– Клянусь! – поклялся гном. – Мы собирались открыть дверь! Но ваши вещи оказались столь восхитительными, что чувство времени покинуло нас!
– Скажите-ка лучше, зачем мы были заброшены в эту пустыню?
– Чтобы защитить вас от смертельных вибраций, – объяснил гном. – Мы, кстати, тоже спрятались… Эти вибрации возникают всякий раз, когда на планету садится корабль, – и возникают они ночью…
– Это землетрясение? – спросил я. – Я хотел сказать, внутрипланетные толчки?
– Нет. Сотрясение всего вашего существа. Оно разрушает мозг и разрывает тело в куски. Все живое уничтожается им. Поместив вас в другой мир, мы спасли ваши жизни…
Он врал. Ему ничего другого не оставалось. Он нагло заливал о своих намерениях вернуть нас обратно, крыса такая! Печься о нашем возвращении было ему совершенно ни к чему. Он получил от нас все, что хотел.
– Ты, урод! – сказал я. – Брось вкручивать! С чего это вдруг посадка корабля вызовет такие вибрации?
Он поднес скрюченный палец к картошкоообразному носу:
– Этот мир закрыт. Никого никогда сюда не приглашают. Гости, которые время от времени появляются, должны остаться здесь навсегда. Планета запечатывает все корабли, и побег делается невозможным. А с ним и утечка информации.
– Сюда не приглашают, говоришь? – заорал я. – А наводящий луч? Вы заманили нас сюда, чтобы просто-напросто выкинуть в пустыню и завладеть всем нашим багажом! Вы уже прибрали к рукам все, кроме нашего корабля, который запечатан, как и все прочие! Не случайно лошадки настаивали на том, чтобы мы взяли с собой вещи! Они знали, какая участь ожидает корабль! Видно, вы просто не знаете, как избежать этого запечатывания!..
Он кивнул:
– Да, сэр. Это одно из характерных свойств закрытой планеты. Пока что мы бессильны против него…
Теперь, подумал я, гном будет соглашаться со всем, что бы я ни сказал, напустив на себя самый искренний вид. Еще один подленький среди встреченных мной приматов…
– Я не могу понять вот еще чего… – продолжил гном. – Каким образом вам удалось вернуться? Ведь никто не возвращается из этих миров без нашей помощи!
– Вы по-прежнему будете говорить, что собирались нас вызволить?
– Да, клянусь. И вы сейчас же можете получить все свои вещи. У нас даже в мыслях не было что-то присвоить!
– Замечательно! – сказал я. – Весьма разумное решение! Но нас интересуют также и другие вещи…
– Какие? – спросил он немного раздраженно.
– Нас интересует информация об одном человеке. О гуманоиде, очень похожем на нас. С ним был робот.
Глаза гнома забегали – он явно собирался с мыслями. Я шевельнул дулом ружья – и небезрезультатно.
– Было, – сказал гном. – Давно. Очень давно.
– Это был единственный человек, прилетевший к вам?
– Нет. Прилетали и другие из ваших… До него… Шесть или семь… Они покинули город, и больше я их не видел…
– Вы не отправляли их в другой мир?
– Почему же… Мы отправляем туда всех! Это необходимо, потому что каждое новое прибытие вызывает смертоносную волну. После того как волна проходит – мы снова в безопасности, и прибывшие извлекаются нами из своих убежищ.
Возможно, подумал я, он говорит правду. Или какую-то ее часть. А может быть, он имеет иную точку зрения на эти вещи, только не спешит ознакомить нас с ней? Или не решается, будучи однажды схваченным за руку?..
– И как только прилетит новый корабль, снова поднимется эта волна, да?
– Да, но лишь в городе, – уточнил гном. – За его пределами вы в безопасности.
– А что, никто из прибывших не остается в городе?
– Нет. Они идут охотиться за кем-то, находящимся, по их мнению, вне города. Все они за кем-то охотятся.
Господи! – подумал я. Все они действительно идут по чьему-то следу! Кто знает, в скольких головах уже звучал голос, услышанный Смитом, и сколько самых разнообразных существ на этот голос устремилось…
– Они не рассказывали вам об объекте своей охоты? – спросила Сара.
Гном криво усмехнулся:
– Скрывали.
– Ну, а тот гуманоид, что прилетел к вам с роботом, – он…
– С роботом? Вы имеете в виду очень похожего на него металлического гуманоида?
– Не прикидывайтесь! – не выдержал я. – Вы прекрасно знаете, что такое робот! Эти ваши лошадки – тоже роботы!
– Мы не роботы, – возразил Доббин. – Мы самые настоящие лошадки.
– А ты заткнись!
– Ах, да… – сказал гном. – Вспомнил. Гуманоид с роботом тоже ушел и не вернулся. Правда, спустя какое-то время вернулся робот. Но он ничего не говорил мне. Ни слова.
– И этот робот все еще здесь?! – воскликнула Сара.
– У меня имеется только часть. А вот другая – та, что приводит его в действие, – к сожалению, отсутствует. Кажется, вы называете это мозгом… Я продал мозг диким лошадкам, обитающим в здешней пустыне. Они очень хотели его заполучить и хорошо заплатили. К тому же отказать им было опасно для моей жизни.
– Где нам искать этих диких лошадок? – поинтересовался я.
Гном пожал плечами:
– Кто знает… Они могут оказаться где угодно. Хотя чаще всего – к северу отсюда… Дикие, совершенно дикие…
– Если лошадки такие дикие, то зачем им понадобился мозг Роско? – спросила Сара. – Каким образом они могли его использовать?
Плечи гнома приподнялись снова.
– Понятия не имею. У этих существ не очень-то спросишь. Грубые и необузданные… Да, туловище у них лошадиное, но головы такие, как ваши. И еще руки. Эти твари к тому же имеют привычку вопить как безумные.
– Кентавры! – вскричал Тук. – Насколько мне известно, в пределах Галактики их едва ли не больше, чем гуманоидов! И они, как справедливо заметил этот джентльмен, весьма строптивы! Впрочем, мне не доводилось встречаться ни с одним из них…
– Значит, вы продали только черепную коробку… – вернулся я к теме. – А все остальное – у вас.
– Да. От туловища они отказались. Оно здесь.
Оставив ненадолго космическое арго, я, уже по-английски, обратился к Саре:
– Что вы обо всем этом думаете? Может быть, пора заняться поисками Найта?
– Это было бы здорово, если…
– Если Найт еще жив, то он сейчас глубокий старик. Но скорее всего, он умер. Не забывайте, что робот, который не смог бы бросить его просто так, вернулся!
– Нужно выяснить, куда и зачем он шел. Мы должны найти мозг Роско и вернуть этот мозг на прежнее место. Робот нам все расскажет.
– Гному, между прочим, он не сказал ни слова.
– Гном есть гном. А мы люди, и очень похожие на тех, кто сделал Роско. Если в него заложена преданность – она должна распространяться и на нас.
– Так вот… – сказал я, повернувшись к гному. – Нам понадобятся тело робота и карты этой планеты. Запас воды, разумеется, тоже. Лошадки, которые повезут нас, наши вещи и…
Вскинув руки, он в ужасе отпрянул от меня и энергично замотал головой:
– Придется обойтись без лошадок! Они нужны мне самому!
– Дайте же закончить! Дело в том, что мы берем с собой и вас!
– Это невозможно!!! – душераздирающе крикнул Доббин. – Кто будет предупреждать вновь прибывших об опасности и помещать их в укрытие? Сэр! Вы должны понять, что…
– Все учтено, – успокоил я Доббина. – Мы просто уберем луч. Не будет приманки – не будет и гостей.
– Вы не сможете его убрать! – заверещал теперь уже гном. – Никто не может сделать этого! Потому что местонахождение трансмиттера никому из нас не известно! Я пытался найти его! И до меня тоже искали! Бесполезно.
Вид его был крайне подавленный.
– Пр-роклятье… – выдавил я из себя.
– Я так и знала, – сказала Сара. – И, откровенно говоря, была озадачена этим с самого начала… Наш дохлый дружочек явно не из тех, кто построил город и позаботился о луче. Он просто живет здесь, в этой каменной пустыне. Дикарь, пробавляющийся случайными объедками…
Мне, конечно, следовало раскусить его самостоятельно. Но злость на этого гнома, который мало того, что швырнул нас черт знает куда, так еще и копался в нашем багаже, – злость эта мне помешала. Я жаждал крови. Я был в таком состоянии, что мог просто прибить этого маленького поганца, сделай он еще хоть один неверный шаг…
– Ну-ка, выкладывайте все начистоту! – строго крикнула гному Сара. – Ведь это не вы и вам подобные построили город – не так ли?
– Вы не вправе допрашивать меня! – взвизгнул гном, и лицо его гневно перекосилось. – Мне тошно и без этого!
– Мы вправе, – сказал я. – Потому что хотим разобраться в происходящем. Даю вам пять секунд на размышление…
Он не воспользовался этими секундами. Ноги его подкосились, и он тяжело опустился на пол – после чего, ухватившись за живот, принялся раскачиваться взад-вперед.
– Я скажу… – простонал этот страдалец. – Я все скажу – не стреляйте… Но как мне стыдно! Какой позор!..
Он поднял на меня горестный взор и продолжил:
– Я не могу лгать… Если б мог, то солгал бы… Но кое-кто из присутствующих немедленно меня разоблачит…
– Кто? – спросил я удивленно.
– Я, – сказал Хух.
– Как ты это делаешь?! Вживленный детектор лжи?
– Это одна из моих скромных способностей. Вряд ли я смогу объяснить вам, как это происходит. Радиус действия не слишком велик, но в данном случае достаточен. Особа, с которой вы беседуете, учитывает этот фактор и потому говорит вам правду, хотя и не всю.
– По-моему, – сказал гном, все еще глядя на меня, – в такие вот моменты мы, гуманоиды, должны держаться вместе. Узы, которые нас…
– Никакими узами я с вами не связан, – отрезал я.
– Вы слишком суровы, капитан, – заметила Сара.
– Это только начало, мисс Фостер! Мне нужно, чтобы он ответил!
– Но, может быть, у него какая-то причина…
– Нет у него никакой причины!.. Ты, вонючка! У тебя есть причина не отвечать?
Выдержав долгую паузу, он решительно тряхнул головой и сказал следующее:
– Моя честь оскорблена. Память моих предков поругана… Это тянулось так долго – наше притворство, что иногда нам начинало казаться, будто город и в самом деле создан нами. Если бы вы не растормошили меня, а еще лучше – вовсе не появились бы здесь, я и умер бы, согреваемый этим сладким обманом. И никого не волновало бы потом – узнай хоть вся Вселенная, что архитекторами были не мы. Потому что я последний из тех, кого это может волновать. Потому что я последний из нас… Мои обязанности будут унаследованы вот этими лошадками, которые возложат их когда-нибудь на кого-то другого… Кто-то должен быть здесь всегда, чтобы предупреждать обитателей планеты об опасности и укрывать вновь прибывших…