Чувствуя жалость вперемешку с отвращением, я посмотрела на щупающего окровавленное лицо Эндрю и спешно отвернулась. Кажись, ему разбили нос.
– Почему ты уверен, что это Эндрю?
– Потому что в открытую меня ненавидит только он.
А теперь ещё и я.
– Это тебе не сойдёт с рук, – поднимаясь, пробубнил Эндрю сквозь прижатый к лицу платок.
– А лорд Истон будет рад узнать о проказах племянника, – почти ласково произнёс на прощание Оз.
Я прогоняла в уме события последних минут и сравнивала их с воспоминаниями о страшной находке и последующем пожаре. Как профессор Пембертон связан с Эндрю и Озом? В его связь с Озом ещё можно поверить, а вот Эндрю тупой бескультурный примат, ему нет нужды общаться с учёными.
– Не может быть. Эндрю убил профессора… – от волнения не заметила, как произнесла это вслух.
Оз послал мне снисходительный взгляд.
– Ну что ты, до сих пор не догадываешься?
Он подошёл к своим вещам, небрежно брошенным на кровати. Взял трость и, повернувшись ко мне, потянул за рукоять, в которой угадывалась длинная морда борзой. Перед моим глазами появилось лезвие.
Жесть.
Всё это время убийца был у меня под носом, а я этого в упор не замечала. Ещё бы, ведь мой белый и пушистый Оз не был на такое способен! К тому же это он «обнаружил» пятна крови, и некто третий запер нас. Даже не знаю, стоит ли винить себя.
И опять страшно. До тошноты.
Почему он признался мне в убийстве?
Потому что в Лондон я не уеду.
За последние несколько часов я испытала, наверное, всю гамму негативных эмоций. Страх перетекал в обиду, затем сменялся бессильной злостью и накатывал снова. Раздражение не переставая грызло меня изнутри, и с этим ничего нельзя было поделать.
Оз сволочь, это даже не обсуждается. Даже думать о нём противно.
Да и Бен хорош. Где-то накосячил, а мне разгребать. И ведь не отзывается.
Временами проваливаясь в дрёму, я пережила ночь. Сбежать не пыталась, но не потому, что трусиха, а из-за отсутствия возможностей. Прыжок из окна грозил смертью, а дверь была заперта. В половине девятого утра два лакея препроводили меня в ванную комнату. Там даже горячая ванна была приготовлена специально для меня, но я гордо обошлась только самыми необходимыми процедурами. После умывания пришлось нехотя вернуться обратно в «камеру». Эти двое на меня так косились, словно были готовы в любой момент предотвратить побег, и от этого вся моя отвага улетучивалась. Хоть я сейчас в теле немаленького парня, геройство может выйти мне, да и Бену, боком. Позже двое из ларца принесли завтрак. Да какой обильный! Мясо, глазунья из двух яиц, горошек, ещё немного овощей. Полному кофейнику и оладушкам я, к своему стыду, больше всего обрадовалась. Да, я злая, обиженная, напуганная, и это не мешает мне ещё быть голодной девочкой. Да, девочкой, и не надо со мной спорить, не то я за себя не отвечаю!
На подносе также нашлось место маленькой вазочке с полевыми цветочками. Какие все вокруг заботливые, аж слезу умиления вышибает. Продемонстрировать бы характер, швырнуть всё на фиг на пол, да голод не тётка, и цветочки ничего мне плохого не сделали. Ладно, пусть кормят по-королевски, сами виноваты.
Вот только меня не купишь оладушками. Не знаю, как я этого добьюсь, но меня отсюда выпустят. Для начала надо подать сигнал SOS. Напишу Чарли зашифрованное письмо и буду ждать помощи. Она же девушка неглупая, догадается, что я влипла по самое не хочу. Полная надежд, я через прислугу передала хозяину дома своё желание связаться с Хантами. Судьба же приготовила мне двойной облом: мало того что мне не разрешили отправить письмо, так ещё «обрадовали» новостью, будто семье Бена отправили от его имени телеграмму. Капец, теперь мистер и миссис Хант подумают, что неблагодарный сын сбежал из дома, лишь бы не стать пленником миссис Уэскотт.
В придачу ко всем бедам меня мучило безделье. Я исходила комнату вдоль и поперёк, облапала все вещи, раз сто пыталась позвать Бена. Бесполезно. Единственное, что давало мне хоть какое-то представление о происходящем снаружи, это окно. Если сначала оно тупо выполняло декоративную функцию симпатичной заставки в виде зелёного парка, то постепенно оно стало чуть ли не выпуском новостей с пометкой «Без комментариев». В поместье приезжали люди. Только мужчины, по виду джентльмены, однако не удивлюсь, что внутри они такие же твари, как хозяин и его окружение. Наверное, гости, о которых говорил сэр Эндрю. Что здесь за тусовка намечается, раз народ якобы ещё со вчерашнего дня собирается?
Поздно вечером Оз соизволил-таки обратить на меня внимание. Отпер дверь и вошёл в комнату в сопровождении трёх незнакомых мне мужчин. Хотя нет, одного я более или менее узнала. Вроде бы он встречал нас в тот злополучный вечер.
– Немедленно отпустите меня, – выпалила я, чуть не подавившись вертевшимися на языке матерными словами.
Взгляд Оза мне не понравился. Чересчур серьёзный, без угодливой улыбки. Что ж, так, по крайней мере, честно.
– Ты пойдёшь с нами.
– Очень мило было с вашей стороны перед смертью накормить врага сладкими булочками.
У него дёрнулся уголок рта.
– Всегда было интересно, кто это такой остроумный? Бен Хант или некая загадочная женщина?
Его спутники зафыркали. Уроды, чё ж сразу не заржали?
– Считай как хочешь, больше я ничего тебе не скажу, – заявила я.
– Эта ночь должна дать ответы на большинство вопросов. Ты сейчас пойдёшь с нами, и лучше тебе не сопротивляться.
Не успела я хоть как-то выразить это самое сопротивление, как мне заломили руки за спину. Твою мать, опять верёвка!
– Сволочи!
– Кто знает, может, скоро твоё негодование сменится благодарностью, – многозначительно сказал Оз и, сделав знак следовать за ним, вышел в коридор.
Меня подтолкнули в спину и болезненно схватили за предплечье.
– Куда вы меня ведёте?!
– Вы там, полегче, – не оглянувшись, обронил Оз.
И не ответил мне. Я что, для него пустое место?!
Я повторила вопрос. Громче. Настойчивей. Перешла на почти бесконтрольный крик, но меня и дальше продолжали игнорировать. Даже заткнуть не попытались.
Меня провели практически через весь особняк, и пунктом назначения стал подвал.
Ну всё, Варя. Вот она – хана.
Я так сопротивлялась, что чуть не навернулась на крутой лестнице. Мои провожатые начали было ругать меня последними словами, но Оз велел им замолчать.
Умирая от страха, я оглядывала прохладное помещение. Не темница со ржавыми решётками и скелетами в кандалах, а вполне себе уютный винный погреб. Сколько бутылок, да тут как будто пьют не просыхая!
И всё равно нельзя расслабляться. Вряд ли меня сюда «пригласили», чтобы я лично выбрала бутылочку для приятного времяпровождения.
Мы прошли вдоль высоких до потолка рядов с круглыми стеклянными донышками, свернули налево и спустя ещё несколько метров упёрлись в деревянную дверь. Блин, вот причуды у богатых: вина отдельно, кандалы – тоже отдельно. Даже знать не хочу, что за этой дверью!
Оз и его подельники не спешили туда заходить. Они как по команде стали наряжаться в длинные белоснежные балахоны, которые в свёрнутом виде лежали на большом продолговатом ящике. К счастью, мне подобное одеяние не предложили.
– Подозрительный дресс-код. Вы что, секта? – с отвращением спросила я. – Я не буду ни в чём таком участвовать!
Оз накинул на голову капюшон, отчего стал похож на призрачного монаха.
– От тебя ничего не потребуется. Будешь зрителем и только.
– Какая честь! Какой сервис! Прямо как в театре. Нет, как в цирке!
– Но, если будешь мешать, лорд Истон примет меры. Не удивлюсь, если суровые.
Поняла, это вежливое «Заткнись и не выпендривайся».
Надеюсь, в кои-то веки он меня не обманул. Уж лучше быть зрителем, чем жертвой на алтаре. Правда, не могу гарантировать, что смогу спокойно смотреть на то, как кого-то другого будут расчленять во славу кровожадного божества.
То, что обнаружилось за таинственной дверью, потрясло меня. В подвальном, отделанном тёмным камнем помещении находились десятка два придурков в белых балахонах. Все они стояли вдоль стен и не решались пройти в центр, где на укрытом чёрным полотном столе лежал древнеегипетский саркофаг. Нарисованное лицо, похожее на женское, бесстрастно смотрело в потолок неестественно белыми глазами.
Страшно, аж трясёт так, что зубы вот-вот стучать начнут. Кто-нибудь, возьмите меня за ручку, а лучше на ручки!
Раствориться в толпе не вышло, все «гости» в белых балахонах уставились на меня, как будто я была интересней любого музейного экспоната. Сэра Эндрю в таком же нелепом облачении я узнала по усам.
– Друзья! – произнёс он так, что по подвалу прокатилось эхо. – Час, которого мы все так долго ждали, наконец-то настал. Совсем скоро мы прикоснёмся к тайнам древности и овладеем знаниями и умениями, о которых обычные смертные не смеют мечтать. Займите свои места. Разбудим магию!
Бугагашечки. А ещё меня психом считали.
Люди засуетились, словно каждому действительно была отведена определённая роль, встали более организованно. Несмотря на отсутствие нормальной вентиляции, зажгли благовония. Заиграл оркестрик из барабана, флейты и лиры.
Я метнула злобный взгляд в стоящего рядом Оза. Он повернулся ко мне, прижал палец к губам и вновь уставился на саркофаг.
Да что за хрень тут происходит!
Под звуки заунывной музыки сэр Эндрю торжественным шагом вышел из тёмного угла, держа в руках маленькую чёрную фигурку. Приглядевшись, я чуть не заорала в голос. Кошка! Это моя кошка!!!
Я ночей не спала, по музеям ходила, к профессорам приставала, и всё это время злосчастная статуэтка Бастет находилась в поместье сэра Эндрю. А сейчас я так близко от неё, но не могу ничего сделать. Какой облом…
Возможно, Оз в душе позлорадствовал, но мне ничего не сказал. Как и все, соблюдал строжайшую дисциплину.
Один из «сектантов» пошёл навстречу сэру Эндрю и церемонно положил на пол подушку с кистями. На неё посадили неподвижную кошку. Мерзкое зрелище, противно смотреть на то, с какой серьёзностью взрослые дядьки чествуют неодушевлённый предмет, пусть он будет хоть трижды волшебным.