Прогоняю дурные мысли, подкравшиеся словно из ниоткуда.
Я не позволю этому случиться.
Я хочу быть здесь с ней. Я должен быть здесь с ней.
Прижимаюсь к сладким губам, перехватывая громкие стоны, наслаждаюсь тем, как она царапает мою шею, начиная двигаться быстрее и быстрее с каждой секундой.
— Рустам… Рустам… — стонет мне в рот, извиваясь сверху.
Лика прижимается ко мне, и каждое движение заставляет меня чуть ли не терять сознание от похоти.
Эмоции со скоростью смертоносного урагана пробивают насквозь мою грудную клетку.
Мы двигаемся жёстче, сильнее, быстрее. Проникаем друг в друга. Не только мой член глубоко в ней, но и она тоже — где-то в моей крови и в лёгких, как глоток чистого кислорода.
Мы трахаемся на предельной скорости, совершенно забыв обо всём остальном.
Ещё. Ещё. Ещё.
Задыхаемся, целуясь так, что сводит скулы.
Хочу от неё всё большего и большего. Хочу быть к ней так близко, что мы можем сгореть.
Хватка пальцев Анжелы становится почти безжалостной. Её бёдра вращаются над моим, сводя с ума.
Сейчас она такая бесстрашная и дерзкая, вместе с тем невообразимо нежная. До сих пор нежная и трогательная, даже в хаосе эротичного безумия, что творится сейчас между нами.
Её близость и нежность, откровенность завершают последние штрихи и окончательно латают прорехи в моём доверии к чувствам.
Тосковал по этому и жаждал. Ждал. Кажется, именно её?
Теперь на меня накатывает волной и кажется, что сердце точно не выдержит адского напряжения.
Я смотрю, на её лицо и не могу насытиться, наблюдая, как Анжела объезжает меня. Заслужил ли я такую нежную красотку, как она?
Находясь в миге от оргазма, я хватаю Анжелу за бёдра и призываю двигаться быстрее.
Я просовываю руку между нашими телами и начинаю ласкать чувствительный узелок плоти. Чтобы стало ещё острее. Мне хочется, чтобы она кончила, сидя на мне.
Анжела громко стонет, её лоно резко и сильно пульсирует, сжимается вокруг моего члена. Она срывает меня за собой следом в этот взрыв ощущений.
На нас словно обрушивается гигантское цунами. Лика падает на меня, прячет лицо у меня в основании шеи и едва ощутимо целует разгорячённую кожу.
— Ты нужна мне. Навсегда, — шепчу я ей на ухо.
Потом забираю Ангелочка домой и продолжаю начатое, но уже в доме.
Чёрт, какая же она вкусная, сладкая, нежная. Оторваться невозможно.
Впервые в жизни, только с ней, я балдею не только от секса, не стремлюсь скорее покинуть измятую к чертям постель.
Хочется поваляться на влажных простынях, пока остывает кожа, покрытая испариной.
Хочется болтать о пустяках, лениво перебрасываясь словами, потому что сил почти не осталось. Хочется просто находиться рядом, можно даже молча, слушая только как гулко и радостно стучит сердце.
— Ты пойдёшь со мной в больницу на УЗИ? — внезапно спрашивает Лика. — Можно будет определить пол малыша, и я хотела бы, чтобы в этот момент ты находился рядом.
Слова Анжелы прогоняют ленивую дремоту из моего тела. Я мгновенно напрягаюсь, пульс ускоряется в несколько раз.
Впервые…
Чёрт, слишком много, связанного с Ликой, со мной происходит впервые.
Как будто не я взял её невинной, но она раскупоривает меня раз за разом, заставляя испытывать чувства, о существовании которых я не подозревал раньше.
Ребёнок… Мой ребёнок. Сын или дочка?
— Как думаешь, кого ты мне родишь?
— Вот вместе об этом и узнаем, — улыбается Анжела.
— Требуешь, чтобы я пошёл с тобой в больницу? — усмехаюсь. — Вообще-то, это женское дело…
— Ах, женское! Значит, когда тебе нужно было получить подтверждение того, что после первого раза ты мне не навредил, господин Анваров соизволил сам присутствовать, а сейчас поход в больницу становится только женским делом? Касающимся только меня одной?
Вижу, как её светлые глаза наполняются обидой и непониманием. Ей нужно не только ощущать мою одержимость, заинтересованность и заботу о ней.
Анжеле хочется услышать о моих чувствах. Однако с этим у меня как раз небольшие проблемы. Скорее язык в узел завяжется, чем я ещё хотя бы раз признаюсь в своей слабости.
— Прошу, — выдыхает едва слышно. — Я редко прошу тебя о чём-то. Исполни это небольшое желание. Ради всех нас…
Я киваю неопределённо. Потому что ступаю на неизведанную и опасную для себя территорию. Вернее, я давно в ней уже увяз, но понимаю и принимаю этот факт только сейчас.
Телефонный звонок спасает меня от неудобного и тяжёлого для меня разговора.
На дисплее высвечивается имя моего главного помощника, и этот немногословный, серьёзный мужчина не звонит по пустякам.
— Мне нужно отойти. Это срочное дело, касающееся бизнеса.
Лика погрустнела, отпускает меня кивком.
— Да, конечно, иди.
Мысленно обещаю завершить этот диалог и не обижать малышку словами, но дело требует моего внимания.
— Да. Батыр, что случилось?
— Покушение на Тихонова, — хрипит в телефонную трубку.
Глава 45
Рустам
— Что?! Кто?! Когда?!
В ответ короткие гудки.
Ленивая нега и туманная дымка экстаза испаряются без следа. Вихрем пролетаю в комнату, торопливо одеваясь.
Лика мгновенно замечает изменения во мне и привстаёт на постели.
— Рустам, что случилось?
Моя внимательная девочка и очень чувствительная.
— Небольшая проблема, Лика. Но мне необходимо уехать!
Одевшись, сдвигаю стенку шкафа в сторону, доставая пистолет и пряча ствол во внутреннем кармане пиджака.
— Небольшая? Ради решения небольшой проблемы не берут с собой пистолет, Рустам.
— Послушай, Ангел. Мне сейчас реально нужно уехать!
— Просто береги себя, — перебивает меня Анжела. — Ради меня и малыша. Будь осторожен.
— Хорошо, — коротко её целую и мгновенно испаряется недовольство.
Появляется решимость довести начатое дело до конца и разобраться, в конце концов, что за чертовщина творится с семейкой Тихоновых!
Звонок Батыра срывает меня с места.
Я оставляю Анжелу в доме, не сообщая ей подробностей. Ни к чему тревожиться в её состоянии. Анжела носит под сердцем моего ребёнка и безопасность мамы и малыша для меня стоит во главе всего.
К тому же я сам пока не знаю подробностей произошедшего и не могу сообщить ничего, кроме того, что на Тихонова кто-то покушался.
Батыр успел выкрикнуть в телефон только эти два слова и отключился.
Когда я подъезжаю к больнице, вокруг всё гудит, как встревоженный муравейник. Так много охраны! Но наглому киллеру хватило небольшой лазейки, чтобы прокрасться внутрь.
— Рустам Тимурович!
— Что там? Как Тихонов? Как Батыр?! — хватаю за плечо кинувшегося ко мне человека.
Арман работал в паре с Батыром, замещал его временами. Но для меня будет трудно найти замену Батыру.
Я работаю с ним много лет и наши отношения иногда выходили за рамки "босс — подчинённый". Я бы сказал даже, что Батыр иногда тормозил меня в моменты, когда у самого не получалось остановиться, чтобы не наделать глупостей.
— Тихонов в порядке, — отчитывается Арман. — Киллер проник в палату под видом медицинского персонала и пытался отключить мужчину от аппаратов искусственного жизнеобеспечения. Батыр почуял неладное и бросился к нему. Тихонов жив. Батыр смертельно ранил киллера. Когда мы прибыли на место, киллер уже был мёртв.
— Что с Батыром?
Арман вздыхает, отводя взгляд в сторону.
— Что с ним? Где он?
Я начинаю терять терпение. Арман показывает рукой в сторону здания больницы.
— В здании. В палате реанимации. Врачи делают всё возможное, но шансов нет. Он будет на том свете самое большее через час.
Я бросаюсь в указанном направлении и торопливо надеваю предложенный медицинский халат поверх дорогого костюма. Врач, прооперировавший Батыра, сидит в коридоре и курит, наплевав на правила. На нём много крови. Разумеется, не его самого, а Батыра.
— Он в сознании?
— Был в сознании. Но шансов нет. Увы. Вы хотите с ним поговорить?
Я вхожу в палату и, увидев, побледневшего Батыра, понимаю, что он уже одной ногой в могиле. Впервые вижу смуглокожего мужчину побледневшим настолько, что его лицо стало почти одного цвета с сероватыми стенами палаты.
Врач вполголоса перечисляет ранения. Попросту говоря, ублюдок в упор расстрелял моего доверенного человека. С таким количеством серьёзных огнестрельных ран не выжил бы никто.
Я присаживаюсь на край кровати. Глаза Батыра уже помутневшие, дыхание сильно затруднено. Нахожу его руку и сжимаю похолодевшие пальцы.
— Родители… Мои родители до сих пор живут в Алматы… — шепчет он, с трудом переведя на меня взгляд. — Нужно сказать им. Я хочу туда, к ним.
— Да. Я знаю, где они. Я позабочусь. Всё сделаю.
Батыр слабо улыбается и прикрывает глаза, как будто благодарит меня. Из его рта вырывается кашель и по губам стекает струйка крови.
Он с трудом подносит руку ко рту и трогает кровь. Я пытаюсь быть спокойным, но мне сложно наблюдать за последними минутами его жизни.
Батыр что-то пытается сказать мне, его пальцы беспокойно перебирают простынь. Последний рывок и он замирает.
Взгляд моментально становится тусклым, стекленеет. Всё кончено.
Через некоторое время я прикрываю пальцами его веки и встаю с постели умершего. Вижу на светлой простыне криво начерченную четвёрку, которую рисовал Батыр перед смертью. Что он хотел сказать этим?
В голове туман. Тоска и злость на убийцу заставляют выйти из палаты, но у меня нет времени горевать по Батыру. Нужно найти того, кто это сделал! Подзываю к себе Армана:
— Теперь ты за главного. Опознали киллера?
— Опознали. Но он очень хороший наёмник, знающий своё дело. Не оставил следов. Пытаемся выяснить, кто ему заплатил. Ни звонков, ни сообщений. Почта тоже пустая. Скорее всего, была личная встреча и платили наличкой. Но я проверю всё ещё раз.
— Данные с камер смотрели?
— Их отключили во всём здании на несколько минут. Этого хватило.