Достигнув замка, они остановились у запертых ворот. Олди взглянула на погодный колокол, и тот немедленно разразился тревожным набатом. Через мгновение открылась дверь, за ней стоял Оргия.
— Это ты огр, который так замечательно справляется с каменными стенами? — спросила огрица.
— Да, — судя по выражению морды, вопрос ему понравился.
— Покажи мне, как искусно ты это делаешь. Я готова смотреть на это великолепное зрелище вечно.
Вскоре стало ясно, что парочка поладит. Оргия лупил по стенам с двойным азартом, а Олди восхищалась его навыками даже больше, чем яствам за накрытым столом. Гости справились с задачей.
Оргия остановился передохнуть и указал на только что проделанную им дыру в стене.
— Пятьдесят три ваших шага в этом направлении, — сказал он. — Удачи с квестом!
— Спасибо, — поблагодарил его Леспок, и троица, выйдя через пролом, начала отсчитывать шаги. Чтобы оставить замок позади, понадобилось всего три шага. Ещё пятьдесят шагов фавна — и они увидели на земле сияющий рог.
Леспок поднял его и передал Кэтрин.
— Теперь ты можешь показать нам территорию фавнов, — сказал он.
Она подумала с минуту.
— Нет, пока нет. Это ведь только средство к достижению цели, а сама цель ещё не достигнута. Значит, продолжается и ваша служба.
Леспок мысленно вздохнул. Её правда. Прежде чем двигаться дальше, они должны покончить и с этой задачей. И всё же прогресс наметился.
Глава 8
Путники вернулись в область зрелости Кэтрин, так как жеребёнком она не чувствовала себя комфортно. К полосе каламбурных препятствий. Им ничего не оставалось, кроме как снова броситься вперёд, надеясь преодолеть её без особого ущерба для достоинства.
Перед ними возникла стена с надписью «КАЛЯКИ-МАЛЯКИ КАЛАМБУРИИ: ОСТАВЬ СВОЙ РАЗУМ ВСЯК, СЮДА ВХОДЯЩИЙ».
— У нас нет выбора, — мрачно сказала Кэтрин и перемахнула через стену.
— Ненавижу плохие шутки!
Леспок с Ромашкой перелезли за ней. В Ксанфе фавн привык к каламбурам, но здесь, на Птеро, они просто вырвались из-под контроля. Но он знал, что полоса надолго не растянется; скоро они будут на свободе.
Первым их поджидал счетовод со счётами в одной руке и неоплаченными счетами — в другой. От долгого томления на месте он заскучал и подсчитывал набежавшие проценты. Несколько упавших на землю счетов сложились в слово СКУКА.
— Не трогайте их! — предупредила Кэтрин. — Оплатить придётся каждое случайное прикосновение.
Но предупреждение запоздало. Леспок случайно дотронулся до одного из бумажных уголков, и листок пристал к ладони. На нём отобразилось капризное лицо.
— Заплати мне! — крикнуло оно.
— Почему это? Я тебя даже не знаю.
— Потому что иначе я передам тебя коллекторам, — теперь лицо сменилось свирепой огрской физиономией в колпаке, а под ней проявились буквы «КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ». Под надписью лапы огра держали две скрещённые обгрызенные кости.
Ромашка прыснула от смеха.
— Не смешно, — сказал Леспок. — Мне собираются переломать кости.
— Я не над тобой смеюсь, — ржала она. — Я застряла в кустах щепокотки.
Фавн посмотрел в её сторону. И впрямь, она застряла в кусте, чьи щепки напоминали букву «Щ» и сложенные щепоткой кошачьи лапки одновременно. Они немилосердно щекотали девушку.
— Как это произошло? — спросил он.
— Купилась на обещания вон того заголовка, — Ромашка махнула рукой туда, где на земле, подобно кочанам капусты, красовалась грядка голов.
Леспок сделал шаг к ней, но по пути вступил в другой куст, похожий на клубок перепутанных спагетти.
— Лапшу с ушей сними, — сердито посоветовал тот.
Он так и сделал. Протянул руку, набрал щепочек с куста Ромашки и щедро посыпал ими счёт.
— Вот твоя плата, — сказал он.
— Ха-ха-ха! — завизжал листок. — Хи-хи-хи-хи! Я не это… ха-ха-ха… имел в виду… хиии!..
— Спрашивай с щепокоточного куста. Это он вовлёк меня в щекотливое дело.
— Коллектор!.. Хо-хо-хо… Позаботься об этом… — крикнула бумажка, соскальзывая с руки.
Огр в колпаке беспощадно свалился на куст сверху и стал вколачивать его в землю своими гигантскими кулаками. Буквы «щ» разлетались во все стороны. Вскоре кустик значительно съёжился, а огр катался по нему в приступах хохота. Ромашке удалось ускользнуть, но хихикать она не перестала.
— Меня больше не… хи-хи… щекочут, — объяснила она. — Ты просто очень забавно с ними справился.
Они с опаской отошли от кустов подальше. Кэтрин пыталась обойти сделанный из ящиков с бутылками прилавок.
— Не могу проскользнуть мимо лимонадного прилавка, — пожаловалась она.
С другой стороны прилавка показалась голова.
— Конечно, не можешь, — прогундосила она. — Никто не пройдёт, пока не купит лимонад.
Леспок заметил, что голова принадлежала человеку размерами больше огра, однако его ноги врастали прямо в землю, а на кончиках пальцев висели лимоны.
— Что это?
Кентаврица пригляделась.
— Похоже на Кислую Мину, — сказала она.
Тут её лицо просветлело. Сорвав с растущего рядом дерева лимонку, она засунула её в рот продавца и выдернула чеку.
— Получи! — торжествующе воскликнула она.
Раздался приглушённый взрыв, и продавец вместе с прилавком начал оседать прямо на глазах. Лимоны на пальцах скукожились. От пролившегося на землю лимонада завоняло тухлой кислятиной.
— Помогите, я окисляюсь! — страдальчески завопила Кислая Мина.
— Это потому что в твоих жилах течёт сплошная кислота, — уведомила её Кэтрин. — Сейчас ты совсем исчезнешь, если только не сделаешь то, чем обычно занимаются тебе подобные.
— Что мне надо сделать? — спросило странное существо.
— Пересчитать, сколько мин можешь скорчить прохожим.
— Но я занимаюсь продажей лимонада, а не подсчётом мин.
— Тем хуже для тебя. Надеюсь, ты испаришься до того, как этой кислятиной провоняет всё по соседству.
— Думаю, что могу разок посчитать мины, — уныло признало существо. — Одна, две… Вот я умирающий лебедь… четыре, пять…
Воспользовавшись тем, что Кислая Мина отвлеклась, путешественники спокойно миновали её и очутились за пределами Каламбурии. Им удалось пробиться сквозь полосу препятствий и не сойти с ума.
— В один прекрасный день я соберу отряд и выдерну с корнем каждый местный каламбур, — пробормотала себе под нос Кэтрин.
Они пошли к месту, где впервые встретились с кентаврицей. Интересно было наблюдать, как её возраст во время этой прогулки менялся: жеребёнок — подросток — ранняя зрелость — и вот она уже снова вполне сформировавшаяся, но всё ещё молодая кобылка. Изменилась и масса лошадиного тела, однако это, видимо, никак на кентаврицу не повлияло; ей не требовалось усиленно питаться, чтобы набрать вес, как чуть раньше не приходилось и голодать, чтобы его утратить. Леспок знал, что они с Ромашкой тоже набирают годы, но по ним этого заметно не было.
Кэтрин остановилась.
— Мы готовы к следующему приключению? — поинтересовалась она. Когда возражений не последовало, она подняла к губам милый рог и подула в него.
Ни звука. Однако кентаврица стояла, словно стреноженная.
— Восхитительно! — выдохнула она.
— Но он же не сработал, — возразил Леспок.
Она не удостоила его и взгляда.
— Ты забыл, что его может слышать только тот, кто в него дует. Эхо пришло оттуда, — она указала на восток.
И компания устремилась на восток. К счастью, местность, по которой им пришлось идти, оказалась открытым пространством с отдельно растущими деревьями — так далеко, как они могли видеть, — никаких больше каламбурных зарослей.
Но Кэтрин опять становилась моложе, а это тоже могло им помешать. Что если её Настоящая Любовь окажется за пределами её возраста? Это сделает жеребца поистине недоступным.
Так и случилось. Кентаврица стала меньше их обоих и вынужденно остановилась.
— Это где-то рядом с границей моего возраста, — сказала она. — Я могу пройти немного дальше, но скоро не смогу говорить, так как научилась этому в два года. Вы должны продолжать путь без меня.
— Но мы не услышим эха, — запротестовал Леспок.
— Вам и не надо. Просто продолжайте идти по прямой, пока не столкнётесь с ним. Он какое-то время не двигался; может быть, спит. Приведите его сюда, и на этом ваша служба закончится. Я подожду.
Леспок с Ромашкой посмотрели друг на друга, но, поскольку их взгляды выражали одно и то же, ничего нового они оттуда не почерпнули. Поэтому просто пошли вперёд, придерживаясь нужного направления.
— А вдруг окажется, что границы их жизненных сроков не доходят друг до друга? — спросил фавн у кобылки, когда они вышли за пределы слышимости Кэтрин. — И тогда они не смогут встретиться.
— Не думаю, что милый рог допустил бы такую ситуацию, — отозвалась она. — Идеальная Настоящая Любовь — это тот, с кем ты можешь находиться рядом. Я надеюсь.
Леспок тоже надеялся, что она не ошибается. Но здесь, на Птеро, все и всё вели себя странно, так что уверенности ему не доставало.
К югу от них располагалась необычная площадка. Среди плавающих по ней языков тумана они увидели несколько фигур, неподвижных, словно статуи.
— Как считаешь, её Настоящая Любовь может оказаться среди них? — спросила Ромашка.
— Здесь направление меняется. Но мы можем спросить, — он начертил копытом стрелку на восток, чтобы беспрепятственно возобновить путь, затем пошёл на юг. В туман они вошли не без опаски, но тот выглядел безвредным.
Леспок подошёл к сияющей молодой женщине.
— Можем мы с вами поговорить? — задал он вопрос.
— Конечно, — ответила она. — Для этого мы тут и стоим.
— Все люди стоят здесь только для разговоров? — удивилась Ромашка.
— Да. Это лимб. Мы персонажи, которых даже можетбытками не назовёшь. Я Астрид.
— В таком случае, какого рода существование вы ведёте?
— Весьма слабое, — погрустнела женщина. — Мы мечтаем о том, чтобы получить статус можетбыток, но не можем, пока кто-нибудь не заинтересуется нами и не признает наши таланты.