– Спасибо, – только и может сказать генерал.
К нему подходят Элизабет и Брендон, у обоих непонимающий и испуганный вид.
– Сэр Уильям… Что теперь? – шепчет Элизабет.
Генерал подхватывает ее на руки и быстрым шагом идет туда, где слышится шум толпы. Брендону приходится почти бежать, чтобы не отстать от него.
– Слушайте меня, – на выдохе говорит Раттлер. – Смешайтесь с толпой. Брендон, не отпускай девочку. Ни на секунду. Держи крепче. Вас выведут. Ты узнаешь…
Он запинается, останавливается. Лицо медленно бледнеет, на висках выступают капли пота.
– Господин Раттлер? – испуганно зовет Элизабет.
Крысобой бережно передает ее Брендону, морщится от боли, машет рукой:
– Идите же, глупые дети!
Навстречу им спешат люди. Впереди, обгоняя взрослых, несется в пальто нараспашку Стефан Бэррингтон, улыбается, машет руками. Раттлер стоит, растирая горящую грудь ладонью, вглядывается в людской поток. Видит Хлою, старого дворецкого Бишопа, красавицу Агнешку Флетчер с сыновьями. Секунды – и толпа смыкается вокруг Брендона и Элизабет, подкатывает к генералу. Люди что-то кричат, но Раттлер не слышит.
В десятке ярдов от себя в толпе генерал видит Долорес. Девушка тянется к нему сквозь людской поток, зовет беззвучно, расталкивает народ локтями, пробираясь к отцу. Генерал делает вперед шаг, еще один.
– Ло, малышка моя… – улыбаясь, шепчет он.
– Крысобой, – окликают его сзади.
Он оборачивается. Перед глазами мелькает незнакомое лицо, заросшее густой неопрятной щетиной. Лезвие ножа словно гладит горло. Раттлер успевает сделать вдох и оседает в раскисший снег, пятная его кровью.
– За нью-кройдонских перерожденных, палач!
Последнее, что видит Уильям Раттлер, – дочь, склоняющуюся над ним, ужас, стремительно сменяющий радость в ее глазах. «Папа!..» Взгляд генерала мечется по лицу Долорес, останавливается… гаснет.
Бушующее людское море смыкается над ними.
Эпилог
Несколько дней спустя всерьез озабоченный волной народного возмущения Его Императорское Величество подписывает указ, признающий перерожденных полноправными гражданами империи. Тому способствует угроза военного переворота, наметившаяся после гибели верховного главнокомандующего Раттлера. Войска наотрез отказываются подчиняться приказам полковника Майкла Стивенса, требуя отдать того под трибунал.
Стивенса оставляют в той же должности, главнокомандующим назначают прежнего заместителя Уильяма Раттлера – человека умного и достойного.
В начале апреля подполковника Коппера понижают в звании до майора. Как капитан «Мнемозины» он дает экипажу увольнение на четыре дня и отправляет с размахом гулять в лучших кабаках города. Сам Коппер навещает могилу Уильяма Раттлера и берет билет на поезд в Гринстоун – маленький городок на берегу океана к северо-западу от Нью-Кройдона.
Он приезжает рано утром и долго бродит среди невысоких домов. Смотрит, как просыпается Гринстоун, как открываются магазины, аптеки, кафе, как наполняют весенние улицы суета и оживление. Коппер ловит робкие взгляды девушек и улыбается.
Постепенно он выходит к набережной. Протискивается между припаркованными авто к неприметной калитке, ведущей в палисадник у двухэтажного дома, идет к крыльцу по мощеной дорожке. Колышется занавеска в окне первого этажа, мелькает чей-то силуэт. Распахивается дверь, и навстречу Копперу выбегает Хлоя. Обнимает его крепко-крепко, тычется губами в небритую щеку.
Коппер прислушивается к звукам, доносящимся из дома, осторожно высвобождается из объятий и спрашивает:
«Когда?!»
«Пять дней назад», – отвечает Хлоя, улыбаясь.
«Как Элизабет?»
«Тяжело пришлось. Очень слаба, но идет на поправку.
Зайди же в дом, скорее!»
Коппер переступает порог и останавливается. Со второго этажа по поскрипывающей лестнице спускается Брендон, бережно прижимая к себе вякающий сверток. Коппер удивленно смотрит на крохотное младенческое личико в ворохе кружев и растерянно спрашивает:
«Ну… А представить по надлежащей форме?»
Брендон беззвучно смеется, передает кроху Хлое и говорит:
«Сэр Роберт Коппер, разрешите представить вам мисс Эвелин Баллантайн – первенца Элизабет Баллантайн и Брендона Фланнагана».
«Погоди. Твою дочь?!»
Брендон кивает, бережно забирает Эвелин у Хлои. Девочка плачет, недовольная тем, что ее передают из рук в руки.
«Крестным буду! – с жаром жестикулирует Коппер. Подмигивает Брендону и добавляет: – И не вздумайте на этом останавливаться!»
Книга третьяИз глубин
IЭтьен
– Ну все, я в кино, в кино, в кино! Ева, ключ остается у тебя, не опаздывай завтра!
Довольная Кэтрин машет на прощание рукой и исчезает за дверью. Эвелин молча кивает и развязывает тесемки клеенчатого фартука за спиной. Прохаживается, поглаживая поясницу и разминая мышцы шеи. Убирает оставленные Кэт ножницы и плойку, сметает с пола в совок пряди волос. Радио тихонько наигрывает чарльстон. Ева вертится перед зеркалом, пританцовывая. Порхает над полом длинная черная юбка, скользят легкие кожаные туфли без каблуков.
Звякает над входной дверью колокольчик. Ева бросает взгляд на настенные часы, поправляет тюрбан из пестрого шелкового шарфа и, не оборачиваясь, кричит:
– Простите, мы уже закрыты!
В тишине салона «Цветок тиаре» звучат неторопливые шаги. Даже с закрытыми глазами Ева узнает их из сотни других. Девушка подавляет раздраженный вздох, одергивает блузку и идет встречать визитера.
– Здравствуй, Этьен. Что ты здесь делаешь?
Визитер молод, высок, синеглаз и черноволос. Длинная челка, неровно остриженные пряди и легкая небритость плохо сочетаются с дорогим двубортным пиджаком и начищенными до блеска туфлями, но Этьен Легран может себе позволить сочетание несочетаемого. Им и так все вокруг восторгаются и стремятся подражать его манерам. Или почти все.
– Я решил забрать тебя с работы, – разводит руками Этьен. – Могу же я себе это позволить?
– Я самостоятельна, в опеке не нуждаюсь, – ровно отвечает Ева, вешая на спинку стула фартук. – А с тобой мы увиделись бы сегодня и так. Вечером, на прежнем месте.
Молодой человек садится в крутящееся кресло перед зеркалом, смотрит на отражение Евы.
– Мисс Фланнаган не в настроении? Клиенты сегодня не были щедры к моей лучшей мастерице? – мягко спрашивает он.
Ева шарит в складках юбки, достает из неприметного кармашка прядь каштановых волос, перехваченную «невидимкой», протягивает Этьену.
– Держи. То, что ты просил.
– Неужто Бетси Ли? Умница, Ева. Ты неоценимый работник, красивая девушка и самая талантливая из моих последователей.
Каштановый локон исчезает во внутреннем кармане пиджака.
– Да, я знаю, – небрежно бросает Эвелин, вращая кресло Этьена. – Тебя подстричь, просто уложить или подбрить?
Он ловит ее за руку, улыбается одними глазами.
– Мне нравится вариант «просто уложить». А вообще, ты единственная, кому я могу доверить свою шевелюру.
– Не боишься, что однажды я этим воспользуюсь? – без улыбки спрашивает Ева, ненавязчиво пытаясь высвободить запястье.
Этьен держит крепко и бережно. Поблескивает на среднем пальце перстень со скарабеем из лунного камня.
– Я постараюсь обезопасить себя от подобного инцидента. Ева, погоди. Я рекомендую тебе минутку постоять спокойно и послушать.
– Можно я попозже послушаю? – недовольно ворчит Эвелин. – Я весь день на ногах, голодна и устала.
Этьен смотрит на нее выжидающе, и она сдается.
– Ну, вещай.
– Мисс Эвелин Фланнаган, позвольте пригласить вас на ужин в ресторан «Метрополис».
– Почему так официально и зачем в такое дорогущее место?
Молодой человек улыбается одними глазами, поглаживая запястье Евы, держит паузу.
– Этьен, пошли лучше в кабак. Дешевое вино, свиные отбивные, молодой картофель. И покурим что-нибудь, чего в приличных заведениях не курят.
– Ева. Боже мой, фу. Срочно переодевайся – и в ресторан. Давай, машина ждет.
Девушка уходит в комнатку для персонала и минуту спустя возвращается в туфлях на высоком каблуке и в той же одежде. Этьен смотрит на нее с затаенным сарказмом.
– Знал бы, что ты в этой юбке везде ходишь, приехал бы пораньше и отвез тебя в салон готовой одежды.
Ева невозмутимо красит глаза перед зеркалом, подводит контур губ. Бросает на молодого человека насмешливый взгляд и выдает:
– Дорогой месье Легран, уж лучше элегантно смотреться в одной и той же юбке каждый день, чем периодически выглядеть посмешищем в дорогих тряпках с небритой мордой и вороньим гнездом на голове. Ты мне более симпатичен вудупанком, нежели пасынком мэра.
– Квиты, угу, – кивает Этьен. – Поедем уже, мисс Недовольство.
Черный кабриолет везет их через летний город в центр. Ева полулежит на заднем сиденье, поджав ноги, и, прикрыв глаза, скользит взглядом по мерцающим вывескам, киноафишам, освещенным витринам дорогих магазинов, ресторанов и ночных кафе. Больше всего на свете ей сейчас хочется вернуться в маленькую квартирку, что она сняла год назад в трех станциях монорельса от центра, набрать ванну и подремать в теплой воде. Это безотказно успокаивает девушку и снимает любую усталость.
Этьен оборачивается, косится на Еву. Перегибается через сиденье, щекочет босую ступню девушки.
– Не спи, ты мне нужна с ясной головой.
– У тебя какая-то сделка планируется?
– Вроде того, – хмыкает Легран.
Авто останавливается перед входом в самый дорогой ресторан Нью-Кройдона. Метрдотель услужливо открывает дверцу кабриолета. Этьен подает руку Еве, ведет ее по ковровой дорожке, бережно придерживая за талию.
– Мисс Фланнаган, наш столик вон там, напротив балкона. О, нас уже ждут.
Эвелин смотрит, куда указывает Этьен. Видит сидящих за столиком русоволосую женщину лет тридцати пяти в сопровождении светловолосого кудрявого юноши в костюме-«тройке» и рубашке с высоким воротником. Хмурится. Резко останавливается.