Смеясь, Ян делал ставки и обнимал девок в те самые минуты, когда его батя умирал на ночном берегу!
Даже если больной и не пребывал бы в данное время в сознании, принципиальный врач все равно был бы вынужден пропустить к нему настойчивого посетителя.
— Ладно, только ненадолго. И не забудьте про халат…
— Говори. Подробно говори. Мне нужно знать все.
Взгляд Яна из черных глазниц, утонувших в белом чехле тугой головной повязки, был ужасен.
— Хорошо…
Он слабо, тягуче хлюпнул носом.
— С чего начинать?..
— С отца.
Глаза также медленно закрылись, исчезнув в глубокой болезненной темноте. С правой стороны на щеку покатилась мелкая одинокая слезинка.
— Я был там… Я слышал все. Мы с Тиади договорились тогда ехать вечером в казино… Поехали на моей машине. Он велел остановиться у дома… у нашего дома. Сказал мне, что ему нужно поговорить с отцом… Чтобы я подождал. Я его не послушал… Хотел узнать, какие он там дела без меня с отцом крутит. Потихоньку пошел за ними, к берегу…
Ни взглядом, ни голосом, ни движением капитан Глеб Никитин не торопил Яна. Тот редко сглатывал слюну, тяжело после этого дышал.
— Они стояли рядом, батя говорил спокойно, а… этот, он что-то кричал про свои дела здесь. Батя все говорил, что у него могут быть неприятности, что маршрут утвержден в органах и, что… у него какие-то обязательства перед тобой. Тиади стал обещать ему деньги, евро вытаскивал из кармана, говорил, что у него с собой три тысячи, а батя смеялся…. Сразу же после денег Тиади и запсиховал, стал угрожать отцу…
Молчание затянулось. Ян не мог или не хотел открывать глаза.
На странную тишину в дверь с тревогой заглянула пожилая медсестра, но Глеб нетерпеливым жестом попросил ее уйти.
— Отец говорил еще… говорил тогда, что Тиади лучше уехать отсюда. Что, если до завтрашнего дня Тиади не придумает уважительную причину, по которой он срочно уезжает, то батя… он сказал, что сообщит куда надо… Обещал все деньги, которые Тиади заплатил нам за участие в игре, ему вернуть, реально, за весь маршрут… чтобы тот по этому поводу не волновался…
Потом я хотел подойти поближе, стал обходить кусты… Заметил только, как Тиади ударил отца, толкнул… Я побежал назад, еле успел сесть в машину… Тиади вышел к дороге сердитый, рука у него еще была немного в крови. Он говорил тогда мне, что они немного подрались, что отец пьяный, что завтра он проспится и все будет хорошо.
Первый раз за время их разговора Ян поднял взгляд на Глеба.
— Я поверил ему. Ведь я же знал, что вы вечером с отцом квасить на берег ездили, уху варили… Думал, что он, в самом деле, там, ночью, был поддатый…
— И сразу же после этого вы вдвоем поехали в казино?
— Да, две девчонки еще с нами были…
Обессилев, Ян застонал, зашевелился на широкой больничной кровати, стремясь не только не смотреть в глаза капитана Глеба, но и отвернуться лицом от него.
— Если бы я знал, что так все случилось, что батя там, в крови, умирает, я бы помог ему, обязательно, честно…
И опять они оба тяжело помолчали.
— …В понедельник, рано утром, очень рано, я спал еще, Тиади мне позвонил, вызвал на улицу, сказал, что нам нужно срочно поговорить. Сразу же сказал, что это он случайно ранил отца, чтобы я молчал… Угрожал всем рассказать, что я все про их драку знал, что я сам участвовал и нарочно, из-за денег, из-за фирмы отцу не помог, не позвал никого к нему на помощь. Я испугался…
Тиади тогда, ну, утром, очень психованный был, все повторял, чтобы я не никому ни одного слова…, что скоро все закончится, что он последний раз здесь, что больше его никто не увидит, и вообще, никакой правды никогда не узнают…
— Он тебя так сильно напугал или ты чем-то был обязан этому уроду?
— В прошлом году Тиади дал мне в долг денег в Германии, у меня тогда не очень много с собой было, когда мы с ним там машину-то мне выбирали… Говорил, чтобы я брал сразу же хорошую, дорогую, что если буду работать вместе с ним, то смогу быстро все ему вернуть!
Потом, весной, в казино в Питере… я проиграл двенадцать тысяч… евро… ну, после снял со счета нашей фирмы, батя мне всегда доверял, всеми финансами последний год только я и занимался… Он не знал про это, а то прибил бы меня, точно… Тиади и в тот раз помог мне выкрутиться. Только требовал, чтобы я включал его во все группы обязательно. И чтобы прикрывал, когда он к Светке своей каждый раз ездил. Или не к ней — не знаю…
— Не из-за Светки это все…
Ян глухо закашлялся, не открывая пересохшего рта.
Капитан Глеб сделал вид, что не заметил, как парню хочется пить.
— Он сам мне утром сказал, что они с отцом поссорились из-за того, что Тиади, вроде, стал требовать, чтобы я вел именно этот маршрут. Тиади вообще хотел все эти дни не участвовать в игре, поэтому и психовал, чтобы я был главным и изменял маршрут, когда ему будет нужно… Я на самом деле сам слыхал, что батя не соглашался, говорил впрямую, что подозревает Тиади, и что «пикалку» видел у него…
— Что?
— Металлоискатель. Это я так, чтобы короче…
— В этот раз Тиади поэтому и приехал не со всеми остальными, не на самолете из Копенгагена, а на пароме, чтобы провезти в своей машине этот металлоискатель… Когда в понедельник утром он запсиховал, то стал мне все начистую, подробно рассказывать… Глаза были у него какие-то страшные, мутные, пена на губах… Я подумал, что он обкуренный чем-то непонятным, или лекарства какие пил…
Говорил мне, что в нашем лесу какие-то старые сокровища есть, большие ценности, за руки меня все дергал, визжал…
Потом утих, нормально стал говорить, я-то все равно ничего тогда не понимал, ошарашенный… Сказал, чтобы я максимум через два дня уже был на маршруте, после всего этого, с батей-то произошло… и потом, чтобы другие места для поездок с мужиками выбрал, куда ему надо. Обещал мне десять процентов дать… Если сокровища свои выроет.
— Еще потом, на похоронах, и Костя, ну, этот, рыбак-то наш, мне похвастался, что денег много скоро заработает… Что мне поможет, уберет какого-то залетного из моего бизнеса, это он так про тебя выражался… Не выдержал он потом, еще шепнул, что Тиади ему заплатить обещал, что на оружие денег дал… Вроде как попугать тебя. Я как узнал про автомат, так сразу и поехал в лес, к вам, чтобы не допустить…
— Вот, собственно, и все…
Краем глаза Ян наблюдал, как капитан Глеб размеренно шагал по палате, от стены к стене.
— Батя знал, что ты травкой на маршруте приторговываешь?
Казалось, что парня ничем испугать больше было нельзя, но все же…
— Кто привозил тебе марихуану? Он? Тиади?!
— Нет, нет! Он только посоветовал где брать… в ноябре приходил сюда, к нам, в гавань, военный бельгийский фрегат с визитом дружбы, там был его знакомый, матрос… Или старшина какой-то… Не помню. Вот он и вынес мне на причал, к машине, вечером… Целую коробку из-под макарон.
Глеб снова опустился на стул рядом с койкой. Пристально наклонился к самым глазам Яна.
— Я опечален. Не совсем хорошее имя тебе придумали, малыш. Но, в целом, судьба тебя все равно правильно угадала. Ян. Усманцев. Фамилию бы такую не тебе носить. Янус. Двуличный ты, скользкий, а-а…
От двери, не оборачиваясь, капитан Глеб Никитин приказал:
— Молчи обо всем. Как только башка заживет — сдашь все дела Бориске. Деньги от фирмы я буду твоей матери передавать. Живи спокойно, как только сможешь. От меня никто и ничего не узнает про отца… Про то, как ты с ним обошелся.
Ресторанное заведение уже гудело на полных оборотах.
Итоговое мероприятие или, как его всегда с азартом называли участники, «Ужин Боевого Братства», был в разгаре.
Странно и забавно было видеть милые, умытые, знакомые физиономии в приличной обстановке, в цивильных одеждах. Все вчерашние герои были с женщинами. У некоторых бойцов на коленях их умещалось даже по двое, трое. Профессиональные прелестницы в этот вечер трудились ударно.
— Ты не сердишься?
Сияя новеньким перламутровым галстуком, перед капитаном Глебом нарисовался торжественный и радостный Бориска.
— Кто-то из наших успел взорвать местный газетный киоск или уже изнасиловал швейцара?!
— Не-ет! Ты что?! Я пригласил сюда Аллу… Ты же не против?
Быть сегодня противником природы не входило в планы Глеба, тем более что из-за почти могучей спины младшего командира уже выглядывала смешливая девичья мордочка.
— Привет! А почему Инга не приехала? Неужели ты не взяла ее с собой?
Хорошенькая помощница засмущалась.
— Она знает про это ваше мероприятие, я ей говорила… Меня она отпустила, но самой ей, понимаете, совершенно некогда! Важные гости приезжают, какие-то иностранные представители по проекту ТАСИС захотели сегодня вечером у нас в ресторане поужинать. Вот она и не смогла… Тем более что я очень у нее отпрашивалась!
— Привет она мне передавала?
— Нет, вроде…
Почувствовав что-то неправильное, Алюня еще больше растерялась.
— Ладно! Береги моего лучшего бойца, не отдавай его никому.
По тому, как сморщилась от боли девчушка, неловко высвобождая свою ладонь из ручищи Бориски, украшенной зеленым перстнем, было видно, что юный командир никому другому в этот вечер отдаваться и не собирался.
Без особого внимания и не спеша, просто так, капитан Глеб Никитин прошелся по казино и снова вернулся в шумный ресторан.
Хлопнул сзади по плечу Крейцера, пожал руку другому немцу, бородатому. Тут же, разглядев знакомое лицо между колонн, к нему бросились оба итальянца. О'Салливан был более нетрезв и растрепан, чем его земляк, востроглазый оружейник Хулио.
— Глеб, давай к нам! Мы познакомим тебя с приличными дамами!
Из-за самого углового столика радостной ухмылкой приглашал его к себе Николас, другой рукой при этом наливая что-то из графина в стакан профессора Бадди.
Кричал ему от самой сцены, весьма неразборчиво из-за громкой музыки, и тоже улыбался Макгуайер.
«Станьте, дети, станьте в круг!..»