— Хотелось видеть тебя счастливым.
— Но разве ты не понимаешь… это и есть настоящая любовь! Ты заботилась обо мне и совершенно не думала о себе.
Она снова покраснела, не в состоянии отрицать.
— И почему ты не вернулась за ответом к доброму волшебнику, когда закончилась твоя служба? Она ведь действительно закончилась, даже если мой квест и не увенчался успехом.
— Я просто… не хотела тебя покидать, — сказала она.
— И при этом ты думала, что быть вместе в Ксанфе у нас не получится, так как не знала о том, что способно предложить дерево.
— Не знала, — согласилась она.
— А дерево знало. Поняло, стоило тебе к нему подойти. Его собственный дух связался с тобой. Отблеск этой связи я и видел.
Она кивнула.
— Но добрый волшебник знал всё с самого начала. Почему он ничего не сказал?
— Потому что я был не готов к такому повороту. Думал, что мне нужен обычный фавн для соседнего дерева. Однако в процессе путешествия познал глубину и широту человеческой души и разума. Это привело к тому, что на меньшее я уже не согласен. Хамфри не принял моего вопроса, так как знал: вопрос неверен. И с тобой то же самое. Он знал, что я — твой ответ, хотя суть твоего вопроса заключалась в другом. Ты жаждала настоящей любви, а не нового пастбища. И я смог стать этой любовью, когда сам научился любить. Теперь я знаю, что ни нимфа, ни человеческая женщина мне не подойдёт. Мне нужен компаньон с такой же продолжительностью жизни. Понимающий. И взаимное чувство. И им можешь стать ты, Ромашка. Им всегда была ты. Просто я не сразу это понял.
— В это так трудно поверить.
— Просто прими галошечное дерево и мы повторим виденную тобой сценку. Пока ты учишься верить, я буду учиться любить тебя. Я уже это делаю, — вокруг головы Леспока хороводом крошечных лун закружились сердечки, которые превращались в сверкающих колибри. Ромашка идеально ему подходила, и не только потому, что они разделили между собой незабываемый опыт приключения.
— Ох, только не падай без сознания, — сказала она. Затем повернулась к дереву, протягивая руки ему навстречу. Когда она сделала это, крона засияла нестерпимым блеском, а тело Ромашки стало плотным. Она снова пребывала в образе нимфы, как на Птеро: маленькая, но идеальная.
Потом она опять повернулась к Леспоку, чтобы поймать его, если он всё-таки начнёт падать.
Послесловие
Когда я писал этот роман, мне напомнили о пятой книге серии — «Огр! Огр!», потому что в ней впервые в Ксанфе был представлен мир снов внутри мира-тыквы. Двадцать первая книга серии, «Игры фавна», обращает внимание читателя на совершенно новую концепцию — миры, вращающиеся вокруг голов принцессы Яне. Я от них в восторге; надеюсь, что и вы тоже. Будут ли там продолжаться приключения новых героев, пока не знаю, по крайней мере, не сразу, поскольку следующий роман будет связан с зомби.
Начав этот в 1996-ом году, в Джамбори, я проверил присланный читателями список каламбуров и насчитал их больше 300. Использовать все было просто невозможно. Даже Ксанф ими ограничен — к тому же, сюжет прежде всего. А возможности читателей по придумыванию новых каламбуров неиссякаемы. Но не всем они нравятся. Поэтому я стараюсь сохранять приемлемый баланс. Проблему я поднял и в этом романе. Один из читателей написал, что огромное количество каламбуров разрушает Ксанф, и мне стоит с ними притормозить. В конце письма он выписал из романа все каламбуры, и получилось целых полторы страницы. Вопросы?
Некоторые читатели присылают мне замечания, касающиеся будущих романов серии. Я обдумываю их, но применяю не всегда, так как часто они просто не вписываются в сюжетную линию очередного романа. Намного легче придумывать историю самому, чем пользоваться чужими заметками. Идея, которая повторяется чаще всего, — это возможность одалживать таланты у других. Я наконец-то применил её в этой книге, но, к сожалению, не мог выразить личную благодарность всем предлагавшим её читателям.
На сей раз я использовал читательские заметки, датированные 1993-96 годами, начиная с самых старых, и учёл большую их часть, аж по самый 1995-ый год. Осталось ждать продолжения что-то около 100. Я всё ещё выписываю лучшие, но с каждым романом отстаю от вас всё больше. Так что для тех из вас, кто надеялся увидеть в «Играх фавна» свои идеи: может, в следующий раз. Я всё-таки пишу романы, а не составляю поименно списки благодарностей. Это не значит, что ваши заметки плохи; их просто чересчур много.
В то же время, моя скучная жизнь обыкновена продолжается и в процессе творчества. Не знаю, почему читателям так любопытна моя личная жизнь, но они жалуются, когда я о ней не упоминаю, и время от времени приходят письма с вопросом, не умер ли я часом. Нет, по крайней мере, мне об этом ничего не известно. Я выступал на «Последней лекции» в Южной Флориде. Идея лекции заключалась в том, что бы вы сказали, если бы она стала вашей последней. Я подумал и сделал вывод, что хотел бы уведомить всех о том, что узнал в процессе серьёзных исследований и не менее серьёзной работы по исторической серии ГЕОДИССЕИ — о человеческой природе. В ней рассказано об эволюции нашего вида от австралопитеков по сегодняшний день, о сложностях хождения на двух ногах, о «тройной ловушке» женщин для захвата и удержания мужчин, о подлинной природе сновидений, которые в действительности являются временем вынужденного бездействия мозга, пока дневные переживания и опыт откладываются в копилку долговременной памяти для последующей взаимосвязи. Месяцем позже я выступил на конвенции Американских Гуманистов во Флориде, рассказав историю любви, адаптированную к третьей книге ГЕОДИССЕИ и имеющую отношение к глобальному кризису, с которым оказались лицом к лицу мы все, и к способу взаимодействия сурвивалистов и пацифистов, которые совместными усилиями пытаются его преодолеть, несмотря на противоположный курс их идеологий. Это были не смешные обсуждения — напротив, смертельно серьёзные. За смехом добро пожаловать в Ксанф.
Это первый роман, написанный полностью в Windows 95 и Word 7, на системе Pentium. Программы мощные, и постепенно я начинаю относиться к ним с уважением. Особенно мне нравится эргономичная клавиатура, похожая на одну из картин Сальвадора Дали. По сравнению с CP/M и DOS-ом, я бы не назвал вышеупомянутые программы и другие приложения дружелюбными по отношению к новичку. Учиться пользоваться ими оказалось нелегко, но мощность оправдала затраченные усилия. Раздражает невозможность использовать Энтер для сохранения данных, и что курсор, переименованный в пошловатую «точку вставки», почти невидим, в отличие от досовского квадратика. И то, что сохранение/несохранение файла определяется только специальной проверкой (а это автоматически убирает сохранение — вот уж где идиотизм). Но другие фишки прекрасны! Такие, как авто-коррекция, самостоятельно исправляющая мои ошибки в процессе печати; возможность посмотреть, как будет выглядеть напечатанный текст; а также — широкий ассортимент шрифтов, фонов, цветов, размеров текста, предоставленных для моего удобства. Так что теперь сам роман я печатаю зелёным Courier New 12-ого размера на коричневом фоне, а сноски делаю жёлтым Times New Roman 10-ого размера, и могу переключать внимание между ними мгновенно. Текст для проверки остаётся голубым, удалённые части — фиолетовыми. Я получил возможность разделять экран несколькими нажатиями кнопок, получать изображения страниц размерами с почтовый штамп в верхней части редактора и их же — размером в 140 % — в нижней части. Таким образом я одновременно вижу формат целой страницы и читаю увеличенный для удобства текст, который может быть представлен иначе по моему желанию. Чудесная магия!
Несколько лет назад у меня возникла проблема с языком; он натёрся в месте соприкосновения с одной из точек рта. Целый консилиум специалистов не мог решить проблему. Помню одного: он внимательно выслушал мои жалобы, затем попросил высунуть язык так далеко, как получится, придержал его и сунул мне в рот пальцы, чтобы проверить злополучную точку. Субъективная ассоциация, но всё же я не мог отделаться от впечатления, что я — конь, которого осматривает ветеринар. Кажется, стоматолог решил, что проблема не во рту, а в моей голове, но всё же сделал стент, чтобы защитить язык от нежелательных касаний. И это сработало. Я пользуюсь им до сих пор. Однажды на вечеринке он выскользнул наружу во время еды, и пришлось положить его в носовой платок, который затем был выброшен моей женой. Нет, это произошло случайно; впоследствии она пошла к мусорному баку и рылась там, пока не выудила платок обратно. И да, я тщательно вымыл стент, прежде чем отправить его обратно в рот. Я держу рот в чистоте, что бы там ни говорили критики; тщательно чищу зубы трижды в день, пользуюсь специальной маленькой щёточкой в форме ёлки раз в день и выбрасываю её раз в неделю. Ещё я слежу за диетой, не употребляю сладости и алкоголь, и, разумеется, я вегетарианец. И всё же мои дёсны сдают, а зубы становятся гипер-чувствительными к кариесу. В процессе написания этого романа ситуация ухудшилась: десна загноилась, и зубы вместе с челюстью подпортились. В чём было дело? Стоматолог отправил меня к пародонтологу, который обнаружил в обычно здоровом рту специфичную проблему: один из каналов зуба остался незапечатанным после установки пломбы, и пошла инфекция. Теперь он, в свою очередь, направил меня обратно к стоматологу для устранения проблемы. Видимо, проще было бы проделать новый зубной канал, чем прочистить имеющийся. Подобные зубные приключения — неизменная часть моей скучной обыкновенской жизни.
Ещё я занимаюсь спортом. Больше десяти лет трижды в неделю пробегал три мили по пересечённой местности, но в конце концов дюны, острые камешки под ногами, колючие кусты ежевики, кусачие мухи и причуды погоды меня доконали, и пришлось перебраться внутрь помещения. Также я читаю политические и научные журналы и ещё кое-что по вопросам здоровья, чтобы спорт не надоедал. Но и тренажёры для рук и ног имеют обыкновение ломаться или изнашиваться, что, опять же, произошло в процессе написания этого романа. На сей раз мы приобрели механическую беговую дорожку с ручками. Читать на ней не удавалось. Мы купили пюпитр для поддерживания журналов в нужном положении, но он оказался слишком коротким. В итоге остановились на стуле с закреплённым сверху листом фанеры, однако п