Но она всё ещё не могла произнести нужных слов. Просто не могла. Кира была адепткой Академии, она была будущим боевым магом, и как бы он ей ни угрожал, она не встанет перед ним на колени. По её щеке скатилась слеза, и Кира упрямо зажмурилась.
В следующую секунду рука исчезла с её горла, и она услышала удаляющиеся шаги. А потом – самый страшный в мире звук: скрип открывающейся решётки.
Профессор уходил.
Всё её сопротивление было напрасно. Она умрёт. Через минуту, две – но она умрёт, и этого никто не увидит.
– Пожалуйста, – её голос прозвучал слабым, невозможно слабым шелестом, но он прозвучал. – Накажите меня.
Кира ненавидела себя в эту секунду. А вот профессору, кажется, это понравилось.
Судя по чётким приближающимся шагам и рукам, которые обхватили её за бока и резко дёрнули вверх, заставляя выгнуться в оковах.
– Вы серьёзно это сказали, мисс Риаз? – вкрадчиво сказал голос. – Зная, что может включать в себя моё наказание?
Конечно же, он подчеркнул слово «моё». По позвоночнику Киры прошла дрожь. Тем более заметная, что она больше не чувствовала тепла рун даже пятками. Они гасли, гасли, гасли…
– Да, – шепнула Кира.
Две руки мягко отпустили её обратно на камень.
– Я, Дуайт Деннет, согласен завершить ритуал.
Последняя руна под её спиной потухла. Кира выдохнула, откидываясь затылком обратно на камень.
Он успел. Ритуал нужно было начинать заново, но он успел.
– Я вас ненавижу, – выдохнула она.
В следующее мгновение он властным хозяйским жестом взялся за пояс её джинсов, ещё минуту назад так крепко сидящих на бёдрах, и короткая молния поползла вниз.
– Зачем… вы со мной это делаете?
Он выпустил из рук её полурасстёгнутые джинсы.
– Для идеального донорства требуется чувственность, иначе среди высших боевых магов не было бы стольких влюблённых пар. Такой хороший донор, как вы, должен это знать и помнить, раз уж вы уже участвовали в высшем ритуале. Я чувствую эманации магии: раз разбуженные, они остаются на всю жизнь. Лорейн сама раздевалась перед ритуалом, и отдавалась полностью… но с вами, и в первый раз… я буду милосерден. Считайте.
Что именно ей нужно было считать, хотела было спросить Кира, но тут же поняла, громко вскрикнув, когда обжигающе горячая кожаная плеть хлестнула её поперёк груди.
И повторила свой путь, мягкой змеёй проползая по груди, ведомая твёрдой и уверенной рукой. Рукой, которая тут же тронула твёрдые острые соски.
Кира застонала – и почувствовала, как под её спиной заново вспыхивают руны.
– Считайте.
– Раз!
Извивы плётки спустились к животу, огибая пупок. Она хотела, так хотела, чтобы он не останавливался… она готова была умолять его, чтобы прекратил…
Кира больше не знала, чего хотела.
А потом кожаный язык плети спустился до самого низа живота, и она перестала дышать. Сейчас, сейчас он наконец рванёт с неё джинсы, чтобы она лучше чувствовала удары… если бы её руки не были скованы, она помогла бы ему сама…
Нет, она бы бросилась бежать! Проклятье, что с ней происходило?
Плеть обожгла её даже через влажную ткань джинсов. И тут же, без перерыва, хлестнула снова, заставляя податься ей навстречу.
Кира снова застонала.
– Пожалуйста, не надо! Я не хочу вас, это нечестно, это… неправильно!
– Можно, конечно, просто было взять вашу магию, – задумчиво подтвердил голос. – Ограничиться начертанием рун и забрать слабенькое подобие того, что вы могли бы мне дать. – Короткое зловещее молчание. – Но ведь вы сами просили вас наказать, не так ли? Считайте, мисс Риаз. Иначе я остановлюсь, и нам придётся начинать заново.
– Два! Три!
Руны разгорались от её криков, она это чувствовала.
Она хотела его, хотела почувствовать на своём лице его поцелуи, горячий язык, слизывающий дорожки слёз с её щек, его рот, властно накрывавший её…
«И не надевай ничего под блузку. Он этого не любит».
Эти слова Лорейн вдруг накрыли Киру внезапным осознанием. Она только засмеялась и тут же забыла, лишь пожала плечами поздно вечером перед походом в подземелья, накидывая блузку на голую спину, а оказалось…
… Оказалось, что лучше всего было и вовсе прийти голой.
Холодный голос отмеривал слова, будто удары плети, и плеть следовала за ними.
– Хотел бы я знать, почему мисс Лорейн Ши вдруг пожелала лишить меня своих услуг. Впрочем, взамен она предложила вас, и я почти доволен заменой. Она была профессионалкой, делающей свою работу за деньги – но её потолок, признаться, был очень невысок. От вашего потенциала брови взмётываются даже у меня. Кому вы отдавали свою магию, мисс Риаз? Кто оценил вас раньше меня, и почему не защитил от чужих посягательств, разрешив совершать дурацкие клятвы по коридорам? Кто так легко отдал вас мне?
Кожаная плеть спустилась по тонким джинсам от бедра к колену, словно примериваясь, и следующий жёсткий удар одновременно ожёг и возбудил её так, что она почувствовала, как джинсы промокают насквозь.
– Четыр… надцать, – простонала она.
Короткий резкий вздох сказал ей лучше всяких слов о том, что он тоже был возбуждён.
А потом она почувствовала, как горячая, словно живая плеть ложится между её грудей, спускаясь вниз, вниз до самого каменного пола, и всё её тело зазвенело, будто готовое оторваться от земли. Сейчас, поняла Кира, сейчас он возьмёт от неё то, чего так хотел. Быть донором было прекрасно, почётно, магия никуда не уходила: она восстанавливалась, словно источник, из которого кто-то набрал воды в ладони, чтобы утолить жажду. Кира была донором в простых ритуалах не раз и не десять, и она знала, что была лучшей, что умела отдавать и концентрировать свою магию в точке, могла вся стать лучом, готовым направиться туда, куда велит заклинатель, подобно плети в руке профессора Деннета…
Но она не была готова, что её используют так. Она бы сопротивлялась всеми силами, она бы царапалась и кусалась, она бы сражалась за каждую частицу своей магии…
… Но когда он опустился на колени между её широко разведённых ног и она почувствовала его тяжёлые руки на своих плечах, единственное желание, которое её переполняло – отдать ему всю себя.
– Будь я проклят, если не заберу тебя себе, – прошептал её пленитель, и его голос больше не был бесстрастным. – Ты поможешь мне, ты откроешь врата в моё прошлое. Ты вернёшь мне память.
Его рука властно легла ей на лоб, и руны взорвались огнём.
Кира в последний раз вскрикнула и потеряла сознание.
Она не помнила, как выбралась из подземелья. Просто когда Кира пришла в себя, она снова была одна, и цепи, держащие её так прочно и жестоко, уже разомкнулись.
Придерживая обеими руками разорванную блузку, она шла по коридорам Академии и плакала.
То, что сотворили с ней, было бы натуральным насилием… если бы она сама не хотела этого так сильно. Если бы она кричала и отбивалась, если бы не прекращала своих угроз сообщить лорду-ректору, если бы жалобно умоляла отпустить её снова и снова, всё было бы по-другому, она знала. Профессор вполне мог ограничиться тем, чтобы завершить ритуал формально. Но она молчала, всхлипывала, стонала, она получала чёртово удовольствие – и он сделал с ней, что хотел. Не тронув её, не совершив над ней главное насилие – всего лишь отхлестал плетью, обжигающие удары которой чуть не довели её до экстаза. Но почему-то это было хуже, чем если бы она разделась и легла с ним сама.
Впрочем, лорду-ректору Антейну она всё равно об этом сообщит. Утром. Только приведёт себя в порядок, потому что сверкать голой грудью при стареньком почтенном ректоре и уж тем более будить его среди ночи ей не хотелось совершенно.
Но самое худшее, самое страшное, то, что обещало ей новую сладкую муку и новый позор…
Ритуал не был завершён.
Она не была готова к наплыву чужой магии, скользящей в неё, и она потеряла сознание, как совсем слабенькая девчонка. Она, Кира Риаз, одна из самых сильных адепток на курсе! Это было невозможно.
Но это случилось.
А это значило, что ей предстояло встретиться с профессором Деннетом ещё раз, ибо магия клятвы не могла ждать вечно.
И отдать себя в его руки снова.
Кира сглотнула. Тогда, пять лет назад, с другим великим магом, использовавшим её силы…
… Всё было совсем по-другому.
… Ей набросили мешок на голову, потому что она даже случайно не должна была видеть лицо того, кто всё ещё надеялся сбежать от лучших боевых магов Протектората. Он не видел ни её рыжих волос, ни умоляющих глаз, когда его последние приспешники швырнули её в центр наспех нарисованного круга, готовя к ритуалу. Ей было страшно, очень страшно, но она не чувствовала почти ничего. Она лишь запомнила, как тщательно на её тело ложились руны поверх футболки, а потом холодные пальцы вывели ещё две руны на её ладонях – Тёмный Лорд начертил их собственной кровью, она потом узнала это, – и после короткого страшного разряда его магии…
… Настоящая, глубоко скрытая внутри Кира проснулась. Тогда, в тринадцать, она впервые осознала себя как донор – и, ещё не зная этого, стала проводником для высшей магии такого порядка, которая убила бы на её месте почти любого. Тёмный Лорд выбрал её из других юных магов приюта безошибочно.
Кира мотнула головой. Она очень не любила об этом вспоминать. И ещё меньше – о долгих-долгих неделях в закрытых залах Протектората, а потом и Академии, где её исследовали на остаточные эманации магии и приказывали вспоминать все детали ритуала снова и снова, надеясь его обратить.
Бесполезно. Тёмный Лорд продумал всё, даже проиграв.
Впрочем, что это был за ритуал, Кире, разумеется, никто даже не подумал сообщить.
«Что ты видела, Кира? Что ты видела?»
Эти вопросы много лет преследовали её даже во сне. Протекторы обошлись с тринадцатилетней девочкой куда безжалостнее, чем даже сам Тёмный Лорд.
Кира замерла: из коридора впереди послышались голоса. Она бросила отчаянный взгляд на свою кое-как прикрытую грудь и торопливо юркнула в нишу за древними доспехами боевого мага из тех времен, когда железо всё ещё что-то значило.