– Если тебе интересно, мы подозреваем, что под одним из дымных плащей всегда находился сам Тёмный Лорд, – с иронией произнёс Райли. – И он же выпускал проекцию. Все думали, что он находился в безопасном месте, а он сражался у всех на виду. Увы, мы поняли это слишком поздно, иначе сражались бы с его слугами куда яростнее. – Он вздохнул. – Хотя, если начистоту, куда уж яростнее. Ведь он хотел перевернуть весь наш мир.
– Он ведь выступал за равные возможности для всех, правда? – спросила Кира негромко. – За отмену родственных традиций. За то, чтобы таким, как я, были открыты все дороги.
– Сначала – да, – согласился Райли. – Но боюсь, его очень скоро перестали интересовать любые варианты переговоров. Он просто начал убивать своих оппонентов, порой вместе со старшими сыновьями, быстро и тихо. Два раза, впрочем, эти старшие сыновья перешли на его сторону. Оба, к счастью, были казнены.
Кира вздрогнула. Она знала, что быть боевым магом значило убивать других магов. Сражаться насмерть. Конечно же, она это знала. Но одно дело – убить в бою, защищая себя, своих близких и то, что тебе дорого, и другое – казнить павшего врага, который уже беспомощен и беззащитен. Зачем?
Впрочем, среди её близких никто не погиб от руки Тёмного Лорда: ведь близких у неё просто не было. Возможно, если бы Тёмный Лорд расправился с её родителями, она бы чувствовала себя совсем по-другому.
Тёмного Лорда тоже казнили, знала она. Его казнь была тайной и тихой, и магический мир так и не узнал его имени. Маги Протектората не хотели добавлять ему ни публичности, ни последователей.
– Ты был на казни Тёмного Лорда? – спросила внезапно Кира. – Как он вёл себя? Просил о милосердии? Грозился всех убить?
Лицо Райли вдруг замкнулось.
– Я не буду говорить об этом, – медленно сказал он. – Не хочу тебе врать, а правду сказать не могу. Но он не был трусом, это я могу открыть.
– Ты, должно быть, очень его ненавидел.
– Мы все были ранеными хищниками в той войне, Кира. И я молюсь, чтобы наши дети не увидели ничего подобного.
Кира перегнулась через стол, чуть не расплескав чашки с кофе, ойкнула, но всё-таки накрыла руку Райли своей.
– Всё хорошо, – негромко сказала она. – Тёмный Лорд мёртв, и все его приспешники казнены, верно? Тогда кто начнёт новую войну? Разве что какой-нибудь новый Тёмный Лорд, который ещё не родился.
– Родиться можно разными способами, – вздохнул Райли, и улыбнулся в ответ на её непонимающий взгляд. – Но его слуг мы действительно выследили и казнили. Хотя, боюсь, не всех. Один или двое вполне могут всё ещё ходить среди нас, держать миллионные состояния в золоте и в акциях… может быть, даже служить в Протекторате, как знать? Но уверяю тебя, если они выступят, мы будем наготове.
Он сжал её руку.
– И именно поэтому нам нужна ты.
– Умеешь ты уговаривать, – вздохнула Кира.
– Ещё бы. Я же герой. Пять лет благотворительных вечеров и тщательно вызубренных просьб о пожертвованиях, попробуй не научись. – Он кивнул на её поднос с чашками. – Можно твой ристретто?
Он обнял её за плечи после того, как она выбралась из его машины на парковке Академии.
– Начнём занятия через пару недель, обещаю, – тепло сказал он. – Не скучай без меня, Кира Риаз.
Только когда его машина уже отъехала, Кира спохватилась, что забыла книгу с крайне неприличными картинками по высшей ритуальной магии на сиденье.
После отъезда Райли Хили в её груди поселилось тепло. Словно она поймала в ладони синицу, а та вместо того, чтобы недовольно чирикать и бить крылом, пригрелась и заснула.
Кира бродила по парку, растерянно улыбаясь, пока не стемнело. Тогда она села на удобную широкую скамейку и подтянула колени к груди.
Ей не хотелось возвращаться в спальню, где больше не было Лорейн. Не только потому, что ей было жаль подругу: Кире было страшно, что точно так же поступят с ней самой. И хуже всего, она не могла дать знать ни Райли, ни лорду-ректору Антейну о том, что где-то по школе бродил убийца.
Взошла луна, освещая скамейку, но Кире по-прежнему никуда не хотелось идти. Сад давно опустел, и она пропустила ужин, а теперь пропускала и таинственное свидание в казематах с профессором Деннетом. По одной мысли об этом она ощущала холодок.
Но видеть его ей сегодня тоже не хотелось. Что он сделает ей, если она подождёт пару дней? Не будет же он, с усмешкой подумала она, вламываться в её спальню?
Наконец ей захотелось в туалет. Последний раз она была там в кафе, и с тех пор ничего не пила, но прошло несколько часов, и организм брал своё.
Кира со вздохом поднялась со скамейки. Пора было идти домой – и подумать, как дать ректору знать, что Лорейн была убита в Академии.
– Не спешите, мисс Риаз, – раздался знакомый насмешливый голос из сумрака. – Торопиться уже ни к чему.
Он нашёл её, обречённо подумала она. Ну конечно же. Как она могла подумать, что сможет от него скрыться?
– Я не могу идти туда, где ночевала с Лорейн, – вслух сказала она. – Мы должны дать кому-нибудь знать, что…
– Тело найдут завтра. Успокойтесь.
Профессор выступил из сумерек. Он был одет в чёрные брюки и чёрную же рубашку, обтягивающую гибкое тело. Совсем не такой высокий и мускулистый, как Райли Хили, он вдруг показался ей куда более опасным.
Несмотря на то, что его руки были совершенно пусты. Но Кира не обманывалась.
– Пора идти в подземелья? – обречённо сказала она.
– Зачем? Луна уже взошла. Побудем романтиками.
Кира представила профессора Деннета на одном колене с гитарой и букетом роз в зубах, и чуть не поперхнулась.
В туалет, как назло, хотелось всё сильнее. Изящная китайская беседка, в которой было всё необходимое, даже биде в форме лебедя, была совсем рядом, за поворотом, но Кира совсем не была уверена, что ей легко удастся туда попасть.
Она нарочито медленно встала и шагнула к дорожке.
– Я не разрешал вам встать, – заметил профессор.
– Я хочу в туалет.
– И этого я вам тоже не разрешал.
Вот это она попала, выдохнула Кира. И что она могла сделать? Убежать и попробовать запереться в беседке? Он её догонит. Напрудить прямо в штаны? Нет уж, лучше терпеть до последнего. Вежливо попросить? Он только посмеётся. Впрочем…
– Пожалуйста, – поклонилась она, – дозвольте ничтожной адептке сходить в туалет.
– Уже лучше, – кивнул профессор. – Знаете, что это такое?
Из ниоткуда в его пустых ладонях появился и завертелся…
… широкий кожаный ошейник с шипами. Броский, заметный, и совершенно точно её размера.
– Ваш пропуск, мисс Риаз. Согласитесь его надеть – и я позволю вам пройти.
Кира, уже машинально качнувшаяся вперёд, тут же сделала шаг назад.
– Боитесь?
Всего лишь ошейник, подумала Кира. Полоска кожи. Да, он будет символизировать, что она принадлежит ему, но разве он и сам этого не знает?
Сделав глубокий вдох, она приблизилась.
– Хорошая девочка, – с лёгкой насмешкой сказал профессор. – Правда, ошейники надевают лишь плохим девочкам, не так ли? Расскажите мне, мисс Риаз, как это делают? Признаться, я совершенно отстал от жизни.
– Я… я не знаю.
– Ну разумеется, не знаете. Вам ведь его ни разу и не надевали, правда? – В голосе профессора проскользнула вкрадчивая нотка. – А хочется, чтобы надели?
Ей хотелось оказаться в туалете. Задрать мантию, стянуть джинсы, сдёрнуть с бёдер трусики и почувствовать наконец желанное облегчение. В низ живота давило всё сильнее, и его приказ, его запрещение, его запрет удовлетворить эту самую интимную из её потребностей…
… Был невозможно унизительным. И возбуждал её одновременно. Кира почувствовала, как против воли начинает дышать чаще и глубже.
– Да, – прошептала она. – Хочется.
– Покажите мне.
Показать ему, что она по-настоящему в его власти, поняла она. Показать ему свою покорность.
Она коснулась высокого воротника мантии. Профессор наверняка намекал и на её одеяние: ведь ошейник защёлкивают на голой шее.
– Не отводите взгляд, мисс Риаз. Смотрите на меня. Ведь вы принадлежите мне, правда?
Кира облизнула губы. Медленно, очень медленно, не отрывая от него взгляда, она потянула подол мантии вверх. И так же медленно под его взглядом опустилась на колени.
Профессор едва заметно кивнул, и она вскинула вверх руки, чтобы снять мантию через голову. Но прежде, чем она успела это сделать, и прежде, чем она успела опомниться, его рука бесцеремонно сжали её запястья вместе, а в следующую секунду она почувствовала, как другая рука одним резким движением задирает футболку вслед за мантией вверх до плеч, а потом до локтей. Ещё миг, и эти же пальцы небрежно расстегнули застёжку на её белье.
Потом рука отпустила её запястье.
– Снимайте.
Кира выдохнула. Снять всё? Обнажиться до пояса?
Как будто у неё был выбор.
Она сбросила мантию и футболку, и следующим движением скинула бельё, оставшись стоять перед профессором на коленях в одних джинсах с обнажённой грудью.
И ужасно, невыносимо желая сходить в туалет.
– Пожалуйста, – выдавила она. – Иначе я написаю в джинсы прямо здесь.
– Как вы нежно произносите это слово. Что ж, ваша просьба – закон, мисс Риаз, особенно правильно сформулированная.
Он выжидающе посмотрел на неё. Кира глубоко, со всхлипом, вздохнула и запрокинула голову, подставляя горло.
Ошейник застегнулся на ней с лёгким щелчком, сжав шею хозяйским движением. Теперь она могла скрыть его только высоким воротником мантии, подумала Кира. Впрочем она сорвёт его ножом, едва окажется в комнате.
Но её пытка ещё не закончилась.
Профессор встал на одно колено, наклоняясь к ней. Его пальцы задумчиво пробежались по её соскам, потом ещё раз, и тело Киры откликнулось на ласку. Его пальцы на её обнажённой коже, ошейник, туго обхватывающий горло, и тяжесть внизу живота, вдруг ставшая такой приятной, давящей на самые потаённые места… она невольно потянулась навстречу, едва заметно размыкая ноги, и его рука скользнула ниже, по её голому животу, туда, где разгорался жар её желания.