– Как только Ника улетит, переберемся в город, – донесся голос блондина из гардеробной.
– Думаю, до этого не дойдет, – тяжело вздохнула, осматриваясь по сторонам.
Я множество раз была в этой комнате. Но, узнав Державина ближе, теперь смотрела на его личное пространство иначе. Широкая кровать с серым покрывалом, у стены письменный стол с ноутбуком, большая плазма на стене. И только одно фото на столе с изображением пожилого седовласого мужчины, более юной Ники и светловолосого подростка лет четырнадцати указывало на то, кому принадлежала эта спальня. Подошла к столу, взяв рамку в руки. Улыбнулась, всматривалась в глаза совсем юного Пети.
– Почему? – услышала за спиной голос Державина.
– Через полторы недели мама вернется домой. И я не уверена, что у меня будет хватать на все времени. Мама, учеба, работа, ты…
Блондин накрыл мою ладонь своей, поставив рамку обратно на стол и разворачивая меня за плечи к себе.
– Мы что-нибудь придумаем, – встретилась с его задумчивым взглядом, а затем голубые глаза опустились к моим губам. – Мы обязательно найдем выход, – понизил голос и приблизил лицо к моему.
– Как? – спросила еле слышно.
– Доверься мне, – положил ладонь мне на затылок и склонился надо мной, сливаясь в поцелуе.
Глава 60
Ната
– Моя малышка, – шептал Петя, целуя и раздевая меня одновременно.
Шорох одежды, нежные прикосновения, сбитое дыхание и стук сердец, бьющихся в унисон.
Я растворялась в нем все больше. Тонула в своих чувствах к Державину, понимала, что лечу в пропасть и обратно мне не выбраться обратно. От кончиков волос и до кончиков пальцев я принадлежала ему.
Петя целовал меня самозабвенно, заставляя напрочь забыть события прошедших суток. И дотрагивался так, будто я действительно была самой большой драгоценностью в его жизни. Чувственно целовал и смотрел с обожанием.
Я же снимала с него одежду, губами скользя по бронзовой груди, не тронутой рисунками, и по плечам, разрисованными узорами и сильной шее. И чувство, будто только мы вдвоем против всего белого света, только усиливалось.
От тех эмоций, что я испытывала к блондину, у меня все внутри трепетало, и в животе сжималось от нежности и трепета.
Упали на кровать, прижимаясь обнаженными телами, лаская друг друга губами, руками. На глазах навернулись слезы от чувства, что разрывало изнутри. Оно подчинило меня себе и лишило разума. Каждая клеточка моего тела тянулась в Державину, хотела слиться с ним воедино.
Его поцелуи вдыхали в меня жизнь, с ним я дышала полной грудью.
– Моя нежная девочка, – осыпал поцелуями лицо, шею, грудь.
И я целовала его там, куда могла дотянуться. Закинула ноги ему на поясницу, так, чтобы получить максимальный контакт с парнем, дожидаясь, когда он полностью заполнит меня твердым органом.
Петя двигался не спеша, целуя нежно, трепетно. А когда отрывался от моих губ, смотрел в глаза. Столько всего я видела в его взгляде, что не сомневалась – настоящая взаимность между нами.
– Любимая девочка, – шептал он, целуя глубоко, вышибая из меня дух.
Те слова, что вертелись на языке, соскальзывали, требуя вырваться на волю. Но я все еще боялась их озвучить.
Каменный член натирал нужную точку внутри моего лона. Я подавалась бедрами навстречу, показывая парню, как сильно он мне дорог и как я нуждаюсь в нем. Это не казалось погоней за удовольствием, не было обычным занятием сексом. В этот раз мы занимались любовью. Размеренно, чувственно, осторожно. Так, словно опасались спугнуть наше хрупкое перемирие и потерять друг друга навечно.
Глядя в глаза любимому парню, я чувствовала, как подкрадывается наслаждение. Прижалась к нему губами, сплетаясь языками, и прокричала в его рот, когда наслаждение пронеслось по телу. Поджимая пальцы ног, сжималась вокруг каменной эрекции.
Несколькими толчками Державин догнал меня, изливаясь наслаждением мне на живот и затем снова целуя сладко, горячо, и заглядывая мне в глаза.
– Обещай, что всегда будешь со мной? – навис сверху, убирая влажную прядь с моего лица.
На его лбу блестели капельки пота, грудь сильно вздымалась, но тот взгляд, которым он на меня смотрел, не оставлял сомнений в искренности его чувств и слов.
– Я буду с тобой до тех пор, пока буду видеть и чувствовать, взаимность.
– Тогда ты застряла со мной на вечность, – улыбнулся Петя и снова целовал меня до потери пульса.
После душа мы наконец-то собрали все необходимое и покинули апартаменты. Не спеша возвращаться в наше укрытие, мы еще долго катались по городу. Пили кофе, ели пирожные и целовались так много, что болели губы.
Я не хотела, чтобы этот день заканчивался. Нам просто было хорошо вместе. И казалось, так будет всегда.
Вернувшись в дом к его деду, мы продолжили свой идеальный день. Готовили, смотрели кино и продолжали любить друг друга, проживая самые яркие эмоции за все наши жизни. И этот день на долгие годы останется со мной как горько-сладкий…
Утром, как обычно, мы приехали на пары за десять минут до начала занятий. Наши переплетенные руки и поцелуи посреди университетского двора перестали удивлять студентов. Но сегодня происходило явно что-то странное. На нас снова смотрели и перешептывались, а еще я видела откровенные смешки и презрительные взгляды.
Когда мы проходили по двору, услышала свист.
– Моленина, позвони, как освободишься! – крикнул какой-то придурок.
– Державин, мужик!
Петя рядом со мной мгновенно напрягся.
– Моленина, забей мне очередь! – кричал кто-то еще.
– Зачетные сиськи!
По позвоночнику пробежал холод, а грудь сдавило дурное предчувствие.
– Кто это крикнул? – замер блондин, посмотрев в ту сторону, откуда доносились крики.
– Петь, не надо, – попыталась его одернуть, но блондин меня уже не слышал.
Он заиграл желваками, а глаза налились кровью.
– Петя, прошу, – потянула его за руку к университету.
– Кто, блядь, такой бессмертный? – завелся Державин.
Его ноздри раздувались и мускулы напряглись
Но ему никто не ответил.
– Не слушай дураков, – пыталась его успокоить, хотя у самой сердце пыталось проломить ребра.
Выждав еще несколько мгновений, он прошел со мной к крыльцу. Под пристальным вниманием мы зашли в университет. Где бы мы ни проходили, студенты шептались, увидев нашу пару. Вот только в отличие от того дня, когда мы появились вместе, в этот раз я видела неприкрытое злорадство.
И снова улюлюканье, и крики, которые на этот раз Петя просто не смог проигнорировать.
– Петь, не обращай на них внимания, – стало страшно, что он вляпается в какую-нибудь историю.
– Красава, Пит!
– Мы в тебе не сомневались! – продолжали сыпаться со всех сторон выкрики.
И чем больше их становилось, тем сложнее мне было дышать.
Пройдя к лестнице, увидела Миру в компании подружек, взирающих на меня свысока.
– Пит! – окликнул его кто-то.
Он обернулся, заметив Мика и Дэна.
– На пару слов! – позвали его парни.
– Иди в аудиторию, я скоро, – сказал он, чмокнув меня в губы, вызвав новую волну свиста.
Щеки пылали, пока я шла к лестнице. И казалось, что вся кожа покалывает от любопытных взглядов.
Постаралась как можно скорее скрыться на лестнице, спеша в аудиторию. Лишь бы никого не видеть и не слышать.
– Моленина! – раздался сзади крик Миры. – Моленина, стой, есть разговор!
– Что тебе? – остановилась на ступеньке, чувствуя надвигающуюся катастрофу.
– Мне правда очень жаль, что так с тобой все получилось, – поднялась она на пару ступеней выше меня.
– О чем ты? – напряглась, понимая, что услышанное вряд ли мне понравится.
– Никому бы не пожелала такого, даже тебе, – продолжала она говорить загадками.
– Я все еще не понимаю, о чем ты, – во рту пересохло.
– Это так унизительно, когда на тебя спорят, пусть даже и на пятьсот тысяч.
В ушах зашумело, и меня сковал холод.
– О каком споре ты говоришь? Какие пятьсот тысяч, – спросила едва слышно.
– Ты думала, Державин действительно сможет запасть на такую как ты? – жалила она словами.
– Не понимаю, о чем ты… – сердце стучало рывками, словно ему не хватало сил.
– Все ты понимаешь. Думала, что у вас любовь до гроба?
– Какое тебе дело? – меня начало трясти.
– Да мне просто жаль тебя. Все вокруг обсуждают, смеются, а ты даже не в курсе.
– О чем ты. Какой спор? Петя он не такой.
– Серьезно? – рассмеялась она в голос. – Он признался в любви? – приподняла она бровь.
– Нет, – помотала головой, понимая – происходит нечто непоправимое.
– Обещал что-то? – хлестал больнее пощечин этот мерзкий голос.
– Нет, – все сильнее сникала.
– Залез к тебе в трусы и ты решила, что это любовь? Дура! – звонко рассмеялась она.
– Это все неправда. Я не верю.
– Можешь сама спросить у него, – посмотрела куда-то мне за спину.
Сердце бешено колотилось в груди. Я медленно обернулась и столкнулась со взглядом холодных голубых глаз.
– Петь, она же все врет? – мысленно кричала ему, чтобы опроверг слова мерзкой Миры.
Петя молчал, тяжело дыша. Ноздри раздувались, губы плотно сжаты, и быстро вздымалась грудная клетка.
– Скажи, что ты был со мной не потому, что поспорил на пятьсот тысяч? Ну? – в груди пекло, и сердце, казалось, воспламенится, если он подтвердит этот ужас. – Ты поспорил, что затащишь меня в постель?
– Она врет, – выдавил он, тяжело сглатывая.
– Вру? – удивленно посмотрела на него Мира.
– А это что? – достала она смартфон и, нажав на воспроизведение, повернула гаджет ко мне. – Никого не узнаешь?
Кровь отхлынула от лица, когда я увидела два переплетенных обнаженных тела на той самой кровати, где мы занимались сексом в его квартире.
– И это видео уже утекло в сеть, Моль! На здоровье! – выплюнула она и ушла, развернувшись на каблуках.
– Наташа, – слышала будто сквозь толщу воды его голос, который становился все тише, потому что я больше не хотела его слышать. Никогда.