И все ради чего? Глупого спора?
Самым невыносимым в этой ситуации оказалось то, что я любила его. Я по-настоящему влюбилась в Державина и даже поверила, будто у нас взаимность. А он… Похоже, нашел то видео, что делали дружки Марка, и решил меня добить.
Ведь наверняка отец одного из тех уродов слишком поздно начал зачищать сеть от отвратительного видео с моим участием. После того как имя его сыночка изваляли в грязи и подпортили папе-политику имидж, он, бедный, кинулся исправлять косяки отпрыска, но все, кто хотел, сохранили себе запись на долгую память. Не только для меня оно оказалось роковым и будет долгие годы портить жизнь всем участникам того беспредела.
А это… То, что сделал Державин… Это же, это даже несравнимо. Я верила блондину, любила. И он вот так жестко спустил меня с небес на землю. Не зря боялась ему довериться и старалась избегать. Он оказался еще хуже, чем все те твари вместе взятые.
Я умирала от боли и не знала, куда себя деть. Хотела к маме. Лечь к ней головой на колени, вспоминая, ради кого я жила и чье мнение имеет значение. Но боже мой! Что с ней станет, если до нее дойдут слухи, что дочь стала порнозвездой! Это же окончательно ее убьет.
Нужно как-то оградить ее от этого, что-то сделать. Вот только пока у меня не хватало сил даже для дыхания.
Сидя на кладбище, я выплакала, наверное, весь запас слез, что держала в себе последние годы, стараясь быть сильной для мамы. А теперь сдалась…
Эти тяжесть и боль невозможно носить в себе. К тому моменту, когда Лада появилась на могилках, уже успокоилась, смотря на портрет сестры и снова думая о том, что не будь я такой дурой и не сядь я в машину к Марку, она все еще была бы жива, а мама здорова. И ничего этого с нами не случилось…
Но я подставила всех. И то видео, как и буллинг в школе, воспринимались мной наказанием за смерть Лены и мамину болезнь. Новое видео снова наказало меня за легкомыслие и глупость. Как дальше жить теперь, когда каждая сволочь видела меня такой, какой не должен видеть никто, кроме любимого человека? Как смотреть в глаза людям?
Все эти мысли роились в голове. Жалили и причиняли боль. Не знаю, что бы я делала, не появись на кладбище Лада. Тянуло закончить мучения раз и навсегда. Но я никогда не бросила бы маму. Она мой якорь и мой свет.
Была благодарна Конопатой, что она не обсуждала со мной случившееся и не упоминала Державина. Её папа забрал нас с кладбища, когда солнце начало клониться к закату.
Без разговоров я поехала к ней домой, зная, что к себе дорога закрыта. Державин найдет меня там. А я не собиралась с ним встречаться. Никогда.
К чему слушать его отговорки, когда урон уже нанесен?
– Нат, ты как? Может, все-таки поешь? – спросила Конопатая, заправляя для меня постель на диванчике, стоящем вдоль стены, рядом с входной дверью в ее комнату.
– Не могу.
– Тогда, может, хотя бы чай? – старалась как-то пробудить во мне хоть какие-то эмоции.
– Воды.
– Дать тебе снотворного? У мамы осталось… Ей доктор выписывал.
– Наверное… – понимала, что вряд ли смогу уснуть.
Перед глазами по прежнему стояли кадры того, как двое занимались сексом. Да, теперь наша близость с Державиным воспринималась лишь как животная случка. И ничего больше. А то, что я себе успела навыдумывать, это сугубо мои личные проблемы. Придумала себе образ после того, как мажор пустил пыль в глаза. А на самом деле хотел выиграть проклятые полмиллиона. Жаль, от его денег почти ничего не останется. Ведь Петя расстарался, чтобы ввести меня в заблуждение. Потратился на лечение моей мамы… и не только.
Верну ему все до последней копейки. Лишь бы никогда больше не быть ничем ему обязанной. Не слышать и не видеть его. Вот только как?
Приняла таблетку, что принесла Лада, и упала на подушку. Ощущала на себе сочувствующие взгляды Конопатой. Знала, что она в курсе случившегося. Не могла быть не в курсе. Наверняка весь университет весь день мусолил в подробностях увиденное. А Мира помогла видео распространиться.
– Не вздыхай так, – мне не нравилась жалость подруги. – Не смей меня жалеть. Я сама во всем этом виновата.
– Он не знал, – голос ее дрогнул.
– Он солгал тебе, Лада. Он нам всем солгал.
– Он сказал, что любит тебя.
– Когда любят, не лгут, – зажмурилась, пытаясь погасить новый приступ боли. Чуть больше суток назад мажор, прямо глядя мне в глаза, ответил, что тайн больше нет. И почему он так сделал, я даже не хотела выяснять. С меня хватит.
– Но… – собиралась добавить что-то еще подруга.
– Никаких “но”, Лад. Еще одно слово про этого подонка, и я уеду.
– Не буду, – вдруг всхлипнула она. – Ты, главное, это… знай, что я за тебя.
– Спасибо, – выдохнула, медленно погружаясь в долгожданное забытье. У меня в распоряжении была целая ночь, чтобы справиться с эмоциями. А утром наступило время принятия решений.
Глава 65
Ната
– Я останусь с тобой и тоже никуда не пойду, – твердо заявила Лада.
– Ни к чему это, – не хотела, чтобы Конопатая оставалась со мной.
Вообще не хотелось никого видеть. Голова чугунная и состояние такое разбитое, будто меня катком переехало. Думала, что утром буду лучше себя чувствовать, но казалось, что стало только хуже.
Тело не подчинялось и вообще казалось налитым свинцом. Мне хотелось домой, и чтобы там сейчас меня ждала мама. Но потом я представляла, как она переживала бы, заметив мое состояние, и сразу же впадала в ступор.
– Как я могу тебя оставить в таком состоянии? – упиралась подруга.
– Спокойно, – поставила чашку в раковину, вымывая за собой. – Я не маленькая.
– Мне страшно оставлять тебя без присмотра.
– Расслабься. Ничего я с собой не сделаю. У меня мама инвалид, или ты забыла? – посмотрела на Конопатую таким взглядом, что бедняга тут же опустила глаза.
– Помню. Просто боюсь, что снова потеряешься…
– Больше не сбегу. Обещаю. Но и ты не выдавай ему, где я нахожусь, хорошо? – смотрела, как краснеет Лада, понимая, что именно это она и собиралась сделать. – Ты вроде моя подруга, не его. Если будешь и дальше доносить ему обо мне, то лучше нам не общаться.
– Я с тобой, Нат. Я уже говорила! – выпалила, посмотрев на меня с обидой.
– Хорошо, – пошла в коридор.
– Что будешь делать, если он ждет тебя во дворе дома? – Конопатая натянула худи и поправила очки.
– Не знаю. Я еще не готова его видеть.
– А будешь ли? – потянулась она за курткой, подавая заодно и мою.
– Вряд ли.
– И что делать? – видела по глазам подруги, что она искренне переживала за меня. Но мне нечем ее успокоить.
– Сначала съезжу к маме, а там решу, – засунула ноги в кроссовки. – Надо найти работу.
– А с университетом что? – растерянно смотрела на меня.
– Заберу документы, – внезапно стало плевать на учебу.
Понимала, что, куда бы я ни сунулась, везде меня будет преследовать дурная слава. Вряд ли какой-то вуз станет рисковать репутацией ради одной не самой лучшей студентки. А здесь, среди этих шакалов, я просто не смогу находиться. До сих пор слышала смешки, улюлюканье и выкрики, сопровождавшие мой путь до университетского корпуса.
– А как же образование? – обувалась следом за мной Лада.
– Лад, мне бы работу найти такую, чтобы там об этом треклятом видео не слышали, а клиенты не узнавали меня и не тыкали пальцами, – высказав это, ощутила масштаб катастрофы, в которую превратится теперь моя жизнь.
– Я уверена, Державин сделает так, чтобы оно не гуляло по сети, – снова начала защищать этого подонка Конопатая.
– Лад, ты серьезно? – не узнавала ее. Даже после того, что он со мной сделал, она продолжала верить в то, что на самом деле он принц.
– Прости, – снова поникла она. – Пойдем, а то родители давно ждут.
Спускались к подъезду молча.
– Пока, Лад, – встала у машины родителей подруги, понимая, что скорее всего какое-то время мы точно не увидимся.
– Садись, папа тебя потом закинет домой. Да, пап? – Конопатая заглянула в салон, дожидаясь подтверждения отца.
– Конечно! Прыгай, Наташ.
– Спасибо, дядь Борь, но я сама, – отец Лады лишь пожал плечами.
– Как знаешь. А то мне не сложно.
– Видишь, папе не сложно, – с каким-то жаром старалась уговорить меня подруга.
– До свидания! – махнула рукой и пошла в сторону остановки.
Начинал накрапывать дождик, и я натянула капюшон, прячась от прохладных капель. Холода практически не чувствовала. Ноющая боль в груди перекрывала все остальные чувства и эмоции. Запрыгнула в переполненную маршрутку, смешавшись с потоком спешащих на работу людей, тщательно блокируя мысли о случившемся. Мне нужно было всего лишь добраться до дома, взять документы и поехать на вокзал. была уверена, встреча с мамой придаст мне сил встретиться с последствиями апокалипсиса. Требовалось лишь дотерпеть до долгожданной встречи и не позволить себе снова окунуться в отчаяние.
– Вернулась? – строгим взглядом осмотрела меня с ног до головы соседка, выглядывая в коридор сразу, как только я вставила ключ в дверь.
– Доброе утро, теть Люб, – устало поздоровалась.
– Доброе, доброе. Домой ночевать не приходишь, – с осуждением заметила она.
– У подружки оставалась, – открыла дверь.
– У подружки? Тут твой богатенький вчера полдня под окнами торчал, глаза мозолил.
– Вызвали бы полицию, теть Люб, раз мозолил.
– Да как же так? Не по-христиански это! – испуганно выпучила глаза.
– Тогда не звоните. Но и меня ему сдавать не надо. Не по-христиански это, – ответила ее же словами, посмотрев в глаза, и усмехнулась, понимая, что поздно. Она ему уже сообщила.
– Так ежели спрашивать начнет, что же мне, врать, что ли?
– Дело ваше. На вашей совести, – захлопнула дверь, заперлась в квартире.
Пока собирала документы и кое-что из вещей, прислушивалась ко всем звукам на улице. Ожидая, что вот-вот взревет мощный мотор и я услышу звонок в дверь.