– Киара, стой, – уворачивался от ее напора, не давая целовать себя в губы.
– Я обещаю, что постараюсь не кричать. Но давай быстрее, – накрыла она ладонью мой пах.
– Стой! – схватил её за запястья, убирая с себя руки. – Кира, услышь меня! – прикрикнул, посмотрев ей в глаза.
Только теперь, когда она поймала мой взгляд, в ее взоре начало что-то проясняться.
Она замерла, тяжело дыша и неотрывно смотря на меня.
– Тебе лучше сесть, – кивнул на кресло.
– Петя, ты меня пугаешь, – побледнела девушка, с лица которой сошла краска. – Что случилось?
– Сядь! – дождался, когда она сядет, и опустился во второе кресло, взяв ее за руки и смотря в глаза.
– Что такое? – нервничала блондинка.
– Кир, – сделал глубокий вдох. – Ты помнишь, на каких условиях мы заключили помолвку?
– Да, – кивнула она.
– Повтори их.
– Мы не ждем эксклюзивности друг от друга, не препятствуем отношениями на стороне и предстоящий брак только взаимовыгодная сделка, – дрожащими губами говорила она. – У тебя кто-то есть, да? – голос дрогнул. – Ну я же не против. Развлекайся с кем хочешь, когда я уеду. Но пока я здесь, не отталкивай меня. Папе это не понравится.
– Кир, все изменилось, – старался говорить как можно мягче.
– Что изменилось, Пит?
– Я хочу расторгнуть помолвку.
– Но это невозможно. Папа тогда расторгнет сделку, – начала переходить на истеричные нотки Кира.
– Я это понимаю. Но я не могу на тебе жениться…
– Почему?
– Помнишь, я рассказывал тебе о том, что любил только раз? – мы обсуждали с Кирой вопрос чувств и я сразу обозначил, что не смогу полюбить ее, потому что до сих пор не смог забыть первую любовь. Кира восприняла это как вызов и согласилась с тем, что не претендует на мою любовь и ей достаточно будет статуса моей жены.
– Да, – улыбнулась она. – И я сказала, что любовь это не главное. Ты согласился…
– Я был не прав, – смотрел ей в глаза.
– Ты… – ее голос дрогнул. – Встретил кого-то?
– Да. Я встретил ту, кого никогда не забывал.
– Но…
– С ней не будет “но”. В моей жизни, как и в моем сердце, есть место только для одной женщины, Киара. И это не ты.
Покидая мой кабинет в слезах и совершенно дезориентированная, Кира не дождалась вечера и огорошила отца новостью.
Я не ожидал, что разговор с ним будет легким, как не ожидал, что он проглотит это оскорбление и просто расторгнет сделку. Оставалось лишь гадать, сколько у меня осталось времени, чтобы подстелить себе соломки, но прежде всего убедить Наташу, что ради нее я готов на все.
Глава 88
Ната
– Наташа, – услышала, выйдя из комнаты для горничных.
Сердцебиение участилось, и меня кинуло в жар. Первой реакцией было бежать. Но затем я вспомнила ту блондинку, что кинулась к мажору на шею сразу после нашего обеда, и взяла себя в руки. Мне стало смешно, что я на какое-то мгновение решила, будто Державин мог действительно измениться и раскаивался в том, как обошелся со мной восемь лет назад.
Ведь отрицать очевидно бесполезно. Он кирпичик за кирпичиком разрушал стену, выстроенную между нами. Еще немного, и она пала бы под его напором.
Но, как показала практика, ничего не изменилось. Ни в его взглядах на жизнь, не в моем отношении к нему. Как я была слепа и сама охотно заблуждалась насчет мажора, так все и осталось.
– Нат, – услышала его шаги за спиной и, набрав в грудь побольше воздуха, обернулась.
Петя стоял мрачной тенью, засунув руки в карманы джинсов, и молча смотрел на меня темным, тяжелым взглядом. Он явно не знал, что сказать. Впрочем, говорить тут было нечего. Я все прекрасно видела своими глазами.
Та девушка явно имела право так вешаться на его шею. Пара, которая была с ней, также знали о ее праве и явно ожидали именно такой встречи с Державиным.
И все эти игры с признанием в любви и попыткой возобновить отношения остались на том же уровне, что были восемь лет назад. Державин хотел меня вернуть, чтобы потешить свое самолюбие. Никаких реальных чувств он ко мне не испытывал.
– Зачем ты пришел, Петь? – усмехнулась, посмотрев ему прямо в глаза. – Игры закончились. Хватит. Мало тебе было разрушить мою жизнь один раз, ты решил окончательно уничтожить меня?
Грудь разрывало от обиды, боли неразделенных чувств и глупых надежд. Как бы я ни сопротивлялась, но я хотела верить в его искренность, в то, что и его чувства были настоящими.
– Не было игр, Нат, – сделал шаг ко мне, возвышаясь надо мной могучей скалой. – Каждое мое слово гребаная правда! Каждое. Слово, – рубил слова с какой-то особой горячностью. И от того, как он это произносил, внутри все сжималось.
– Да, Петь, – усмехнулась. – Я заметила это сегодня по тому, как ты встретил ту девушку. Именно потому что все слова оказались правдой, ты так испугался, увидев ее, и не смог отстранить, когда она целовала тебя, – эта картинка останется выжженой у меня на роговице глаза, как и то чертово видео, что до сих пор снилось мне в кошмарах.
Говорила ему все это, а у самой все нутро разрывало от боли. Но лучше прожить эту муку сейчас. Оторвать проклятый пластырь разом вместе с кожей, оставляя огромную рану. И, глядя на нее, больше никогда не возвращаться к тому, что было.
– Выглядело все и вправду дерьмово, – проговорил хрипло.
– Правда? Ну хоть это не отрицаешь, – ощутила, как глаза наполнились влагой.
– Давай поговорим где-то в другом месте, – он оглянулся на дверь помещения для горничных.
– Что так? Стесняешься? Не хочешь предстать мерзавцем и лицемером перед своими поклонницами? – слухи о том, что на самом деле шеф несвободен, очень быстро разойдутся по отелю. И после этого он вряд ли сможет найти здесь союзников, желающих помочь ему заполучить глупую горничную.
– Наташ, просто давай поговорим. Я все объясню.
– Кажется, мы уже это проходили, – рассмеялась. – И знаешь, я рада, что все сложилось именно так и ты открыл мне глаза на свое истинное отношение.
– Не гони горячку, – смотрел на меня, не разрывая зрительного контакта. – Ты же понимаешь, что все эти гребаные восемь лет я считал, что ты замужем! Более того, замуж ты собиралась, параллельно встречаясь со мной! И что я должен был делать, Нат? Что? – видела как его лицо исказила боль. – Я просто пытался выжить, понимая, что больше никого и никогда не смогу любить, потому что ты убила меня своим побегом. Но когда я узнал, что, оказывается, ты вышла замуж, это просто меня уничтожило! Так кто из нас двоих лгал? – Державин поморщился, будто ему действительно больно вспоминать это. – Я же ждал, идиот, что ты объявишься. Скажешь, что любишь меня и никто другой тебе не нужен! Ждал! – выкрикнул он.
А у меня прострелило в груди от отчаяния в его голосе.
– Но сейчас ведь у тебя все хорошо, верно? – смотрела ему в глаза высоко задрав подбородок. В груди жгло так, что хотелось кричать. Наверное, я никогда не смогу забыть его.
– Нет, не верно! – резко обрубил меня. – Хуево все! Суррогат! Не настоящее! – больше не контролировал себя.
– Тогда мне очень жаль тебя, – сдержалась, чтобы не расплакаться. Сама не могла принять других, но и ему довериться не получалось. – Надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь найти свое счастье. А пока просто оставь меня в покое.
Развернулась и пошла к лестнице, не оборачиваясь. Удары сердца отдавались громким стуком в висках, под ребрами пекло, и каждый вздох давался с трудом. Но не успела я выйти на лестничный пролет, как Державин поймал меня за руку, резко притянув к себе и обнимая за талию. Сердце ухнуло от страха, когда он накрыл мое горло ладонью так, что я была вынуждена посмотреть на него. Сердце замерло, когда заглянула в его почерневшие глаза, наблюдая, как широко раздуваются его ноздри.
– Только с тобой я буду счастлив, – взглядом окинул мое лицо и задержал взор на губах.
В висках запульсировало, когда Державин как в замедленной съемке наклонился, прижавшись своим ртом к моему.
Глава 89
Ната
Прикосновение мягких губ, теплое дыхание и язык, проскользнувший в мой рот сквозь преграду зубов. Сердце замерло в груди, как и все жизненные функции в организме. И лишь когда забытый и в то же время настолько знакомый вкус наполнил рот, во мне все всколыхнулось. Отзываясь на осторожные ласки и крепкие прикосновения.
Петя ласкал меня губами и осторожно гладил мой язык своим, и было в этом что-то забытое и настолько волнующее, что у меня перехватило дыхание. Нужно было его оттолкнуть, сопротивляться, но во мне будто закончились все силы, и я не просто не прекратила это, а поддалась, отвечала на его поцелуй, погружаясь все в большую пучину страсти.
Сначала несмелые, движения губ и языка становились более глубокими, откровенными, все сильнее затягивая в чувственный водоворот. Он уже не спрашивал разрешения на поцелуй, а завладел мной и моим ртом, вылизывая его изнутри, превращая во что-то разватное и неконтролируемое.
Меня кинуло в жар, когда Державин отпустил контроль и, прижав меня к стене, вдавился пахом в мое тело, давая ощутить через плотную ткань джинсов его эрекцию, а руками подхватил меня под ягодицы, поднимая вверх так, что я обхватила ногами его поясницу.
И как только наши лица оказались на одном уровне и Пётр вжался мощным торсом мне между ног, явно демонстрируя намерение шагнуть дальше, я будто протрезвела, вспоминая девушку, что сегодня висла у него на шее. Я уперлась ладонями в его плечи и с трудом разорвала порочный поцелуй.
– Отпусти меня! – попыталась соскользнуть, но Петя продолжал скользить губами по моему лицу, подбородку, шеи.
– На-та-ша-а-а, – протянул он, сжимая меня еще сильнее и прижимаясь колючей щекой к моей. – Что ты со мной творишь? – говорил приглушенно.
– Петя… – дышала его запахом, ощущала на себе его руки, и казалось, что вернулась назад на восемь лет, когда не было никого и ничего важнее, чем этот парень напротив. – Ни к чему это. У тебя есть девушка.