Пронесло.
Честно говоря, у меня не было плана от слова совсем. Пришлось довериться импровизации. Я попросила малого показать мне книги про древних египтян, которые у него были, и мы, обложившись различными изданиями, засели на пару часов. Правда, сначала пришлось по приказу тёти Насти сесть за стол и поесть плова с салатом.
В Данькиных книжках почти не было ничего про Бастет. В основном она упоминалась как добрая богиня, покровительница домашнего очага, женской красоты и чуть ли не всех ништяков, которые только могут быть в жизни. Цепляясь за известные мне факты, я рассказала брату почти всё, что знала о царевне и жрице Неферпсут, но он мало того, что ничего подобного не вспомнил, так ещё сказал, что я, наверное, этого персонажа в кино видела. Как ни странно, нас рассудил великий и могучий интернет. Про Неферпсут ничего нового не узнали, о ней была весьма скромная информация, и то на английском и ещё паре иностранных языков вроде арабского. А маленькая статья на Википедии о профессоре Пембертоне задела меня больнее, чем я могла ожидать. «Погиб при невыясненных обстоятельствах. Несколько важнейших трудов в его библиографии так и не были завершены». А ещё его звали Джеймс…
Его убил тот, кого я считала своим другом. И, наверное, из-за меня.
Я больше не могла терпеть наплыв воспоминаний и пошла домой, заткнув уши плеером.
Надо успокоиться. Нечего рыпаться, если всё уже произошло больше века назад. Пора привыкать к обычной жизни.
Но дома мне не стало легче. Родные стены и любимые вещи были напоминанием того, что Бену не так повезло, как мне. Это для меня всё было прикольным приключением, а у него-то вся жизнь пошла наперекосяк.
Достала кошку из сумки, поставила перед собой. Выговорила ей всё, что накопилось в душе, но статуэтка никак не отреагировала на моё отчаяние.
Наказав бесполезный артефакт заточением в шкафу с одеждой, я включила компьютер… и сразу выключила его. Мне не хватало смелости поискать информацию о Бене и Озе. Я мучительно боялась узнать что-то страшное.
И тут мои нервы не выдержали. Я рыдала долго и совсем не ванильно, до икоты и заложенного носа. Одиночество только подначивало меня. Мол, давай, плачь вволю, ведь никто не лезет с расспросами и не мешает. Когда слёз почти не осталось, я заставила себя пойти на кухню и выпить таблетку успокоительного. Я боец. Мне нельзя разводить сырость, как последней истеричке.
Чтобы абстрагироваться от неприятностей, приняла ванну с пеной, вымыла голову, хоть в этом не было необходимости, и надела любимую домашнюю одежду – красную футболку с Железным человеком и короткие шорты. Пыталась поиграть в компьютер, но желание мочить зомби так и не пробудилось, поэтому я ждала маму, тупо пялясь в телик. Теперь хоть немного понятно, почему взрослые женщины так любят ток-шоу: смотрят на то, как живут другие люди, и на время забывают о собственных проблемах.
Мама пришла позже обычного и, как оправдание своему опозданию, принесла большой пакет из магазина. Конечно, ласки мне не досталось, так как маму в тот момент волновала судьба пельменей, которые надо было срочно засунуть в морозилку. Ещё отчитала меня за то, что без тапочек хожу…
Блин, какие пельмени?! Какие тапочки?! Со мной же такое произошло! Такое!!!
С другой стороны… Как я всё расскажу маме? Она либо просто не поверит, либо подумает, что это сценарий ролевой игры.
Опять придётся жить как в доме Хантов. Скрывать правду и мучиться оттого, что нельзя никому открыться.
А могла же догадаться, что моё путешествие в прошлое не пройдёт бесследно.
– Хватит грызть эту фигню. Видела, я глазированные сырки купила? Твои любимые, со сгущёнкой.
– Угу.
Я опустила надкусанную соломку в кружку. Пропитается чаем и не будет так хрустеть. Успокаивающий эффект сойдёт на нет, зато мама перестанет придираться.
– Эй, ты чего весь вечер какая-то грустная? – Мама встала из-за стола и достала из холодильника пакет с сырками. – У тебя что-то случилось?
– Нет.
– Если у тебя всё нормально, а ты куксишься, значит, случилась трагедия мирового масштаба. «Доктора Кто» закрыли?
Вот не думала, что моя же манера общения может напрягать.
– Нет.
– Может, болеешь?
– Нет.
Твержу одно и то же, да без толку. Лишь сильнее убеждаю маму в том, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Ты в последний раз так себя вела, когда о тебе в интернете сплетничали, – у мамы даже интонация стала серьёзней.
Было дело. После смерти Женьки кое-кто из одноклассников создал во ВКонтакте группу его памяти. Через третьих лиц я узнала, что девчонки там с вдохновением поливали меня грязью. Мол, Пономарёва, стерва, в группу не вступила и ни одной фоточки не запостила, хотя была девушкой Дегтярёва. Да не была я его девушкой, и никакая соцсесть мне его не вернёт! К счастью для моей репутации, я не успела ничего ответить: за меня это сделала наша классная, написав огромный коммент, в котором устыдила сплетниц, да так, что никто не посмел возразить. Нечем крыть, если я была единственной одноклассницей, присутствующей на похоронах и помогавшей отцу Жени.
И так паршиво, а тут ещё старые раны.
– Мам, – я достала из кружки разбухшую соломку, – тебя когда-нибудь предавал мужчина?
– Твой папа, – ответила она не задумываясь.
Вот и поговорили.
– Кстати, сегодня бабушка звонила. Я тебя на выходных на дачу отвезу, от компьютера отдохнёшь.
Да я только тем и занималась в последние дни, что отдыхала от компьютера.
– Возьмёшь с собой книжки, которые я уже прочитала, а то бабушке по вечерам скучно, у них там антенна только Первый канал ловит. И дедушке лекарство надо купить, название не помню, потом ту бумажку найду…
Приятно, что мама после развода нежно дружит с родителями папы, но у меня сейчас проблемы, а она как будто не обратила внимания на такой жирный намёк, как «мужчина».
– Мам, я только что сказала, что меня предал мужчина, а тебя это не колышет. Давай уже по-взрослому поговорим. Между прочим, до сих пор жду, когда ты расскажешь, откуда дети берутся.
Мама наигранно закатила глаза.
– Варя, ты ещё маленькая для любви. Тебя мужчины вообще не должны волновать.
– Мне восемнадцать, а ты в девятнадцать замуж вышла.
– Потому что дурой была. Как видишь, мы с папой разбежались до твоего совершеннолетия. Так что ты давай учись, берись за голову и, пока твёрдо на ноги не встанешь, о мужиках не думай.
– Мам, я в первый раз в жизни влюбилась. Неудачно, а ты даже не посочувствуешь.
В этот раз пауза неприлично затянулась.
– Ты не беременна?
– Расслабься, я ни с кем не спала.
Чувствуя, как слёзы снова застилают глаза, я встала, чтобы уйти, но мама схватила меня за запястье.
– А ну стоять. В чём дело? Моя дочь не фифа какая-нибудь, чтобы реветь из-за мальчиков. Что сделал этот подонок?
Не успела я что-либо ответить, как она стиснула меня в объятиях.
– Бросил? Нашёл другую?
– Он… он мне так нравился, – я задыхалась, сдерживая плач. – А он убил человека.
– Что?!
– Это давно было. Сто лет назад, – еле выкрутилась я. – Видишь, я никогда не плачу из-за ерунды.
Мама усадила меня на место и достала из пакета глазированный сырок.
– На, ешь. А если этот козёл к тебе подойдёт или хоть раз позвонит, я его сама порву.
Ага. Если его не порвала Неферпсут.
От воспоминаний о бойне в подвале меня замутило. Я подлила в чай кипятка и, почти не ощущая вкуса, слопала заботливо подсунутый сырок.
Вроде частично призналась маме, а на душе стало ещё гаже. И снова вся эта крипота перед глазами…
Предательство Оза – это всего лишь частичка пазла. Я, обычная девчонка, побывала в чужой стране, в прошлом, в мужском теле. Столкнулась с чуждым менталитетом. Видела, как живут бедные и богатые. Едва не погибла из-за интриг лорда Истона, смотрела, как гибнут другие. Оставила тех, кого считала друзьями…
Скоро ли я успокоюсь и перестану думать обо всём этом? Вряд ли.
– Ну чё ты так расстраиваешься? – мама потеребила мои волосы. – Может, пойдём погуляем, воздухом подышим?
– Не хочется.
– Хочется, просто ты вредничаешь. Давай, встряхнись. Поедим мороженого в кафешке, пару сезонов своих сериалов мне перескажешь и забудешь про всяких козлов. И глаза обязательно накрась так же жутко, как ты обычно делаешь.
Я хмыкнула.
– Чтобы заарканить кого-нибудь?
– Балда. Чтобы слёзы лить больше не думала.
Когда меня в этом останавливал макияж? Да ладно, нечего с мамой цапаться по пустякам.
– Видела рекламу нового фильма с твоим Хиддлстоном, или Паттинсоном, я их путаю. Ещё не ходила? А давай вместе в кино сходим?
– Ну давай.
– О! Лёд тронулся! – После победоносного возгласа мама поставила кружки в мойку и включила воду. – А ты же сегодня с Даней в музей ходила. Интересно хоть было? Древний Египет как-никак… Так, я всё, – она вытерла руки полотенцем. – Ну так что, не впечатлили мумии? Совсем нечего расска… А-а-а!
Я сама еле сдержала крик. Ещё бы, яркую золотую вспышку сложно было не заметить! Она быстро развеялась в воздухе, явив нам молодого человека со связанными за спиной руками.
– Бен! – Я без раздумий кинулась к нему. – Бен, как ты здесь оказался?
Он поднял на меня глаза, но ничего не ответил. Наверное, незнакомого языка испугался.
Я опустилась на колени и принялась возиться с узлом. Как туго! Кожа на пальцах треснет, пока управлюсь.
К маме неожиданно вернулся дар речи:
– Варя, это что? Откуда?
– Мам, ну не стой, дай нож! Потом объясню!
Совместными усилиями мы освободили Бена от верёвки. Взъерошенный, обляпанный чужой кровью, он сидел на полу нашей кухни и, морщась от боли, растирал руки.
Странно видеть у себя дома гостя из прошлого. Но ещё удивительней наблюдать со стороны за тем, кого я раньше видела только в зеркале. Святые печенюшки, я была такой здоровой? Да в нём две меня могло бы поместиться!