И опять во взгляде Теагана я заметил тень.
— Да, я знаю его, — проговорил он. — Два дня назад он по ротации отправился на Границу.
— Как удобно, — пробормотал я, подумав, что этого Достойного Брата скорее всего уже нет в живых, а с ним исчезло и имя того, кто передал ему сверток.
Потом я очень внимательно посмотрел на Теагана. Лицо у него сейчас ничего не выражало, но вот тело оказалось чуть более «разговорчивым» — после того, как я рассказал об этом Достойном Брате, Теаган напрягся. Со стороны это было едва заметно, но все же за две недели постоянного общения я научился подмечать и такие мелочи.
Интересно…
— Ты знаешь, кто стоит за покушением? — спросил я прямо.
— У меня есть подозрения, — отозвался он уклончиво. И вроде бы не солгал, но в то же время я уловил за этими словами ту же тень, которая прежде мелькала в его взгляде.
Вдвойне интересно…
А потом Теаган заспешил назад в Обитель.
Да, он отправил людей в особняк аль-Ифрит с посланием. Да, он договорился и о карете, и о том, как меня под видом свежего трупа туда доставят. Все так, все верно. Но он даже не стал дожидаться, когда очнется Бинжи — человек, совсем недавно совершивший невозможное — хотя мне казалось, что Теаган обязательно постарается с подростком поговорить.
— Забери Бинжи под покровительство Церкви, — сказал я, прервав его торопливое прощание.
— Что? Зачем?
— Затем, что на носу экзамены, но в состоянии магического истощения он их не сдаст. А на Границу я его, естественно, не отпущу.
— На Границу? — Теаган нахмурился.
— Декан обещал отправить туда всех, заваливших зимние экзамены.
— Считаешь, это не пустая угроза?
— На пустую не похожа. Вообще, как я понял, начальство Академии указу императора о массовой подготовке боевых магов не особо-то обрадовалось — слишком многое на ходу пришлось менять и переделывать, да и оплата за студентов, взятых по указу, раза в три ниже, чем за обычных. Поэтому ряды первокурсников будут прореживать с большим энтузиазмом… — я замолчал, задумавшись. Уже несколько преподавателей намекали, что нам, в отличие от старших курсов, шансов на пересдачу никто давать не собирается. Если с первого же раза всё не сдал, отправишься на Границу. А посылать туда недоученного мага — это с большой вероятностью обрекать его на ненужную смерть. И это при том, насколько сильно Империи сейчас нужны маги — живые, естественно.
Судя по лицу Теагана, подумал он примерно о том же, о чем и я.
— Диверсия? — предположил он вслух. — Очередная нить?
Я качнул головой.
— Вряд ли. Скорее, обычное равнодушие и нежелание думать о чем-то, кроме собственных сиюминутных интересов.
— Завтра, — проговорил Теаган. — Завтра я побеседую с вашим деканом, и не только о Бинжи.
— Хорошо, — я кивнул. — И, кстати, где ты сейчас живешь? Дом-то твой для обитания больше не подходит.
Взгляд Теагана явственно показал, что ничего «кстати» в моем вопросе он не увидел, но ответить он ответил:
— Во дворце Таллиса. Наставник отдал мне восточное крыло.
Потом Теаган ушел и почти силой заставил уйти и целителя, которые все порывался задержаться до тех пор, пока Бинжи не очнется, и восклицал, как хочет взять «этого невероятно талантливого ребенка себе в подмастерья».
Кастиан остался в дормиториях.
Хотя после моего отравления прошло уже немало часов, он все еще выглядел бледным и взбудораженным. Мне даже показалось, что все произошедшее потрясло его куда сильнее, чем меня самого.
Выяснилось, кстати, что, пока Теаган не ушел, его охрана просто не пускала Кастиана в нашу комнату. А всем обитателям дормиторий было приказано сидеть у себя в комнатах — тихо и не высовываясь.
В особняк, снятый Аманой, я добрался только ночью. Ну как добрался — сперва меня несли на носилках, закрытым плотным белым полотном, потом везли на карете, потом несли снова. Самый дурацкий из всех испробованных мною методов передвижения, но жаловаться было не на кого — сам так придумал.
Бинжи я забрал с собой — «сопровождать» мое «бездыханное тело». Мне не хотелось проверять, как поведут себя с ним остальные студенты сейчас, когда угроза моего гнева якобы миновала. Сам подросток, наконец пришедший в сознание, на мою идею отправиться к аль-Ифрит лишь согласно кивнул.
— Бинжи, слушай, — сказал я уже в карете, налепив на ее стенку заранее припасенный одноразовый артефакт от подслушивания. — Если у тебя столько силы, что ты меня аж с того света достал, почему ты позволял этим придуркам себя мучить?
Подросток, сидевший на скамейке напротив, съежился и отвел взгляд.
— Я не могу контролировать силу, когда злюсь, — проговорил он тихо. — И вообще плохо ее контролирую. Если бы я попытался ответить магией, хоть как-то, то просто бы их всех сжег.
И когда он сказал «всех», я как-то разом понял, что речь шла не только о его соседях по комнате. Нет, сгорели бы все обитатели наших дормиторий. Даже те, кто лично его не травил, только наблюдал за этим со стороны.
— И мне бы уже тогда не Границы грозили, верно? — продолжил Бинжи. — Пришлось бы бежать отсюда, а за мою голову объявили бы награду. А я не хочу бежать. И не знаю куда…
Мне вспомнилось, как три недели назад старший дознаватель забрал меня на допрос к императорскому советнику, и как Бинжи бежал за каретой следом, но потерялся в городе. А бежал, чтобы, по его словам, вытащить меня из Северной Канцелярии, если вдруг что. Тогда идея, что этот ребенок смог бы меня спасти, показалась мне смешной. Сейчас… Сейчас я начал думать, что у него что-то могло бы и получиться. Сомнительно, что получилось бы именно спасение, но шороху он навел бы точно.
— Ты молодец, — сказал я ему серьезно. — Молодец, что не сорвался, и особенно молодец, что меня вытащил. Я тебе очень благодарен… А раньше ты кого-нибудь уже воскрешал?
Бинжи замотал головой.
— Я даже не думал о том, что именно делаю. Просто очень сильно не хотел, чтобы ты умер.
То есть — интуитивная работа с магией? На таком уровне? Однако…
— Всё, чужих тут больше нет, можешь ожить, — проговорил такой знакомый голос Аманы, и я торопливо стянул с себя саван и вскочил с поставленных на пол носилок.
Бинжи сразу же отправили в заранее приготовленную для него комнату — это я услышал, когда меня заносили в дом. Он пытался, правда, возражать, но безуспешно — Амана умела уговаривать так, что спорить с ней казалось невозможным.
Сама Амана стояла сейчас в паре шагов от моих носилок, в длинном, до пола, платье свободного кроя, лишь слегка обозначившим ее фигуру. Подчеркнуто скромное одеяние скромного темно-синего цвета — как, наверное, и полагается, когда встречаешь тело безвременно почившего любимого кузена.
А интересно, обнять любимого кузена, воскресшего после трагической гибели, тоже полагается?
Это я решил проверить уже на практике. Амана не отстранилась, лишь тихо вздохнула и обняла меня в ответ. Как всё же она была красива — никакая женщина не могла сравниться. Кажется, она становилась прекрасней с каждой нашей новой встречей. И будто светилась изнутри.
— Я же предупреждала не лезть в Церковь, — проговорила она тихо. — Понимаешь теперь, почему?
— Понимаю, — согласился я. Четыре покушения за три недели, одно из которых удачное — тут трудно не понять. — Но ты же меня знаешь — когда я мог спокойно усидеть на месте?
Вопрос был риторический, так что отвечать на него Амана не стала, сказав вместо того:
— Пойдем в гостиную, поужинаешь и расскажешь заодно, что с тобой приключилось.
— Расскажу, — согласился я, — но потом. А сейчас мне нужно в Обитель.
Мне никак не давала покоя та тень, которую я заметил во взгляде Теагана.
— Сейчас⁈ Рейн, тебе сегодняшнего покушения мало⁈ И… ты же сам придумал сообщить всем о своей смерти…
— Ты права, мне бы замаскироваться, — согласился я.
— Ну, допустим, до Обители ты дошел. А дальше что? Кто тебя запустит туда среди ночи, да еще, как говоришь, в маскировке?
— Идти через ворота мне необязательно. Видишь ли, я… хм… научился проходить сквозь стены.
Амана моргнула. Раз, второй, третий.
— Сквозь стены? — повторила.
Я кивнул.
— Шутишь?
— Нет.
Она заморгала снова, а потом в ее темных глазах вспыхнул огонек любопытства.
— Покажи!
Ну, мне было несложно.
Несколько мгновений Амана разглядывала мою руку, по локоть погруженную в стену, потом подошла ближе, потрогала. Коснулась стены.
— Как она раскалилась! И целиком пройти вот так можешь?
— Могу.
— А провести другого человека получится?
Кстати, интересный вопрос.
— Не знаю, — признался я. — Пока не пробовал.
Амане явно хотелось спросить еще о многом, но она не стала, хотя я и не торопил.
— Я придумала, как тебе добраться до Обители незамеченным.
Все же она всегда была умницей, моя Амана.
— А это нормально — отправиться среди ночи, чтобы помолиться в храме?
Ехали мы в карете, тоже, как и особняк, арендованной, но уже украшенной рунами, показывающими, что принадлежит она клану Дасан. А вокруг кареты двигалась многочисленная охрана, в цветах клана, в полном вооружении.
— Отчего бы благочестивой дане, только что узревшей мертвое тело своего любимого кузена, не отправиться в святое место, чтобы помолиться за его душу? Пусть даже ночью. И пусть даже полно храмов куда ближе к ее дому. В конце концов, кто посмеет спрашивать отчета у главы Старшего клана? — спросила Амана, улыбаясь.
Для «молитвы» она избрала тот самый «Храм Горних Вершин», который стоял на площади перед входом в Обитель. Как я узнал, он — и еще несколько самых крупных храмов столицы — держали свои двери открытыми для прихожан круглые сутки.
Выйдя из кареты, я сперва смешался с охраной Аманы — учитывая, что одет я теперь был в форму воинов Дасан, получилось это легко — а потом отступил дальше в тень, обходя храм Горних Вершин. Форма была темных цветов, а скрывшись за зданием храма от глаз охраны Обители, я замотал лицо таким же темным платком, на руки надел темные перчатки — все это снижало шансы, что Достойные Братья, стоящие у ворот, меня заметят.