь своим магическим даром, искал ее, но не нашел, а утром я отвела его в храм, как велела мне Мать-волчица. Три дня мы любили друг друга, потом мое место заняла Агин, а после нее другие волчицы. Всего нас было десять волчиц, давших обет защищать, одинокого волка. В живых осталось только шесть… — Бора мягко улыбнулась. — От одинокого волка, как вы знаете, родилось пять волчат. Одна волчица родить не смогла то ли из-за ран, которые она получила, то ли из-за чего-то другого. Она ушла в небесное логово через несколько месяцев. Таким было наказание, назначенное Матерью-волчицей. А одинокий волк так и не узнал, что был совсем рядом с твоей матерью…
Дара печально взглянула на Бору.
— Это несправедливо, — сказала она, сдерживая слезы.
— Мы не знаем, что на самом деле справедливо, а что нет, потому что кроме волчьей и людской существует еще и справедливость богов, — возразила Бора. — Одинокий волк прожил в храме месяц, а потом ушел. Скоро Мать-волчица сказала хранительнице и твоей матери, что он исполнил древнее пророчество — убил черного короля.
Перед смертью, сказала Мать-волчица, жрецы жестоко его пытали, чтобы узнать, где находится твоя мать, но он выдержал пытку и обманул их, сказав, что она умерла.
Почему жрецы пытали его, мы знаем. Они хотели знать, родилась ли ты? Потому что все остальное, о чем говорилось в пророчестве, сбылось.
— А что случилось с моей матерью? — спросила Дара.
— Она родила тебя и через несколько дней ушла. Волчицы проводили ее до того места, которое она назвала.
— Что это за место?
— Она называла его Горным королевством.
— Почему она не взяла меня с собой? — спросила требовательно Дара.
— Она бы не бросила тебя, — ответила Бора, — но таково было решение Матери-волчицы. Твоя мать попыталась украсть тебя, но волчицы не позволили ей это сделать.
Вожак покачал головой:
— Ты не говоришь всего до конца. Твои волчата выросли, у них появились острые зубы и неплохие мозги. Пусть они узнают все от нас, от тех, кто любит их, а не от своих врагов.
Бора кивнула и крепко прижала к себе Корвина и Дару.
— Хорошо, я скажу. Твою мать выгнали из храма и из города, и волчицы сопровождали ее. Если бы она попыталась вернуться, им было приказано убить ее.
Дара заплакала.
— Почему вы поступили так жестоко? — спросила она сквозь слезы.
— Это было сделано потому, что тебя должна была воспитать стая. Она должна была дать тебе силу и научить выживать в трудных условиях потому, что тебе предстоит бороться не только за нас, но и за мир, в котором мы живем. Таково твое предназначение. А также потому, что, когда тебе нужна будет наша помощь, стая придет. Стая знает тебя. — Бора прижала Дару к себе и погладила ее по голове. — Прошло много лет. Стая видела, как ты взрослеешь, как ты овладеваешь магией. Хранительница вела летопись твоей жизни, там описаны все твои шалости и пристрастия.
Мы понемногу стали забывать о том, что существуют черные жрецы, и вот они снова здесь. И снова они ищут твою мать, камень, что висит на твоей шее, и одинокого волка. Ты выросла. И то, что мы видели сегодня, еще раз доказывает это.
Вожак вздохнул:
— Я знаю, что черные жрецы придут снова, и на этот раз с ними будет много воинов. Надеюсь, что к этому времени вы успеете заматереть.
— Я должна найти свою мать, ей может грозить опасность! — сказала Дара.
Бора задумчиво ответила:
— Может быть, это правильно, но ты должна поговорить об этом с Матерью-волчицей.
— Значит, наш отец умер, — задумчиво сказал Корвин.
— Мать-волчица сказала, что после смерти он попал в другой мир. В мир лучший, чем этот…
— Лучший, чем этот… — эхом отозвался Корвин. Дара недоуменно посмотрела на него, потом протянула руку и ласково потрепала его по плечу.
— Может быть, он вернулся в тот мир, из которого пришел, а это значит, что он может вернуться.
Бора покачала головой:
— Жрецы уверены были в том, что он мертв…
ГЛАВА 3
Хранительница слушала их, задумчиво теребя старые г свитки.
— Что ж, если опять появились черные жрецы и воины из других миров, значит, на нас снова надвигается беда. И ты права, — она посмотрела на Бору. — Девочка должна поговорить с Матерью-волчицей. Оставим решение, что ей делать, за богиней.
Корвин, стоявший у окна, выходящего во внутренний двор храма, вздохнул.
— А мне? — спросил грустно он. — Мне с кем поговорить?
Хранительница бросила на него недоуменный взгляд Дара понимающе улыбнулась, а Бора взглянула с тревогой!
— У тебя есть вопросы, на которые мы не можем дать ответ? — спросила хранительница. — И ты не хочешь с нами об этом говорить?
Корвин кивнул головой. Хранительница со вздохом взглянула на Бору:
— Мать-волчица — богиня храма. У стаи свой бог — Великий одинокий волк, но тебе всего четырнадцать лет, и он не станет тебя слушать! Хорошо, — хранительница приняла решение. — Ты тоже можешь попытаться поговорить с Матерью-волчицей. Возможно, она тебе ответит, как отвечала твоему отцу. С вами, его волчатами, все не так.
Хранительница еще раз внимательно их осмотрела и вздохнула.
— Бора, отведи их к Матери-волчице. Но если вы думаете, что богиня даст вам ответы на все ваши вопросы, вы ошибаетесь…
Они долго спускались вниз по длинным лестницам и шли по узким темным коридорам. Ни Корвин, ни Дара раньше не были здесь. Двери, открывающие вход вниз, всегда были закрыты, и около них обычно дремала одна из престарелых волчиц.
Сейчас она настороженно открыла глаза, увидев детей, но, повинуясь нетерпеливому жесту Боры, открыла ключом протяжно заскрипевшую дверь и протянула тускло горевший светильник.
В одном из многочисленных узких коридоров Бора открыла ключом одну из дверей, ничем не отличавшуюся от других. Комната была небольшой, посередине, напротив небольшой статуи Матери-волчицы, стояла деревянная скамья. Бора зажгла светильник и показала рукой на скамью.
— Садись, дочка, и жди. Не надо ничего делать, она узнает о тебе сама и придет. Мы с Корвином будем ждать тебя в коридоре.
Дара села и с испугом посмотрела на брата, тот ободряюще хмыкнул и вышел вслед за матерью.
— Ты по-прежнему ничего не хочешь мне сказать? — спросила Бора.
Корвин смущенно улыбнулся.
— Я никогда ничего от тебя не скрывал, мама, — он вздохнул. — Не буду скрывать и сейчас, я хочу узнать, где мой отец.
— Он мертв, разве ты это не понял из моего рассказа? — спросила Бора.
Корвин неопределенно пожал плечами.
— Это странное чувство, которое у меня возникло, когда я увидел мертвого жреца. На нас надвигается что-то очень страшное. Я вдруг понял, что не смогу один защитить ее, и никто не сможет мне помочь, кроме него.
Бора с мягкой улыбкой посмотрела на него:
— Я тоже бы хотела его увидеть, но он умер и теперь вместе с другими волками живет в небесном логове.
— Он жив, я чувствую это, — возразил Корвин. — Ему трудно, ему плохо, но он жив.
— Как ты думаешь, сколько ему сейчас лет? — спросила Бора. — Когда я зачала от него, ему было больше тридцати… Сейчас он должен быть в таком возрасте, когда волки возвращаются в храм, чтобы Мать-волчица проводила их до небесного логова.
Корвин покачал головой:
— Он по-прежнему молод и стал еще сильнее, я знаю это!
Бора грустно улыбнулась и обняла его:
— Я просто хочу, чтобы ты реально смотрел на мир.
Корвин отстранился и, упрямо сжав губы, сказал:
— Он поможет мне защитить Дару. Мне нужно только узнать, где он…
Самолет, совсем не похожий на те, что летали в его мире, плыл высоко над облаками. В салоне сидело много пестро одетых людей, и Кир в своей одежде резко выделялся среди них.
На него смотрели с нескрываемым любопытством, но, увидев рядом с ним людей в голубой униформе, испуганно отводили взгляд.
Кир еще раз поел за счет правительства, не зная, когда удастся пообедать в следующий раз. Еда была такой же безвкусной и напоминала желе. Милая стюардесса, испуганно косясь на его пластиковые наручники, принесла его сопровождающим выпить.