Я перевел взгляд на Бинжи, на его ладонь, все еще зависшую над моим солнечным сплетением. Да, там, в видении, были его руки, только меньше.
Это было его прошлое.
Раньше видения чужого прошлого мне не приходили.
Бинжи моего выпадения из реальности не заметил. Похоже, длилось оно совсем недолго.
— Пообещай, что не умрешь, — голос у подростка вновь стал нормальным, привычным, только сейчас слегка подрагивал. — Пообещай!
А потом вдруг разревелся в голос.
— Ну… я постараюсь, — проговорил я, пытаясь его успокоить. — Хватит, хватит. Уже не маленький — лить слезы из-за каждой ерунды.
— Ерунды⁈ — он вскинулся, сердито на меня глядя. — Это не ерунда! Ты умер! По-настоящему, понимаешь? Не дышал, сердце не билось! А внутренности — они все стали как… как кровавая каша. Я не… Я не…
Что именно он «не» уловить я не смог — все звуки потерялись в новой волне рыданий. А потом он весь как-то обмяк, а глаза закатились…
Я торопливо прижал пальцы к шее Бинжи — пульс был, хороший, четкий пульс. Значит, просто потерял сознание.
— Магическое истощение, — проговорил за спиной у меня чужой голос.
Я резко развернулся, одновременно задавшись вопросом, как так получилось, что я не слышал скрипа двери. Наверное, дверь открыли еще до того, как я очнулся, и все это время пришедшие молча стояли на пороге.
Чужой голос принадлежал незнакомому мне пожилому целителю в зеленой мантии, а рядом с ним застыл Теаган.
Вот ведь! И за весь мой разговор с Бинжи никто из них не проронил ни звука, просто слушали.
Хотя, судя по выражению лица Теагана и по тому, с каким видом он смотрел то на меня, то на подростка, был он в состоянии шока. Причем настолько сильном, что даже не попытался надеть ни одну из своих привычных масок.
А вот целитель шокированным не выглядел, скорее заинтригованным.
— Если позволите, юноша, — проговорил он, проходя вглубь комнаты, — я проверю ваше состояние и состояние мальчика, а потом займусь изучением яда.
Я кивнул и сел так, чтобы мне было удобно смотреть в сторону двери — и Теагана, который там так и замер.
— В коридоре кто-то есть? — спросил я его. — В смысле, лишние свидетели?
Он вздрогнул, будто вырванный из транса.
— Там моя охрана. Но я проверю.
Отсутствовал он минуты три. За это время целитель успел изучить мое состояние — «Отлично, юноша, просто отлично! Если бы не знал, никогда бы не поверил, что вас недавно отравили!» — и состояние Бинжи.
Подростка я перенес на его кровать и уложил поудобней. Над ним целитель укоризненно поцокал языком и сообщил, что магическое истощение — это не шутка, и что «талантливому ребенку необходим как минимум недельный полноценный отдых и обильное разнообразное питание». И с тем, и с другим советом я мог только согласиться.
Потом целитель подошел к выложенным на столе отравленным пирожкам, которых, судя по их виду, после меня никто не касался, и начал правой рукой чертить в воздухе руны, все до единой мне незнакомые, и так быстро, что линии предыдущих почти сливались со следующими.
Чем дальше, тем более недоуменным становилось выражение его лица. В середине вычерчивания очередной руны целитель замер с таким видом, будто что-то сообразил, затем поднял обе руки и начал создавать уже не руну, а скорее пиктограмму, напомнившую мне виденные в Городе Мертвых. Когда закончил, она вспыхнула белым огнем и распалась туманом, на мгновение накрыв кулек с пирожками, и карамельные крошки на них заблестели, будто свежие снежинки на солнце.
— Аррахо, — проговорил он недоверчиво. Потом посмотрел на меня. На Бинжи. Снова на меня. На лице его отчетливо читалось: «Нет, не может быть. Чушь какая-то».
— Объясните, — попросил я.
— Хм… Да, юноша, конечно. Аррахо — это очень редкий яд, добываемый из определенного вида тварей Бездны. На вкус он сладкий, поэтому его обычно смешивают с медом или вот, как тут, с сахарной карамелью. Действует очень быстро и противоядия от него не существует. И… Видите ли, человека, отравленного им, спасти невозможно. В принципе. Даже теоретически. Если бы я находился тут, рядом, и вы бы приняли этот яд, я бы ничем уже не смог помочь… Разве что обезболил бы, сделав последние мгновения жизни не такими мучительными… Но… Простите, юноша, если бы вы действительно были отравлены аррахо, вы были бы мертвы.
Я посмотрел на Бинжи, потом на целителя.
— Я и был мертв. И я тоже прошу прощения, но вам придется принести клятву именами обоих богов, что вы никому не расскажете об увиденном здесь.
Целитель заморгал.
— Вы уверены, что умерли? И — клятву? Но тогда… тогда этот талантливый ребенок вас не просто вылечил, а воскресил?.. Но воскрешение мертвых невозможно. Только чудо богини… И я, конечно, слышал, как он говорил о вашей якобы смерти, но, знаете, детям свойственно преувеличивать и драматизировать… Подождите, клятву обоим богам — зачем обоим?
Похоже, целитель никак не мог решить, что тревожит его больше — мое возвращение из мертвых или мое требование.
Вновь открылась дверь, потом закрылась, и Теаган произнес, обращаясь к целителю:
— Боюсь, брат Геррен, вам действительно придется дать эту клятву.
— И еще кое-что, — добавил я, повернувшись к нему. — Ты официально объявишь, что спасти меня все же не удалось. Что я умер и мое тело забрал клан аль-Ифрит для похорон по своему обычаю — для очень скромных семейных похорон, на которые не пригласят никого, кроме ближайших родственников. И мертвым я останусь до тех пор, пока мы не найдем моего убийцу.
Глава 24
Выяснилось, что с момента моего отравления и смерти прошло чуть более двух часов. И всё это время Бинжи меня «удерживал» — по крайней мере, так это действие обозначил целитель.
— Получается, что он восстанавливал ваше тело — а яд аррахо действительно вызывает множественные прободные язвы и кровоизлияния во внутренних органах — но при этом еще и одновременно возвращал вашу душу из… э-э… из посмертия, — проговорил Геррен, глядя на неподвижного подростка. — Ваш брат, юноша, вернулся примерно через полчаса после вашего отравления, и вы в тот момент были живы, хотя и находились, по его словам, на самой грани. Этот мальчик не позволял вам умереть.
— Кастиан немедленно кинулся к коменданту, — это сказал уже Теаган, тоже не сводя взгляда с Бинжи, — а комендант тут же отправил срочного гонца в Обитель.
Комендант, конечно, имелся в виду временный, недавно присланный самим Теаганом по моей просьбе.
— Брат Геррен считается лучшим целителем в столице, — продолжил Теаган. — Узнав о случившемся, мы немедленно выехали. Но… Рейн, ты действительно умер? И воскрес?
— Да, Бинжи вытащил мою душу из… — я замолчал. Нет, говорить о разумном черном океане, с которым я едва не слился, мне точно не следовало. Не поймут. Или поймут неправильно.
Хотя я и сам не знал, как следовало понимать это правильно.
Как вообще всё случившееся со мной следовало понимать?
Воскрешение из мертвых — а я точно был мертв. И Бинжи…
Откуда у него взялась такая сила, чтобы дотянуться до души, уже ушедшей за пределы нашего мира, а потом еще и полностью восстановить тело, внутренности которого, по его же словам, превратились в кровавую кашу?
Допустим, во время своей дикой инициации он, как и я, получил куда больше десяти камней. Ладно, почему нет. Однако целительство он начал изучать всего несколько дней назад, вместе со мной. А что до возвращения душ мертвецов, так подобной магической дисциплины не существовало в принципе.
— Вытащил вашу душу откуда? — с любопытством спросил целитель, когда понял, что продолжать говорить я не намерен.
Я покачал головой.
— Это знание не для смертных.
Красиво прозвучало. Внушительно. По крайней мере, я надеялся, что достаточно внушительно, чтобы меня не доставали вопросами. А им хотелось — и Теагану, и целителю; я по глазам видел, как же им хотелось узнать, каково оно — там.
— Значит, этот аррахо настолько редкий, что руны на определение яда не сработали? — я повернулся к Теагану.
— Что? Нет, вовсе нет. Они должны были сработать. Я думал, будто ты их вовсе не использовал.
— Я даже воду не пил без проверки, — я вздохнул. — Но, как оказалось, толку-то.
Листы с рунами лежали рядом с кульком с пирожками. Теаган, проследив за моим взглядом, быстрым шагом подошел к ним, поднял первый лист, внимательно изучил, потом взял второй, третий…
— Фальшивки, — проговорил он.
— Что?
— Вот эти листы с рунами, предназначенными для определения ядов демонических и ядов, взятых у живых существ, фальшивые.
Я тоже подошел. Как на мой взгляд, так все листы выглядели, как до́лжно.
— Вот, посмотри, сама руна имеет правильную форму, однако движения кисти с тушью при ее начертании намеренно шли не в том направлении и не в той последовательности. Но это становится заметно только если приглядеться. А остальные руны настоящие.
— И настоящие давали золотистое свечение, которое убеждало меня, будто еда безопасна, — проговорил я, хмурясь. — Значит, на аррахо эти две руны отреагировали бы?
— Да. Яд взят у живых существ демонического происхождения. Реакция бы пришла от двух рун. Рейн, когда мы были… — Теаган бросил быстрый взгляд в сторону целителя, явно не желая упоминать визит к шибинам при чужаке, хотя тот уже дал клятву молчания, — когда мы были там, листы ты ведь не захватил?
— Нет, они остались в твоем доме.
— Значит, пролежали без присмотра неделю. Ты не входил в дом, чтобы их забрать?
Я покачал головой.
— Нет. Сверток со студенческой формой и листами принес мне Достойный Брат.
Едва я произнес последние слова, что-то неясное промелькнуло в глазах Теагана. Промелькнуло и тут же исчезло, будто привиделось.
— Ты запомнил его внешность? — спросил он.
Я кивнул.
— Мужчина лет сорока. Светлые глаза и черные волосы с проседью на затылке. На левой скуле красное родимое пятно размером с мелкий медяк.