Леспок порадовался, что промолчал. Он полагал, что они находятся в обычной низине с повышенной влажность. Теперь он знал правду.
За депрессией высились горные пики, резко очерченные на фоне едва освещённого неба. Достигнув подножия первой горы, компаньоны изумились, обнаружив, что её образовывали сваленные в кучу книги. Атласы. Чего ещё можно было ожидать?
— Берегитесь книжных червей, — предупредила всех Ночь.
Они послушно замерли, позволяя большому червю пересечь их дорогу. Его сегменты тоже состояли из книг.
Наконец, путники добрались до деревни кентавров. Те вышли навстречу, неся факелы.
— Разве вы, краснокожий народец, не в курсе, что не можете вот так просто разгуливать по синему треугольнику? — недовольно спросил один из них. — Вы же абсолютно не подготовлены к жизни по нашим правилам.
Леспок выступил с объяснениями.
— Нам нужно, чтобы кто-то перенёс нас на серый треугольник, — сказал он. — И с нами кобылка, для которой понадобится несколько жеребцов.
— Вы просите об услугах?
— Да.
— И последствия вам известны?
— Да.
— В таком случае, мы охотно вам поможем. Я кентавр Чаз, — он огляделся.
— Чаша, возьми на себя фавна.
К нему подрысила кобылица каштаново-синей масти. Её прелести, стандартные по меркая кентавров, но внушительные, по сравнению с человеческими женщинами, производили обычное впечатление. Леспок попробовал взобраться на её спину, но безуспешно; его угол всё ещё оставался неподходящим для подобных манёвров. В конце концов, она сама подняла его руками, ненароком прижав к обилию плоти спереди, перевернула и плюхнула на свой круп.
— Чаффи и Чайд, берите девушек.
Двое насмешливых молодых жеребцов приблизились к принцессам. Ухмылки на лицах увяли, когда они рассмотрели свою будущую ношу поближе. Юнцы внезапно стали очень заботливыми. Подняв День, жеребец усадил её на спину приятеля; так же поступил с Ночью и другой. Девушки, быстро разобравшись в ситуации, на похвалы и благодарности не скупились. Жеребцы, которые могли оказаться весьма острой занозой в одном месте, были укрощены.
— Чалый, зелёная леди поедет на тебе.
К Джфрайе подошёл пятнистый жеребец, который, немного повозившись, справился с ней самостоятельно.
Чаз вопросительно взглянул на Леспока: — Это всё?
— Нет, — сказала Джина. — Она набросила свою накидку для обретения частичной видимости. — Я крылатая гоблинка с красного треугольника.
— Чаниль, — позвал предводитель кентавров.
Кобылка тоже взгромоздила на себя седока без помощи со стороны.
— Теперь осталась только кобылица? Где она?
— За тропической депрессией, по дороге к синему замку, — сказал Леспок.
— Я пошлю туда жеребцов, — кентавры со своими ношами пустились в путь и вскоре добрались до Ромашки. — Чикори, Чиффон, Чайм, Чип, — окликнул Чаз, и к ним подбежало ещё четверо кентавров. — Чаниль, сделай носилки.
Кобылка под Джиной достала несколько жердей с прочной тканью и магическим образом сотворила подходящие для лошади носилки. Четыре кентавра подняли на них Ромашку, затем подобрали торчавшие из жердей ремни наподобие упряжи и надели их на верхнюю часть торса. Такое устройство позволяло им держать руки свободными. Когда жеребцы заняли свои позиции, туго натянув ремни, носилки с Ромашкой оказались в воздухе.
— К серой границе: шагом марш! — приказал Чаз. Все десять кентавров идеальным строем направились туда.
Их путь продолжался. Однако Леспок и другие чувствовали себя легче; бесценная помощь требовала соответствующей оплаты.
— Как так вышло, что красный фавн оказался в наших краях? — спросила его по дороге Чаша.
— Мы с друзьями прибыли сюда по важному делу, — разъяснил он. — Некоторые из нас и вовсе из других миров.
Затем, чтобы переключить её внимание, он задал вопрос о её жизни.
— Там, откуда я родом, не все кентавры обладают магическими талантами. А…
— Разумеется. Мой талант связан с глиной. Я могу превратить коричнево-синюю глину в превосходную посуду. Другие кентавры тоже одарены. Возможности Чаниль ты уже пронаблюдал. Чалый отлично разбирается в шашках. Чикори — в травах. Чиффон может делать вещи прозрачными. Чайм — замечательный менестрель. А Чип способен разрушать большие предметы. Он мой жеребёнок, — гордо добавила она. — Мы обнаружили его талант ценой разбитой вазы.
В мирной беседе время пролетело незаметно. Вскоре они оказались на границе.
— Вы знаете, что на той стороне царит вечный холод, — сказал Чаз. — Дать вам с собой тёплую одежду?
Леспок взглянул на унылую серую пустошь.
— Да, нам стоит принять и эту услугу, — покорно согласился он.
За считанные мгновения Чаниль сшила для всех, включая Ромашку, тёплые шапки, куртки и штаны. Благодаря этому, шестеро компаньонов значительно уменьшились в размерах, а Чаниль стала самой большой кобылкой этой части табуна.
— Спасибо, — поблагодарил Леспок.
— На здоровье, — откликнулся Чаз. Потом он вытащил из своего мешка рог.
— Это бычий рог. Если будете возвращаться тем же путём, и вам снова понадобятся одолжения, просто подуйте.
— Бычий рог вызывает кентавров?
— Нет. Он вызывает быков, конечно же. Они пасутся на бычьем рынке. Но мы услышим перестук их копыт и придём взглянуть, что случилось. Услуги быков вам точно вряд ли понадобятся.
— Они плохие?
— В общей массе не хуже медведей. Но некоторые способны на пакости. С овцебыком и чибыком ещё можно иметь дело, но лягушка-бык своим кваканьем просто оглушает, сернобык пускает жуткие газы, а оленебык так и норовит вдарить по чужакам рогами.
— Мы поняли, — кивнул Леспок.
Распрощавшись с кентаврами, путники перебрались через серую границу и сразу ощутили перемены. Потревоженный их появлением ледяной ветер недовольно взвыл, бросая пригоршни снега им в лица. Угол наклона к поверхности снова изменился; как и в других треугольниках, друзья оказались не в состоянии нормально передвигаться. Какое-то расстояние можно было проползти по снежному насту и льду, которые придавали ускорение всему, что на них появлялось, но дорога обещала стать тяжёлой.
— Может, нам надо обратиться за помощью ещё к кому-нибудь? — спросил Леспок у остальных. — Боюсь, так мы никогда не достигнем цели.
— Я проверяю снег, — отозвалась Ночь. — Но он только недавно выпал и почти ничего об этой области не знает.
— И я не вижу здесь никаких животных или растений, — печально вторила сестре День.
Пришлось с трудом передвигаться по снегу. Они обнаружили, что такой способ позволяет передвигать и кобылку, особенно если использовать друг друга в качестве точки опоры. Прогресс был налицо. И всё же они перемещались слишком медленно.
Наконец, когда день полностью угас, Джфрайя смогла открыть дверь в уединённую пещеру. Там их ожидало драгоценное тепло, и на стенах можно было стоять, но День с Ночью пребывали в сомнениях.
— Там миты, — поделилась тревогой День. — Сталагмиты.
— И они не пустят в пещеру никого, — печально добавила Ночь.
— Плохо, — огорчился Леспок. — Придётся отдыхать прямо здесь, в одежде.
Тёплые вещи плотно прилегали к их телам, не позволяя морозу пробраться внутрь, вне зависимости от погоды. И путники не сбросили их с себя сразу после обнаружения пещеры, предпочитая сначала убедиться в её безопасности.
Леспок посмотрел на каменные шипы, росшие из пола и потолка пещеры.
— Что это?
— Сталактиты и сталагмиты, — сказала Ночь, потрогав их. — Первые спускаются сверху, вторые поднимаются снизу.
— Чем они отличаются? — спросила Джфрайя. — Они так похожи.
Леспок неожиданно подпрыгнул.
— Что-то укусило меня за ногу! — сказал он, тщетно пытаясь почесать ногу сквозь тесные и толстые штаны. Таких проблем ему раньше испытывать не доводилось: собственный мех надёжно укрывал и защищал ниже пояса, поэтому фавн никогда не носил штанов.
Затем подпрыгнули и близняшки.
— Ой! — воскликнула День. — Что-то укусило меня в голень!
— А меня — в бедро, — пожаловалась Ночь. — Это миты. Они проползают под колготки.
Через несколько минут подпрыгивали и чесались уже все.
— Мы должны избавиться от них, — решила Джфрайя, стягивая с себя штаны.
Леспок из вежливости отвернулся от неё, но оказался лицом к близняшкам, которые проделывали тот же манёвр. Их обнажённые ножки были прелестны, но фавн попытался этого не замечать. В любом случае, он был слишком занят, снимая собственные штаны, чтобы добраться до проклятых насекомых.
Мгновение спустя от одежды избавились все и теперь яростно расчёсывали укушенные митами места. Потом Джине удалось погрузить пещеру в сон, и оставшиеся миты, задремав, отвалились. Однако заклинание настигло и самих путешественников, хотя и медленнее, поскольку они отличались от митов размерами. Так что они тоже прилегли и уснули.
Последним, что запомнил Леспок, стала кобылкина грёза.
— Теперь мы знаем, как запомнить эти каменные штуковины, — сказала она. — Когда миты ползут вверх, всё остальное ползёт вниз.
Фавн застонал и попытался об этом забыть.
Через некоторое время он пробудился вместе с остальной компанией. Миты к тому времени либо сдались, либо всё ещё находились под действием сонного заклинания. Но уже настало время возобновить путь. Поэтому все снова натянули штаны, застегнули куртки и храбро выползли наружу, на снег.
Всё оказалось не таким плохим, как запомнилось. Ещё хуже. Снег поднялся до уровня груди, и он был плотным и твёрдым. Дорога обещала превратиться в настоящий кошмар.
— У меня идея, — предложила Ромашка в грёзе. — Почему бы нам не воспользоваться снегом так же, как пещерными стенами?
Остальные непонимающе повернулись к ней. Кобылка послала изображение протоптанного в снегу тоннеля, по одной из стен которого шли пятеро из них, а по другой — Джфрайя.
Всё встало на свои места. Джфрайя и принцесса День, удерживая друг друга, утрамбовывали снежные стены. Когда девушки устали, их сменили Леспок с принцессой Ночью.