— Так сколько? — повторил я вопрос.
— Ты же понимаешь, что я заработал бы на ней еще, минимум, триста.
— Так триста? — поднял я бровь.
Райен снова выдержал театральную паузу.
— Пятьсот штук евро — и я отдам тебе эту девку. Чисто по дружбе. Навсегда, — наконец-то выдавил он.
Я нервно сглотнул. Пятьсот штук для меня проблема. Конечно, нет нерешаемых задач, но за день я точно не найду такую сумму, хоть в лепешку расшибусь. Особенно здесь, где у меня больше врагов, чем друзей. Это нереально прямо сейчас, все же я не миллионер какой-то, а обычный… ну пусть, не совсем обычный, но всего лишь офицер секретной службы. И у меня нет в запасе столько денег, даже если я сниму все сбережения со своих счетов.
— Я найду пол-лимона через неделю, — пообещал я. — Где гарантия, что ты не отдашь мою девицу другому?
— Ты что, в нее влюбился, не пойму я? Скоро будут новые, не хуже этой. Может, мы с тобой даже бизнес начнем, как и договаривались, — подмигнул мне Райен.
— Не твое дело. Просто отсрочь аукцион. И я привезу бабки.
— Ладно, за пятьсот штук я, пожалуй, пойду навстречу. Я планировал провести торги через шесть дней, но подожду немного. Надеюсь, не обманешь, иначе я тебе не прощу. Я уже пригласил на торги всех своих знакомых. И мне придется выставить себя дураком.
— Придумаешь что-нибудь. Через неделю я у тебя.
— Деньги наличкой. Больше никаких переводов. Кажется, нас пасут.
— Договорились. — Я развернулся и бросился к машине, нервно поглядывая на телефон.
До самолета всего полтора часа, а мне нужно заехать в пару мест — спрятать тачку там, где ее никто не увидит, переодеться, отыскать Джейсона.
Я выкуплю Марину, и черт с теми деньгами. Заработаю новые. Осталось пережить совещание, и можно заняться поиском средств, чтобы заткнуть жадность Райена этими гребанными бумажками, которые ничего не значат и одновременно значат так много.
Марина
Несмотря на свое отрешенное состояние, я слышала, о чем шептались девочки:
— История повторяется…
— Она ведет себя как Лола…
— Что этот мерзавец Марч вообще делает с девушками?..
До меня доносились обрывки фраз. Но только и оставалось, что закатывать глаза.
Теперь истории девчонок казались совсем неправдоподобными. Они с остервенением рассказывали о том, какой Винс урод, ссылаясь на всевозможные слухи, а я отлично понимала, что все это ложь.
Когда какая-нибудь девушка подходила, чтобы справиться о моем самочувствии, я лишь отмахивалась. Сейчас я понимала, что Лола, вероятнее всего, просто привязалась к Марчу, как я за эти дни. Потому и чувствовала себя преотвратнейше.
Через неделю планировался новый аукцион, к которому нас тщательно готовили.
Мою кожу снова отмывали в молоке, на волосы наносили маски и различные средства. Когда дошло дело до депиляции, я даже не шелохнулась. Было наплевать, что они там творят. Абсолютно. Я витала в своем маленьком мирке, не обращая внимание на суету. И даже не думала о том, кто купит меня в этот раз. Все казалось бессмысленным.
Мысль о побеге тоже угасала. Я превратилась в тряпку, которой вытерли пол и выбросили за ненадобностью. Не думала ни о себе, ни о других. И когда Марго сообщила мне, что двоих девочек отправили в низкосортный бордель, а одну сильно искалечил клиент, даже не придала значения.
Вместо этого я вспоминала три недели страсти, проведенные в объятиях бездушного мужчины. Без него все казалось таким пустым. Даже дом Винсента ощущался родным после того, как я его украсила. Но для чего я так старалась? Чтобы потешить мужское самолюбие? Очередная рабыня вертится вокруг самца, пытаясь потакать всем прихотям — вот о чем Винс думал, когда видел мои «подарки». И даже испеченный его собственными руками торт теперь казался какой-то глупой выдумкой. Будто это он так извинялся, что лгал, подчинял и привязывал к себе.
И еще это его «потом»...
Я ведь говорила, что «потом» не будет — так и оказалось. Шарлотта сообщила мне еще месяц назад, что клиенты не покупают девочек повторно, потому как товар уже изведан, и им необходимо новое «мясо». Значит, и Винс не исключение. Он такой же, как и прочие толстосумы, приходящие на подобные мерзкие мероприятия.
Я злилась. Просто невероятно злилась. Это продолжалось, кажется, несколько дней, а после наступила апатия. Я не могла ни плакать, ни смеяться — совершенно не выражала эмоций и желания жить. Сидела в уголке дивана, игнорируя окружающих, молчала, а во время приемов пищи на автомате закидывала в себя крохи, лишь бы не сдохнуть с голоду. Плелась в комнату спать. Но вместо того, чтобы отдыхать, рыдала в подушку.
В одну из ночей я услышала, как девчонки шепчутся. Это никак не давало мне уснуть, хотя за последнее время я и так вымоталась эмоционально. Девушки мешали. Причем сильно. Я подорвалась на месте и рявкнула:
— Вы можете перенести разговор на завтра? — Не думала, что выйдет настолько яростно, но прямо-таки закипела от злости.
— Марин, ты просто не в курсе, что случилось, — тихо ответила мне Настя, показывая, что я слишком громко сделала замечание и стоит говорить сдержаннее. — Тебе же рассказывали, что трех девчонок больше не будет среди нас?
— Ну и что? — безэмоционально произнесла я, намекая, что разговор мне неинтересен.
— И говорили, что одной из них крупно не повезло?
— Да. Но я не в курсе, кому.
— Шарлотте. Она больше не вернется сюда, да и в бордель не поедет. Без понятия, что теперь с ней будет.
— В смысле? — оживилась я. Ведь раньше мне лишь рассказывали истории, а сейчас я лично знала участницу. Но так как была слишком погружена в собственные переживания, не заметила отсутствия темнокожей красавицы из США.
— Такое впервые произошло. По крайней мере, так Бок Сун сказала, — кивнула Настя в сторону кореянки. — Она здесь три года.
— А что случилось-то?
— Короче. Ее купил Дориан де Шарль, французский бизнесмен. Он занимается производством огнестрельного оружия, потому является весьма ценным клиентом для Райена. Он выложил хорошую сумму за Шарлотту, хотя раньше не покупал девочек из личных соображений. А тут кто знает, что на него нашло. В общем, он отыгрался на ней так, что живого места не осталось. Мы мельком видели, как Шарли затащили в дом трое охранников и увели к Мэдоку. Она буквально висела в их руках! У нее сломано несколько ребер и нога. Кожа в ссадинах и порезах, — взахлеб принялась мне все выкладывать Настя.
— А вы откуда знаете, что там повреждено?
— Охранники шепчутся. Плюс Милана вернулась к тому моменту, и ее повели на осмотр. Так она столкнулась с Шарлоттой. Точнее, с охранниками, что тащили ее в одну из палат.
Так в подвале еще и палаты есть? Хотя, это не удивительно. Такое большое помещение, и дверей куча. А я все гадала, что там, за ними.
— Мы думали, что Шарли поправится ко дню аукциона. Но он уже вот-вот, а нога так и не зажила. И они говорили, что, судя по снимкам, никогда не восстановится полностью. Настолько сильная травма, что либо операция, либо хромать всю оставшуюся жизнь. И как ты помнишь, Райену требуются идеальные девушки для продажи; даже в борделе никому не нужна калека…
— Вот черт, — прокомментировала я рассказ Насти и крепче прижала к себе одеяло.
Теперь мне стало страшно. Куда страшнее, чем тогда, когда меня привезли — почти два месяца назад. Ведь больше не слухи, что среди клиентов есть те, кто издевается над девушками. И мне совсем не хотелось попасть в лапы такого. Тогда я не то что сбежать не смогу — даже уползти.
Вновь вспомнился Винс: хмурый взгляд зеленых глаз, чувственные губы, от прикосновения которых по коже бежали мурашки, сильные руки, нежно обнимающие во сне и страстно сжимающие бедра во время бурного секса. Взъерошенные черные волосы, которые он постоянно смазывал гелем, чтобы придать своему виду больше опасности. И его торт… Боже, самый ужасный торт в моей жизни!
Нет. Я не должна думать о нем в таком ключе. Он подонок, как и все остальные. Нельзя считать Винсента кем-то особенным в моей жизни. В конце концов, я — собственность Райена и заложница этого места, поэтому член Винса — не последний, что еще побывает во мне. Зачем тогда держаться за Марча? Из-за приятных воспоминаний, которые можно по пальцам счесть?
Но как только пыталась вспомнить хоть что-то плохое, оно тут же сменялось хорошей картинкой, вытесняя весь негатив. И я не могла понять… почему я думаю о нем? Почему мне так тяжело принять тот факт, что клиент просто воспользовался мной и вернул на «полку»? Почему не могу смириться с поступком Марча? И почему я вообще ждала чего-то большего?
Ответ пришел не сразу, но затмил прочие мысли.
Я просто влюбилась. Влюбилась в козла, который выкинул меня! Все это время из кожи вон лезла, чтобы привязать мужчину к себе, но вместо этого влюбилась сама!
Какая же я дура! Именно в него!
А самое страшное — осознавать, что именно тот, кто занял место в сердце, так легко от меня избавился. Да, он сказал, что мы еще увидимся с ним, но в это верилось с трудом.
Но ведь есть причина, по которой он вернул меня на день раньше. Возможно, у Винса появились срочные дела и поэтому он должен куда-то уехать? А значит, не смог бы отвезти меня к Райену. Но останется ли жив? Он сам говорил, что его жизнь — сплошные опасности.
Я вдруг вспомнила, как Марч вернулся с пулевым ранением; как мы зашивали его плечо. И кто знает, что бы он делал, не окажись рядом меня. Но как поступит теперь, если снова попадет в беду? Кто поможет ему? И поможет ли… А если он и правда погибнет?
От этой мысли мне стало не по себе.
Девочки уже спали, а я вдруг снова расплакалась. Плечи содрогались от тихих всхлипов, вой я давила на корню, не позволяя голосу прорваться. Сердце болезненно сжималось, а воздуха не хватало. Я стиснула руками покрывало, натянула его на голову и уткнулась лицом в подушку.
Никто не поймет меня, если узнает, что случилось. Не попытается понять мои чувства к «клиенту». Поэтому остается только молча глотать слезы, отрезая себя от всего окружающего мира.