— Нет. Нам это и на ум не пришло. Но я всё же не понимаю, как люди могли оказаться захвачены стенами. Почему они не направились назад в замок?
— Полосы контролируют всех, кто оказывается между ними, — сказал Грей. — Неодушевлённым предметам вреда не наносится, но одушевлённые становятся призрачными. С тех пор, как началось линчевание, а это произошло несколько недель назад, ты первый, кому удалось до нас добраться. Иногда мы наблюдаем за птицами, которые залетают в долину, но они тоже превращаются в призраков.
— Но тогда то же самое должно было произойти и с нами, — заметила Ромашка.
— Мы тоже так считаем, — согласилась Айви. — И тем не менее, очень рады вас видеть.
— Покрывало! — воскликнул Леспок. — Оно помогло!
— Покрывало? — переспросила принцесса Яне.
— У него имеется завеса мрака, подаренная кентаврицей Кэтрин, — объяснила Ромашка.
— Кэтрин! — повторила Ночь, и её глаза ярко заблестели. — С ней всё в порядке?
— Да, замечательно, — ответила Ромашка. — Она посоветовала нам прийти сюда. Но как вы можете быть знакомы, если ты живёшь за границей её старости?
Ночь улыбнулась.
— Граница нашего возраста располагается поблизости от её. Мы встретили её во время исследования того направления. Мы были такими юными, что заблудились, но она позвала нас и объяснила, как добраться обратно Туда, так что никаких несчастий тогда с нами не случилось.
— Поэтому она нам нравится, и мы чувствуем, что обязаны ей услугой, — продолжила День. — Но пока не знаем, чем отплатить.
— Наверное, по этой причине она и послала к вам нас, — догадался Леспок. — Она знала, что вы поможете нам в поисках, потому что сама закончить услугу не могла.
— В поисках? — спросила Ночь.
— Я ищу фавна, который занял бы одно из деревьев в Ксанфе. Это и привело нас на Птеро. Всё остальное можно назвать осложнениями поисков.
— Вещи склонны к усложнениям, — кивнула Айви. — А добрый волшебник в Ксанфе случайно не посылал вас на Птеро?
— Так и было, — подтвердил Леспок. — А добрый волшебник на Птеро послал нас… — Он сделал паузу. — А может, он связался с собой в Ксанфе специально для того, чтобы получить для вас помощь? И тогда ксанфский Хамфри отправил нас к Хамфри на Птеро, и потом… — он замолчал, запутавшись.
— Проследить пути Хамфри нелегко, — утешил его Грей. — Но в конце концов они всегда обретают смысл. Я научился это ценить в те годы, когда на него работал.
— Но я всего лишь фавн, — запротестовал Леспок. — Я не обладаю особой магией или специальными познаниями. Как мне может удаться то, на чём потерпели неудачу могущественные волшебники?
— Если добрый волшебник верит в твои возможности, я уверен, что ты в итоге одержишь победу, — сказал Грей. Тут он слегка призадумался: — Скажи, Леспок, известно ли тебе, в чём состоит талант принцессы Яне?
— Да. В идеях.
— Плохо, — буркнула себе под нос король Айви.
— Что? — опешил Леспок.
Грей поднял руку.
— Моя жена говорила не о тебе. Если позволишь, я задам дополнительный вопрос. Ты знаешь, как работает талант Яне?
— Да. Её луна является олицетворением всех идей, связанных с Ксанфом. Все они собраны на спутнике. Вот почему мы здесь: в погоне за идеей. За идеей фавна, который готов стать моим соседом.
Айви заинтересованно взглянула на него.
— И это всё? — уточнил Грей. — Просто луна?
В чём заключался смысл его расспросов?
— Да, насколько мне известно. Я в чём-то сглупил?
— Нет, что ты, — быстро отозвался Грей. — Никто не обязан знать то, о чём ему не говорили, и чего он не видел своими глазами.
— Полагаю, так и есть, — согласился Леспок. Он взглянул на Ромашку, но она отвела взгляд. Это его обеспокоило. Он посмотрел на близняшек, однако они тоже уклончиво отвели глаза. — Ты же не всё сказал, верно?
— Существует нечто, тебе пока не известное, но твоей вины в этом нет, — осторожно сказал Грей.
— Так почему бы тебе не просветить меня, чтобы я перестал глупо выглядеть?
— Ты не глуп и не выглядишь глупо, а просто кое-чего не знаешь. Я буду рад поведать тебе это, но прежде хотелось бы кое-что установить.
Ситуация начинала его раздражать. Леспоку не нравились игры, в которых все имели о чём-то представление, кроме него, и поэтому ощущалось их смутное превосходство.
— Установить что?
— Я хотел бы убедиться, что ты согласен с моим мнением по поводу доброго волшебника.
— Что его пути неисповедимы? Да, я согласен.
— И что, раз он уверен в твоём успехе данной миссии на Птеро, так оно и случится.
— Полагаю, да, хотя он выбирает куда более кружные пути, чем хотелось бы.
— Значит, ты тоже веришь в свой успех.
Что вообще должен был означать весь этот повторяющийся диалог?
— Да. Не знаю, правда, как его добьюсь, но очень постараюсь.
— Уверена, что добьёшься, — согласилась Яне.
— Спасибо, принцесса, — Леспок вновь переключился на волшебника-консорта Грея. — Так чего я ещё не знаю, помимо способа, с помощью которого должен оправдать ожидания Хамфри?
— В чём именно заключается талант принцессы Яне. Это Идея, ты правильно сказал, но маленькая планета — ещё не всё. Всё, с чем она соглашается, становится реальностью, и она рада соглашаться с тем, во что верят другие.
— Это мило, — сказал Леспок, взглянул на Яне. — А разве то же самое нельзя сказать о ком угодно? Вообще-то я не особо верю во что-то, пока оно не произойдёт на самом деле.
— Но ты можешь ошибаться.
— Да. Как и любой другой.
— Принцесса Яне не ошибается никогда.
Это прозвучало странно.
— Но каждый может понять что-то неправильно или получить неверную информацию.
— Не Яне. Как только она принимает идею, та становится правдой. В этом талант принцессы.
— Но… — Леспок снова окинул принцессу взглядом. — Без обид, принцесса. Но что в этом такого особенного?
— Как только она согласилась с тем, что в этой миссии тебя ждёт успех, это тоже стало правдой, — объяснил Грей. — Её талант превращает её реальность в нашу общую реальность.
Над головой фавна засиял бледный свет.
— Как волшебница, она заставляет вещи происходить, — сказал Леспок. — Это и правда помогает. Но почему бы ей просто не решить, что кто-то из вас может справиться с линчеванием? Зачем втягивать в дело фавна, который ни о чём не в курсе?
— Потому что идея должна исходить от того, кто не ознакомлен со спецификой её таланта.
Леспок обдумал его слова. Вся компания прекрасно знала принцессу Яне. Даже Ромашка познакомилась с ней намного раньше него. Только Леспок до сих пор не имел полного представления о её таланте, хотя ему так не казалось. Следовательно, учитывалась только его вера в победу. Незнание было его главным преимуществом.
— Значит, теперь у меня получится, — медленно произнёс он. — Но всё, во что я поверю после того, как мы закончим с линчеванием, не будет иметь значения, поскольку я уже буду осведомлён о тонкостях таланта принцессы Яне.
— Именно, — согласился Грей. — Но этого достаточно. Уверенность в победе гарантирует не только твой личный успех, но и выживание всей человеческой части Птеро. Вплоть до этого момента мы стояли лицом к лицу с возможностью полного исчезновения.
Леспок был потрясён, и не в очень приятном смысле этого слова.
— Так меня отправили сюда потому, что я не знал о таланте, чтобы вы смогли убедить меня в успехе, и я бы справился с проблемой, благодаря помощи принцессы Яне, дабы вы избежали печальной участи.
— Да ладно тебе обижаться, — заметила День.
— Мы всё тебе компенсируем, — добавила Ночь. Обе задержали дыхание.
— Даже не думайте! — огрызнулась Электра.
Сёстры так и покатились со смеху. Они заразили своим весельем и Леспока. Перспектива работы с ними перестала казаться ему такой уж плохой. По крайней мере, девушки были жизнерадостные и обладали достойными талантами.
— Теперь мы, кажется, знаем отправную точку, — сказала король Айви. — Мы понятия не имеем, с чего начать, как и ты, но предоставим тебе всю возможную поддержку.
— Спасибо, — поблагодарил Леспок. — Думаю, мне надо побеседовать с принцессами и посмотреть, не получится ли разработать какую-то стратегию против линий.
— Конечно! Давай пойдём прямо в спальню! — счастливо воскликнула День.
— Я подготовлю постель, — мрачно добавила Ночь.
— Девочки! — сурово упрекнула их Электра. — В вашем возрасте у меня были хоть какие-то приличные манеры.
— Мам, в нашем возрасте ты уже выскочила замуж, — напомнила ей День. — И приоткрыла покровы Взрослой Тайны.
— А ещё ты носила голубые джинсы, — вторила ей Ночь. — А мы — платья.
Она круто повернулась на каблуках, заставив юбки опасно взметнуться.
— Теперь наша очередь озорничать, пока мы молоды и роскошны.
— Из всех возрастов, чтобы застрять, вы выбрали этот, — простонала Электра. — Вы просто невозможны.
— Перестань, Мам, — сказала День. — Ты наслаждалась, вызывая аистов, чтобы они принесли нас. Признай это.
— Может, пройдём в комнату с Гобеленом, — предложила Ромашка. — Если она уже кем-то не используется. И вы сможете нам всё показать.
— О, но мы прекрасно справились бы и без Гобелена, — безмятежно сказала День, вертя верхнюю пуговку блузки. Ночь подчёркнуто одёрнула подол. Однако на сей раз взгляд Электры сопровождался таким же укоризненным взглядом короля Айви, и сестрички предпочли замолчать.
Компания направилась в комнату с Гобеленом. Леспок боялся, что увидит там себя, лежащего на кровати, но та пустовала. На постель опустились все четверо, готовясь наблюдать за событиями на Гобелене. Леспок обнаружил себя зажатым между принцессами День и Ночь, его касались их мягкие бёдра. Это представляло определённое неудобство, но фавн сделал вид, что ничего не замечает. Он знал, что за их невинными шалостями не скрывалось нечто большее.
— Гобелен может показать полосы? — спросил он.
— Конечно, — ответила День. Она обычно вступала в разговор первой, а Ночь — следующей. — Вот они.