- Неужели? Значит я просто не обращал внимания.
Складывая ее покупки в багажник, он сказал:
- Похоже, вы покупаете для двоих человек.
Судя по тому, как он повысил голос в конце, это был почти вопрос.
- Моя мать. Я забочусь о ней.
- Значит, вы не замужем, или как?
Она так широко улыбнулась, что даже немного смутилась.
- Нет. Или как.
Он положил в машину последний пакет с продуктами, закрыл багажник и достал из кармана сотовый телефон.
- Почему бы вам не дать мне свой номер телефона, и мы сможем встретиться. Может быть, выпьем? Так как я не обращал на вас внимания, я смогу наверстать упущенное время.
Ее руки все еще дрожали, когда она ехала домой. Мужчина никогда раньше не просил у нее номер телефона, и она постоянно прокручивала это в голове. Снова и снова. Он действительно хотел пойти с ней на свидание!
Мама будет в ярости. Она захочет знать, куда я иду, зачем, с кем, и как долго меня не будет. Она улыбнулась про себя. И я буду лгать.
Как будто ее наказали за эту мысль, у Лизбет лопнуло переднее левое колесо. Она изо всех сил пыталась сохранить контроль над машиной, стараясь прижаться к краю дороги. Но вместо этого выехала на тротуар.
- Проклятье - пробормотала она, сдавая назад, чтобы съехать с тротуара. Она никогда раньше не меняла шины, но за эти годы Лизбет обнаружила, что быстро учится, потому что ей приходится делать все самой.
Она вышла из машины и взглянула на покрышку. Ей придется вытащить продукты из багажника и положить их на заднее сиденье, чтобы можно было вытащить домкрат и запасное колесо. Разочарованно вздохнув, она подошла к задней части машины и открыла багажник. Прежде чем она успела вытащить первую сумку с продуктами, спереди нее притормозила и припарковалась машина.
Прежде чем водитель успел выйти, сзади к ней подъехала вторая машина.
Оба водителя были мужчинами. Ей не пришлось самой менять колесо.
Лизбет не могла удержаться от смеха, когда несла продукты в дом. Ей предстояло сделать две ходки, но ей было все равно. Она была слишком счастлива, чтобы ее что-то беспокоило - даже мама.
Распаковывая покупки, она думала о двух мужчинах, которые помогли ей поменять колесо. Один пригласил ее на свидание, другой подождал, пока первый уедет, а потом спросил ее номер телефона. Это был настоящий потоп после долгой засухи, и от этого слегка кружилась голова.
Она снова подумала о маме и о том, как та отреагирует на то, что у Лизбет есть что-то похожее на светскую жизнь. Это привело бы ее в бешенство. Но она была не в том положении, чтобы что-то предпринять. Да и сколько еще она сможет продержаться?
Мама, вероятно, была расстроена тем, что Лизбет отсутствовала так долго - больше трех часов, - но она просто не могла найти в себе сил беспокоиться об этом. Укладывая продукты в холодильник и шкафчики, Лизбет позволила себе помечтать, какой станет ее жизнь после смерти мамы.
До вчерашнего визита Санни ей было трудно представить себя одинокой, и она понятия не имела, что ей делать со своей жизнью. Теперь же у нее, похоже, появилось какое-то будущее. Она так много улыбалась, что у нее заболели щеки.
Как только продукты были убраны, она принялась за мамин обед. Было уже без двадцати час, а мама любила обедать ровно в двенадцать тридцать, так что она будет капризничать. Пока разогревалась вода для чая, она приготовила мамин бутерброд с тунцом и салатом на белом хлебе. Через несколько минут она понесла обед в мамину комнату.
Дверь была закрыта. Обычно она была чуть приоткрыта, но мама полностью ее закрыла.
- Пора обедать, мама - сказала она. Она поставила чашку чая на тарелку с бутербродом и свободной рукой повернула ручку.
Дверь была заперта. Мама никогда не запирала дверь своей спальни.
- Мама? Почему твоя дверь заперта?
Когда ответа не последовало, она постучала в дверь.
- Мама! С тобой все в порядке?
Нет ответа.
- Мама! Ответь мне!
Она ничего не слышала в спальне, и ее грудь сжалась. Волна страха и вины заставила ее внутренности скрутиться в узел.
Лизбет бросилась обратно на кухню и поставила тарелку и чай на стол.
- Ключ, ключ, - шептала она про себя, пытаясь вспомнить, где он находится. Раньше она никогда в нем не нуждалась.
Она открыла один из ящиков под столом и принялась рыться в хламе - ручки и карандаши, обрывки бумаги, отвертки разных размеров, висячий замок, пара старых рождественских открыток, книга с устаревшими почтовыми марками, скрепки и резинки. Но ключей не было.
Это была старая дверь и старый замок. Лизбет задумалась, сможет ли она выбить дверь, если сильно постарается. Потом она вспомнила о каких-то старых ключах в одном из ящиков своего комода.
Она поспешила в свою спальню, подошла к комоду и проверила ящики. В третьем снизу лежали два кольца с ключами, но ни на одном из них не было надписи. Ей придется перепробовать их все. Схватив ключи, она помчалась к маминой комнате, но запнулась и остановилась, когда что-то привлекло ее внимание.
Ящик ее ночного столика был приоткрыт примерно на дюйм. Она знала, что закрыла его - сразу после того, как положила фаллоимитатор в матерчатой сумке в этот самый ящик.
Она медленно подошла к ночному столику, ее ноги отяжелели и онемели. Открыв ящик до конца, она обнаружила матерчатую сумку. Фаллоимитатор и смазка исчезли.
Дрожь возникла в ее груди и распространилась по всему телу. Сжимая в каждой руке по связке ключей, Лизбет направилась в мамину комнату. Пробуя ключи, один за другим, она приговаривала:
- Что ты там делаешь, мама? Почему ты со мной не разговариваешь? Почему дверь заперта, мама? Почему? Что там у тебя...
Один из ключей повернулся в замке. Она медленно открыла дверь.
Мамина кровать была пуста, одеяла сброшены в изножье. Фаллоимитатор лежал на матрасе, простыня вокруг него была покрыта влажными пятнами.
- Мама?
Она вошла внутрь и увидела маму, стоящую у окна и медленно расчесывающую волосы, глядя на полоску газона рядом с домом. Но что-то было не так. Мама была совсем другой.
- Мама, почему ты... не сказала... что-нибудь... когда я... стучала?
Лизбет почувствовала приступ тошноты.
Мамины волосы уже не были седыми. Теперь они были темными, гладкими и блестящими. Она стояла прямо в своей фланелевой ночной рубашке, держа спину ровно.
- Мо-ма...ма?
Мама перестала расчесывать волосы щеткой и медленно обернулась. Ее лицо было гладким и без морщин, даже симпатичным. Ее глаза были ясными и внимательными. Уголки ее рта были опущены вниз.
- Тебя долго не было, юная леди, - сказала она ясным, полнозвучным голосом. Здоровым голосом. - Я надеюсь, что у тебя есть хорошее объяснение в свое оправдание.
Лизбет услышала тихий по-детски хныкающий звук и через мгновение поняла, что он исходит от нее самой. Ее колени ослабли, горло сжалось, и что-то вроде кулака, казалось, сдавило ее сердце.
Мама еще не скоро умрет.
Ⓒ The Happiness Toy by Ray Garton , 2013
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2020