— Рад, но ты о чем-то темнишь.
— Я рассталась с парнем, — Настя разворачивается к отцу и скрещивает руки на груди.
— С парнем? — тихо повторяет Родион и вскидывает бровь.
Да он в бешенстве. Кровь приливает к щекам, крылья носа вздрагивают, а зрачки расширяются.
— Да. Ты женщин воруешь, а я с парнями расстаюсь. Один-один, папуля.
— И кто он? — нарочито спокойно спрашивает Родион.
— А вот не скажу.
— Я ведь все равно узнаю, Настенька.
— Па, я взрослая и имею право на личную жизнь.
Родион внезапно смотрит на меня в поисках поддержки, и я уточняю:
— Почему расстались?
— Замуж позвал.
Родион поперхнувшись, откашливается и встает:
— Замуж?!
— Так ты сбежала? — я внимательно смотрю в испуганное лицо Насти.
— Я не смогла ему сказать нет. Взяла время подумать и… вот я тут… — она смущенно размахивает руками. — Короче, я не вернусь в Чехию, хочу в Италию. Я уже универ нашла, и… разобраться с документами… но это мелочи… у меня все схвачено. Или, вообще, тут останусь… тут тоже неплохо…
— Настя, — шипит Родион.
— Я не думала, что меня Томаш замуж позовет! — она взвизгивает и прижимает ладонь к губам.
— Томаш, значит? — Родион садится и постукивает пальцами по столу. — И в Италию собралась?
— А ты женщин воруешь!
— Это к делу не относится! — Родион бьет кулаком по столу, и Настя вздрагивает.
— Смею согласиться, — тихо отзываюсь я, — но все же стоит сбавить обороты. Настя тут, приехала к тебе и ждет поддержки, а могла ничего не сказать.
— Я так и планировала, — Настя шмыгает носом и обиженно отворачивает лицо к окну. — Разорался, блин.
— А как мне реагировать? — озадаченно спрашивает Родион. — Я дал тебе свободу, как ты и просила, а ты возвращаешься и говоришь, что замуж собралась за какого-то Томаша!
— Да не хочу я за него замуж!
— Тогда зачем встречалась?
— А ты зачем Яну украл?
— Да етить-колотить! — рявкает Родион.
Пищит микроволновка, и Настя зло швыряет миску с котлетами на стол. Позвякивает вилками и ложками в одном из ящиков.
— Почему ты решила сбежать от Томаша? Он тебя обижал? — аккуратно спрашиваю я.
— Нет. Мы с ним потусили несколько недель, и его перемкнуло на любви до гроба…
— Потусили? — ревниво хрипит Родион.
— Да, па, потусили, — Настя садится за стол и накалывает котлету на вилку. — Он влюбился, а я нет.
— Невероятно, — Родион с клекотом встает и отходит к окну. — Отпустил, называется, учиться, а она там с Томашами тусит.
— Почему не смогла сказать “нет”? — касаюсь пальцами вилки.
— Да жалко мне его стало, — Настя откусывает кусок от котлеты и с аппетитом чавкает. — Глаза, как у щенка были.
— Господи… — Родион накрывает лицо ладонью.
— Я из жалости не подала на развод, и вот я где, — я поднимаю взгляд на Настю.
Родион смеется, и от его смеха во мне просыпается желание вновь сбежать.
— Думаешь, надо позвонить и сказать, финита ля комедия? — Настя тщательно пережевывает котлету.
— Думаю, да.
Настя откладывает вилку, вытирает рот салфеткой и достает из кармана джинсов смартфон.
— Может, просто написать?
— Позвони, — командует Родион и терпеливо оглаживает бороду ладонью.
— Ладно, — касается экрана и прикладывает телефон к уху. — Звоню.
Через несколько секунд она обращается к невидимому собеседнику на какой-то очень печальной тарабарщине, из которой я вычленяю Томаша и “не”. Родион выхватывает из рук дочери телефон и в ярости рычит в него:
— Найду, на лоскуты порежу и через мясорубку пропущу! И скормлю бездомным псам!
— Па! Он же не понимает по-русски!
— Суть он уловил! — Родион кидает телефон на стол и зло вглядывется в глаза Насти. — Еще новости?
— Я семестр с одними пятерками закончила, — довольно улыбается и тянется за новой котлетой.
— Умница, — приобнимает и чмокает ее в макушку, — а про Италию мы переговорим позже.
— Угу, — Настя щурит глазки и прижимается к Родиону ласковым котенком. — И я, правда, соскучилась.
Дышать боюсь, чтобы не нарушить семейную идиллию.
— Па, а как бы ты отнесся к тому, если бы Томаш взял меня и похитил? — с лукавством юной демоницы спрашивает Настя и поднимает взгляд. — На две недели, потому что он так решил?
— Ответ очевиден, Настенька. Я бы его вывернул мехом внутрь.
— Значит, и ты того же заслуживаешь? — Настя передразнивает тихую интонацию отца.
— Видишь ли, Яне с папочкой не так повезло, как тебе, — Родион щелкает Настю по носу. — И вопрос с Яной закрыт.
Он оправляет лацканы пиджака и выходит, злобно зыркнув на меня.
— Я пыталась, — Настя слабо улыбается, дожевывает последний кусок котлеты и широко зевает. — Ты не против, если пойду спать?
— Сладких снов, — подпираю кулаком подбородок.
— Наверное, — Настя останавливается у двери и шепчет, — ты ему очень понравилась.
— Звучит, как угроза, — я ежусь и переплетаю ладони на столе в замок.
— Томаш сказал, что влюбился меня за три дня, — задумчиво тянет Настя.
— Да не дай бог, — сипло кряхчу я, ужаснувшись от ее слов.
Настя потягивается и оставляет меня наедине с котлетами. Тишина настраивает на меланхолию. Я в чужом доме и поучаствовала в уютной семейной беседе. Родион предстал передо мной в другой роли. В роли отца взрослой дочери, и я увидела в нем живого человека, а не только эгоистичного самодура и похотливого кобеля.
— Милашка, да? — у стола стоит Алекс и жует котлету. — Настя когда уехала, тут так тихо стало.
— Его жену убили? — поднимаю на него взгляд.
— Что? — Алекс кашляет и торопливо глотает. — Нет. Светлана болела.
— Рак?
Кивает и садится напротив:
— Откуда такие догадки насчет “убили”?
— Вы же бандиты, а у вас всегда какие-то разборки с летальными исходами. В том числе страдают и ваши близкие.
— Почему сразу бандиты? Бизнесмены, деловые люди…
— Что еще расскажешь?
— Ты слишком предвзята, — Алекс кривится.
— Вы меня похитили, мужа моего избили и ты лично обещал ему ногти вырвать. Еще вопросы?
— Бизнес он такой, довольно хлопотный, — Алекс скалится в улыбке и ковыряет мизинцем в зубах. — Да и ногти вырывал бы не я, а Петя. Это для меня слишком.
— А что не слишком?
— Руку могу сломать. Если сильно заведусь, то награжу открытым переломом. Проблююсь потом, конечно.
— Потом — это когда?
— Когда дело будет окончено, отойду в сторонку и отведу душу, — подхватывает пальцами очередную котлету и спешно добавляет, — но с дамами мы общаемся прилично.
— Без переломов? — хмыкаю я.
— Нет, без переломов, — серьезно отвечает Алекс. — Это ведь не по-мужски.
— И много ты рук переломал, ангелочек? — заинтересованно поддаюсь в его сторону.
— Заболтался я с тобой. Подловила меня в хорошем настроении, — недовольно цыкает и отправляет в свою безразмерную пасть котлету целиком, вероятно, чтобы не проговориться, скольких он искалечил.
Разочарованно выдохнув и хлопнув по коленям ладонями, встаю из-за стола. Алекс следует моему примеру, вытирая рот рукавом пиджака, и бубнит:
— Поехали.
— Куда?
— Домой.
— Не поняла?
— Родион отпускает тебя. Не хочет подавать дочери плохой пример.
— Вот прям отпускает? — не верю своим ушам. — Без никаких но?
— Без никаких но, — Алекс вытаскивает из кармана брюк мой паспорт и ключи, сует их мне в руки и шагает прочь из кухни.
Сконфуженная семеню за ним, и меня накрывает сильная дрожь. Все кончено? Вот так просто? Мне трудно поверить, что Родион прислушался к словам Насти. Мне легче предположить, что он разочаровался во мне, как в любовнице, и решил выпнуть из дома. Он, в принципе, добился своей цели: унизил, показал, насколько жалок мой муж и насколько я сама ничтожна.
На улице у машины оглядываюсь и поднимаю взор. В окне на третьем этаже вижу темный силуэт, и неожиданно для меня самой сердце сжимается, а горло схватывает сильный спазм. Прикусываю язык, чтобы не разрыдаться, и ныряю в салон, вырвав из руки Алекса черный мешок.
Глава 13. Решительность Красавицы
— Продаем квартиру, гасим ипотеку, делим то, что осталось, — я смотрю в окно, за которым набирает силу рассвет. — И, конечно, же подаем на развод. Сегодня.
— Яна…
Когда я вошла в квартиру, Сергей ел пельмени и копался в телефоне. Ел, мать его, пельмени, которые лепила я на днях после работы. Ненавижу его. Слепой ненавистью, до скрежета зубов и желания забить чайником, а от запаха пельменей и кетчупа мутит.
— Яночка.
— Я повторю в третий раз, а если до тебя не дойдет, попрошу помощи у Родиона.
Сергей замолкает, его оплывшее лицо вытягивается, и я перевожу взгляд на часы. Ну, имею я право на маленькую уловку, чтобы добиться от мужа послушания, верно?
— Я знал, что он тебя отпустит, — лопочет Сергей.
— Он меня отымел, — вглядываюсь в его лживые глаза. — Прямо в кабинете. И я, Сереж, кончила так, как никогда с тобой. И член у него большой, толстый и каменный. Он меня взял, нагнул и засадил по самые яйца.
— Шлюха…
— Ага, — поднимаюсь из-за стола.
Фотографирую на телефон квартиру. Сергей ходит за мной по пятам и верещит, какая я сука и стерва. Выставлю квадратные метры, на которые я потратила столько сил и нервов, дешевле рыночной стоимости, лишь бы покрыть ипотеку и отвязаться от обязательств перед банком.
— Ведь мы бы могли начать все сначала, Яна. Забыть все, что случилось за эти дни.
Забыть про его предательство, трусливый побег и как он с облегчением вздохнул, когда Родион изъявил желание пленить меня на две недели для сексуальных утех?
— А я не хочу забывать, — щелкаю по клавиатуре старенького ноутбука, подробно расхваливая район. — Не в этот раз.
Сергей плачет. Под его всхлипы загружаю фотографии и публикую объявление. Дождаться проверки от модераторов, зарядить телефон и быть готовой к звонкам от риелторов и потенциальных покупателей. Ах да, еще предупредить начальство, что меня не будет с утра.