Кира закусила губу. Он дразнил её, но она не могла представить, чтобы ему было приятно видеть, как они с Райли целовались на виду у всего зала. Может быть, если бы она объяснила ему, попыталась рассказать, что Райли поцеловал её внезапно, сказала бы, что испытывает сильные, порой чертовски невыносимые чувства не к Райли, а…
– Это совершенно не ваше дело, – произнесла она вовсе не то, что хотела произнести. – И если мне нравится Райли, это тоже вас не касается.
Две ладони, до того спокойно лежащие на её ключицах, вдруг вдавили её в постель.
– Интересно, – ледяным тоном поинтересовался её собеседник, – вы когда-нибудь приобретёте инстинкт самосохранения, мисс Риаз? Потому что я всё больше сомневаюсь в этом в последнее время.
– Я не…
– Молчите.
Кира лежала неподвижно. Она оскорбила его, она знала. И боялась даже предположить, что он будет делать теперь.
Руки, вдавливающие её в кровать, чуть расслабились, и она выдохнула.
– А ведь убийца мисс Ши ещё на свободе, – задумчиво проговорил профессор. – Чёрт его знает, что он сделает в следующий раз, чтобы я всё-таки оказался за решёткой. Я убрал все свои ритуальные кинжалы из доступа старшекурсников, но всё не могу предусмотреть даже я. И если убийца узнает, что меня можно достать через вас…
Он не договорил.
– Будем жить опасно? – прошептала Кира, глядя на него.
Профессор с усмешкой поглядел на неё.
– А вы уже готовы жить опасно, мисс Риаз? После всего, что с вами вчера произошло? Не хотите, чтобы я делал вам скидки и обращался, как с хрупкой фарфоровой розой?
– Не хочу, – просто сказала Кира. – Вряд ли после того, что я вам сказала про Райли, вы захотите приносить бульон мне в постель.
Он негромко засмеялся.
– О, вы плохо меня знаете. Я заставил бы вас приносить бульон себе, причём такими изощрённо унизительными способами, что вы мигом выучились бы меня уважать. И к слову об этом, раз уж вы сами так ясно намекнули, что не можете жить без моих наказаний… и готовы быть наказанной за свою дерзость …
Его рука опустилась на её ягодицы, прикрытые пижамными штанами. Скользнула под резинку штанов и медленно, чувственно их погладила. Кира чуть напряглась – и ещё сильнее напряглась в предвкушении, когда он молниеносным, резким движением спустил с неё штаны до икр. Она дёрнула ногами, пытаясь их сбросить, но он предостерегающим движением сжал её ягодицы.
– Тихо. Или я вам добавлю.
Что он ей собирался добавить? Её вдруг охватили дурные предчувствия.
Профессор с насмешливой улыбкой смотрел на неё.
– Время для последнего слова, мисс Риаз. Какие-нибудь пожелания?
– Дать мне одеться и уйти? – рискнула она.
– А когда я велю вам обнажиться и лечь в круг, и начну рисовать руны на ваших очаровательных лепестках, вы тоже оденетесь и уйдёте? Нет, мисс Риаз, вы согласились быть моей наложницей, а когда нерадивую наложницу наказывают, у неё лишь одна обязанность – безропотно принять подарок своего господина.
– Вы не мой госпо…
– Молчать.
Короткая вспышка слетела с его пальцев, и Кира снова беспомощно поняла, что не может издать ни звука.
Он подхватил её, ещё минуту назад лёгкую и расслабленную, под грудь и бёдра, и секунду спустя Кира лежала голым животом на его коленях, уткнувшись лицом в покрывало, запутавшись в пижамных штанах и выставив свои ягодицы на всеобщее обозрение. Как нашкодившая девчонка.
А нашкодивших девчонок… Кира похолодела. Ох, нет.
– Секут розгами, и довольно чувствительно, – подтвердил его голос. – По крайней мере, вы это точно почувствуете. И запомните.
Кира попыталась соскользнуть вниз, но на её пути оказалось твёрдое колено, а в следующий миг её руки оказались завёрнутыми за спину.
– О, нет. Вы попались, мисс Риаз. Лежите и получайте удовольствие.
Она попыталась открыть рот, дёрнула головой, но у неё не вырвалось и невнятного мычания. Он отнял у неё возможность даже протестовать.
И он не торопился. Его ладони задумчиво и неторопливо оглаживали её пониже спины, тёрлись о бёдра, хозяйски забирались внутрь. Не касаясь самых чувствительных мест, но будоража её всё равно. Словно ей предстояла не порка, а нежный интимный массаж.
Но профессор не собирался быть нежным.
– Сейчас я вас отшлёпаю и высеку. И, да, это будет больно, унизительно, стыдно и позорно, как и должно быть.
Не прерывая своей размеренной речи, он слегка сжал её ягодицу – и Кира замерла, когда он убрал руку. Но шлепка не последовало. Она просто лежала перед ним, связанная и готовая к наказанию, и он… не делал с ней ничего.
Ожидание было нестерпимым, невыносимым. Она готова была уже попросить, что бы он сделал с ней что-то, но только шумно сглотнула.
И поняла, что голос снова ей повинуется.
– Никогда не пробовали найти запретные удовольствия в собственном позоре, мисс Риаз? – вкрадчиво спросил профессор. – Сейчас вам это предстоит.
Его рука обрушилась на его ягодицы с оглушительно громким шлепком, и Кира вскрикнула. По разом защипавшей коже разнеслось тепло, но не успела боль улечься, как за первым шлепком последовал второй, третий и четвёртый.
– Кажется, я сбился со счёта, – беззаботно заметил он. – Что ж, продолжим, пока мне не надоест.
На её вывернутых запястьях сомкнулась кожаная петля. Обе его руки оказались свободны, но он шлёпал её лишь одной, так для чего ему нужна была вторая?
Когда его пальцы легли на вершинки её грудей, распростёртых по покрывалу, она поняла, почему. И вскрикнула снова, мешая боль с возбуждением, когда его ладонь ожгла её ягодицы в очередной раз.
– Какой это был удар по счёту, мисс Риаз?
– Вось… восьмой.
– Неверно. Пожалуй, я добавлю вам ещё девять.
Между её ног заныло от этих слов. Ей было больно, но боль мешалась с удовольствием, и в размеренных, будящих её чувственность шлепках, спускающихся всё ниже по ягодицам, было больше сладости, чем позора.
– Вы явно наказаны недостаточно, – мгновением позже подтвердил голос профессора. – Будь дело в переполненной аудитории, я был бы удовлетворён, но здесь, когда вас вижу только я? Фи.
Он помедлил.
– Поэтому…
Раздался звон, и что-то покатилось по полу. Кира повернула голову, мимоходом удивившись, что профессор так легко позволил ей шевельнуться – и отпрянула, будто увидев змею.
Его магический браслет. Дорогая и ценная штука, которую мог позволить себе далеко не каждый адепт. Профессор уже сделал на этот браслет запись в её запертой спальне с трупом Лорейн и кинжалом у неё в груди.
А сейчас он, кажется, собирался сделать новую. И еле заметная белая сетка лучей, вдруг на миг окутавшая Киру, лучше любых слов сказала ей, что на этой записи будет только она сама – униженная, стреноженная собственными штанами и безропотно принимающая порку.
И эту запись сможет потом увидеть кто угодно.
– Нет, – прошептала она.
– Поздно.
– Я вам запрещаю!
Негромкий смех.
Она заёрзала, пытаясь уползти, но его рука без труда вернула её на место. Другая рука шлёпнула её по ягодицам, не сильно, но властно. Напоминая, кто был хозяином в её наказании.
– Будете ещё упоминать кого-нибудь в моей постели, кроме меня? – лениво поинтересовался его голос. – Да или нет?
– Н-нет.
– Глядите на мой браслет, мисс Риаз.
Она перевела обречённый взгляд на браслет.
– Вот так. А теперь считайте, и не вздумайте сбиться.
Громкий, оглушительно громкий шлепок по её ягодицам заставил её сжаться.
– Раз, – прошептала она.
– Громче.
– Раз!
Она беспомощно кусала губы, не отрывая взгляда от браслета – не смея оторвать от него глаз. Она просто не была на это способна, да было уже и поздно: её лицо попало на запись. И если ей не повезёт, когда-нибудь совершенные незнакомцы будут смотреть на неё голую и одобрительно присвистывать, а она…
Одно осознание того, что на неё смотрят, было подобно волне, лишающей её дыхания. Оно было страшным, унизительным, лишающим воли – и одновременно оно одно было способно довести её до вершины экстаза.
– Прекратите, – выдавила она.
– Правильный ответ был «одиннадцать», мисс Риаз. И не подумаю.
Ещё один шлепок, и вторая рука, только что хозяйски трогающая её под животом, приподняла её тело и переместилась ниже, крепко придерживая её между ног, пока хлёсткие, громкие шлепки сотрясали её ягодицы.
– Четырнадцать, – выдохнула она. – Пятнадцать…
Рука, сжимающая её лоно, погладила её там, влажную и уже готовую отдаться, и Кира, не выдержав своего позора, всё-таки зажмурилась. Почему он делает это с ней, а она не визжит и не бросается на него, чтобы расцарапать ему лицо? Почему обмирает в его руках и сдаётся без боя?
Его пальцы небрежно пошевелились, и она невольно раздвинула ноги чуть шире. Но ни шлепка, ни новой ласки не последовало, а в следующий миг он вздёрнул её на ноги.
И она оказалась в его руках. Со спущенными штанами и горящими ягодицами.
– Вы удивительно сильная девушка, – тихо сказал профессор, прижимая её к груди. – Так быстро прийти в себя и наговорить мне дерзостей? Даже я этого не ожидал.
Он ведь собирался её ещё и отхлестать, вспомнила она. Передумал?
Но спрашивать его об этом Кира, разумеется, не собиралась.
– Вы ведь меня ещё не простили, – шепнула она.
– И не прощу, пока не накажу как следует. Что вы делаете с мистером Райли Хили или с кем угодно вне этих стен – ваше дело. Но когда вы здесь, вы моя, и я не потерплю неповиновения. Ваши мысли во время подготовки к ритуалу не должны поворачиваться даже к клубничному мороженому, если я это запрещу.
– А к шоколадному?
Очень холодный смех над её ухом.
– Нет, мисс Риаз, вы так и не выучили свой урок. Совершенно не выучили. Что ж, я накажу вас так и тогда, когда сочту нужным.
Профессор выпустил её из рук и отвернулся, отойдя к книжному шкафу. Секунда, и он достал оттуда нетяжёлый том в тёмной обложке, на которой изображён был ритуальный круг. Кира не видела эту книгу ни разу в жизни, хотя проводила в библиотеке все свободные часы.