– Но вы же всё ещё не вернули себе память, – прошептала она.
– Не вернул, – холодно подтвердил профессор. – К счастью.
Она моргнула.
– К счастью?
Профессор вздохнул.
– Да, прозвучало глупо. Всегда лучше знать, чем не знать. Боль преходяща. Нет, я не вернул себе память – я видел лишь то, что видели вы.
Его голос стал жёстким.
– Тем не менее, наши с вами отношения закончены. В любом качестве.
Он говорил правду, он не вернул себе память, Кира это знала. Ритуал не был завершён: её все ещё связывала клятва. Но профессор внезапно отказался завершать ритуал. Почему?
Она обещала не устраивать скандалов и истерик, невесело подумала Кира. Что ж, она их не устроит.
– Ритуал ещё не завершён, – тихо сказала она. – Вы уверены, что не хотите его завершить? Меня всё ещё связывает клятва на крови.
– Я не допущу вашей гибели, – сухо произнёс профессор. – Не волнуйтесь на этот счёт. И помогу вам завершить ритуал, но… потом. Сейчас мне несколько не до этого.
Кира встала. В её глазах блеснули слёзы.
– А до чего?
Он взглянул ей в глаза. Его губы дрогнули, будто он собрался что-то ей сказать…
И Кира не выдержала. Она бросилась вперёд и прижалась к нему. Ничего не говоря – ей нечего было сказать. Просто обнять его в последний раз – если получится.
И стены рухнули.
Профессор обхватил её в ответ, и она почувствовала, как его сердце раздирает жестокая боль. Боль, шок, ужас, неверие. Не просто раздирает – кромсает на части, бросает во тьму, и всё, что ждёт его в этой тьме – одиночество.
– Что произошло? – прошептала она. – Что вы увидели?
– Артефакты, – негромко произнёс профессор. – Тёмный Лорд был полным идиотом, надевая их куда ни попадя. Я не сделаю этой ошибки.
– При чём тут…
Он резко выпустил ее из объятий.
– Доброй ночи, мисс Риаз.
Решётка хлопнула за ним.
Он не вернётся, потрясённо поняла Кира. Он…
Он оставил её одну.
Она не знала, что ей было делать? Идти домой, в пустую спальню, и плакать там? Ждать, пока он передумает?
Передумает ли?
Но после всего, всего, всего, что между ними было, здесь, в этом подземелье, начиная с самой первой ночи… Как он может не передумать? Как он может – забыть?
Кира в отчаянии опустилась на пол, прижавшись к стене. Неужели он и правда ушёл навсегда? Ушёл, когда её платье до сих пор пахло его руками, когда её тело до сих пор помнило его прикосновения? Всё, что случилось между ними сегодня, и в прошлые ночи?
Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он вернулся. Чтобы украл её, посадил на цепь в башню в скалах над морем, поставил бы дракона её охранять и не отдал никому другому. Чтобы снова помог ей расстегнуть платье и опустил на постель. Чтобы поставил её на колени, и она вновь ощутила его власть над ней – и своё безграничное доверие.
Ведь она доверяла ему. И с ним ей было спокойно, как никогда.
Каждую минуту, что они пробыли вместе. Неужели только что была последняя?
Кира закрыла глаза. Она вспоминала.
Их общие кусочки памяти были как яркие вспышки, которые она могла почти видеть наяву, не входя в ритуал. Видеть, ощущать, проживать заново… Если бы она могла в них и остаться… Если бы.
… Лепестки роз. Мягкие, воздушные лепестки: их были не сотни – тысячи, покрывавшие её тело нежным цветочным ковром. Рун не было видно под ними; Кира знала, что ритуалу достаточно было начаться, чтобы беспощадная сила разметала их в стороны, оставив от волшебного облака обгорелые остатки, но сейчас она лежала, полузакрыв глаза и раскинув руки, и наслаждалась.
– И как, – раздался насмешливый шёпот, – вам понравилось прогулка по Академии в столь скромном и пристойном виде, мисс Риаз? Незабываемые ощущения, не так ли?
Кира открыла глаза. На ней была персиковая пижама тонкого шёлка, какую могла позволить себе лишь редкая адептка, и сейчас пальцы профессора небрежно расстегивали на ней одну пуговицу за другой.
Белья, разумеется, на ней не было: профессор, сидя у неё в комнате и небрежно вертя на пальце её лифчик, в красках описал, что сделает с ним, если она вздумает его надеть. И что вздумает сделать с ней самой, если уж на то пошло.
Кира решила не рисковать.
– Пожалуй, я отпущу вас из подземелья именно такой, – сообщил профессор, заканчивая с пуговицами. Его руки тут же оказались под слоем шёлка и принялись массировать её грудь. Кира резко выдохнула. – Или мне забрать и ваши брюки? Представьте свои прелестные ягодицы, таинственно бледнеющие в утренних сумерках. Или розовеющие? Вы краснеете даже там, мисс Риаз? Кажется, нам стоит провести пару экспериментов.
Кира уже открыла рот, намереваясь ядовито поинтересоваться о его собственных ягодицах, надёжно скрытых под мантией в этот момент, как её резко перевернули на спину, и в следующую секунду шёлковые штаны оказались стянутыми с неё, полностью.
– Совершенно не краснеете, – заметил он, пока его палец скользил по ложбинке между её ягодиц. – Придётся научить вас стыдливости.
– Что вы будете делать, когда вернёте себе память? – вдруг спросила Кира. – Бросите преподавать в Академии? Уедете из страны? Найдёте любовь и друзей, которых наконец-то вспомните? Или…
– … Прогоню вас?
Она промолчала.
В следующий миг чувствительный шлепок ожёг её ягодицы. Кира чуть не взвизгнула, как девчонка.
– Если я вас спрашиваю, мисс Риаз, вы отвечаете. В противном случае имейте в виду, что я храню розги недалеко. Будете ждать, пока я высеку ваш прелестный животик, или будете послушной?
Кара на миг замедлилась с ответом, и следующий шлепок пришёлся ей прямо между ягодиц. Она дёрнулась, но его рука держала крепко.
– Буду послушной, – шёпотом сказала она.
– Поздно, – прозвучал холодный и насмешливый ответ. – Я вошёл во вкус.
Кира плотно сжала губы, не собираясь умолять о пощаде. Но шлепка не последовало. Вместо этого её шёлковая пижамная куртка поползла вверх, задираясь до плеч, и горячие губы прочертили дорожку поцелуев по позвоночнику и спине, возвращаясь к изгибам ягодиц и обратно.
Раздался шорох, и Кира, с головой, накрытой шёлком, почувствовала, как огромный ворох шелестящих лепестков укрывает её, покрывает спину и каждую клеточку кожи ниже спины роскошным неувядающим плащом.
– Как приятно, – прошептала она. – Это вы меня так наказываете?
– И накажу ещё. Кто обещал быть послушной перед ритуалом? И кто, кстати, до сих пор не ответил на мой вопрос?
Его тон был небрежным. Но… Сердце Киры замерло. Но он хотел услышать ответ. Значило ли это, что он всё-таки передумал? И не собирался её прогонять?
– Я просто не могу представить, – шёпотом сказала она. – Вот мы сейчас вместе, а потом станем чужими? И будем молча проходить мимо друг друга в коридорах, даже не коснувшись кончиками пальцев?
Профессор хмыкнул, лениво поглаживая низ её ягодиц, до которого не долетел листопад шелковистых лепестков.
– Подобных трагических инцидентов, мисс Риаз, нам не избежать никак в любом случае. Вы же не хотите, чтобы я раздевал вас и доводил до экстаза посреди аудитории. Может быть, устроил бы показательную порку?
– Эээ… – Кира сглотнула. – Может, не надо?
– Не знаю, не знаю, мисс Риаз. – Он легонько шлёпнул её. – Идея определённо хороша. Хотя половина моих студенток захотят быть на вашем месте, а в сутках, увы, только двадцать четыре часа.
– То есть я особенная, – прошептала Кира.
– И чем ближе минута ритуала, чем вы особеннее, – подтвердил его голос, и его руки потянулись, чтобы освободить её от пижамной куртки окончательно, оставив совершенно голой. – Что до того, что с нами случится после того желанного дня, когда я обрету память целиком… Это произойдёт не скоро. Будьте уверены, мы успеем наиграться друг с другом сполна.
– Наиграться?
В голосе Киры прозвучала горечь.
– Вы еще не наигрывались ни с кем другим, мисс Риаз. Уверен, вам ещё этого захочется. И, нет, я никуда не денусь, пока мы не завершим ритуал. – Он провёл рукой по её волосам, и Кира блаженно зажмурилась. – Я просто не вижу причины, по которой я и вы должны будем остановиться. Кем я должен оказаться, чтобы прогнать вас и отказаться от своей памяти целиком? Тайным Тёмным Лордом?
Кира негромко засмеялась.
– Тёмный Лорд из вас вышел бы отличный. Все адептки выстроились бы в очередь, чтобы стать вашими последовательницами, и вместе мы завоевали бы мир.
– Упаси меня боги от такой глупости. Вас, уверяю, мне вполне достаточно. А теперь молчите.
Его руки погрузились в копну лепестков перед её глазами, осыпая её рыжие волосы тёмными алыми следами роз. Кира едва слышно выдохнула, задерживая дыхание, наслаждаясь каждой секундой.
А потом неизвестно как на кончиках его пальцев оказалось ароматное масло, и…
Этот массаж, долгий и чувственный, был так же хорош, как и всё, что он делал. Её тело само отзывалось на его прикосновения, заставляя изгибаться под его ласками, стонать от желания, прогибаться под движениями его сильных рук…
– Вы будете мстить? – прошептала она. – Тем, кто лишил вас памяти?
– Моему лучшему другу? Могущественным и всевластным Протекторам? – В его голосе были одновременно и грусть, и насмешка. – Как я могу, мисс Риаз?
– Но хотите.
– Хочу, как же иначе. Но время ещё не настало. Сначала я должен вспомнить. Понять. Преступник ли я или невольный участник тайны? Что хранит моя память, кого она хранит?
Он коснулся губами её волос.
– Но я не сделаю вас соучастницей своих преступлений. Вы будете в безопасности от любых моих безумств. Даже от тех, о которых бы умоляли сами.
В подтверждение его слов руки, разминающие её тело, нажали на чувствительную точку, поймали вторую, и Кира громко застонала, обмякая под его ладонями. А когда он перевернул её обратно на спину, и лепестки разлетелись с её груди…
Они не увидели ничего особенного в том ритуале. Никаких уникальных воспоминаний, никаких дурманящих тайн. Только самого Рональда в серой мантии, лежащего с книгой на дне лодки и быстро пишущего заметки на белом листе бумаги. Догорал закат, и когда стемнело, Рональд Вейер зажёг свечу и долго глядел в пламя. А потом перевернулся на спину и смотрел, как над его головой зажигаются звёзды.