– От меня? – спросил он, напряженно.
В вечернем освещении его глаза казались совершенно черными, лишь отблеск фонарей в радужках выдавал его эмоции.
– От тебя, – сказала твердо.
– Блядь, Наташ, – выдохнул шумно. – Но почему?
Его ноздри раздувались, и он заиграл желваками.
– Я все сказала в нашу последнюю встречу. Ты разбил мне сердце, ударил по самому больному, и доверять я тебе просто не могла. Ты лгал мне, Петь. Смотря прямо в лицо лгал. Никакая любовь не способна была помочь закрыть глаза на случившееся.
– Но выйти замуж, чтобы спрятаться от меня! – воскликнул он, и мне даже показалось, что его затрясло.
– Иначе ты не оставил бы меня в покое, верно?
– Не оставил, – твердо сказал мажор, долго всматриваясь в мое лицо, а затем взял меня за руку, и мы пошли дальше по парку, допивая чай.
Я видела, как он напряжен и задумчив. Петя явно хотел спросить меня о чем-то, но почему-то не решался. А я и так рассказала слишком многое.
– Так как же ты жила с тем, кого не любила? – наконец-то решился задать этот вопрос.
– Все просто, Петь, – вырвала свою руку из его ладони и, добежав до мусорки, выбросила пустой стаканчик в урну и вернулась к Державину. – Мы и не жили вместе, – боялась посмотреть ему в глаза, ожидая увидеть там гнев. Казалось, что он после этого разочаруется во мне.
И так было бы лучше… Державину не пришлось бы ломать свою жизнь ради призрачной надежды, а мне – учиться жить заново с дырой в груди.
– Договорной брак? – не дождавшись от меня ответа, Петя усмехнулся. – Как же он согласился на это? Я понимаю, для чего это нужно было тебе, но ему?
– У него тоже была своя выгода.
– Что, блядь? Пониженный процент по ипотеке? Или что? Я не врубаюсь! – теперь мажор явно выходил из себя. – Я понимаю, ты бы заплатила ему, но… – тут Державин осекся, и улыбка сошла с его губ. – Ты говорила, что тебе помогли, верно?
– Больше я ничего не скажу, – поспешила пройти вперед.
– Нет, Наташ, давай вывали на меня всю правду. Я хочу понимать, кто у меня за спиной помогал тебе в то время, как я поднял на уши всю страну, чтобы вернуть тебя.
– Петь, ну к чему это сейчас? Восемь лет прошло…
– Кто это? Отец? – сжал он плотно челюсти, а я лишь опустила взгляд ниже, упершись взором в широкую грудь.
Сеять раздор между отцом и сыном больше, чем уже было между ними, я не собиралась. Но обманывать и отрицать причастность Державина-старшего тоже не стала.
Он связался со мной в день переезда и предложил стопроцентный способ избавиться от его сына, и я согласилась, понимая, что все будет напрасно, когда он начнет меня преследовать на новом месте.
– Он, да? – с горечью спросил он. – Сука! – выругался он. – А сам делал вид, что помогает искать тебя, – усмехнулся он. – Но цель у него была не помочь вернуть тебя, а избавиться раз и навсегда.
Я несмело посмотрела на Петра, на его лице отображалась целая буря эмоций. Гнев, отчаяние и безысходность.
– Что он пообещал Агееву? – дышал тяжело.
– Деньги, и обещал поспособствовать с переездом в Штаты. Не злись на него, пожалуйста, – подошла к Петру ближе, практически не оставляя между нами свободного пространства.
– Да что он знает о том, как лучше? Ну избавился он от тебя, сделал меня несчастными и окончательно потерял. Меня же там без тебя совершенно ничего не держало. Что в итоге имеет он?
– Прости его, Петь, – посмотрела на блондина снизу вверх. – У нас просто не было шансов. Всё оказалось против нас.
– Нет, Мотылек! Я был за нас, и я бы вгрызался в землю, лишь бы вернуть тебя, – коснулся костяшками пальцев моей скулы, задержав взгляд на губах. – Если бы ты только дала мне шанс…
– Хочешь сказать, за восемь лет ты все еще ждешь того самого шанса от меня?
Пульс участился, и во рту пересохло от волнения. Не мог же он быть таким же ненормальным, как и я. Не могла я ему запасть так глубоко в душу, чтобы он спустя столько лет думал обо мне. Ведь Державин, в отличие от меня, продолжил встречаться с другими, даже жениться собирался.
– Знаешь, Нат, и сейчас мне кажется, что этот шанс мне нужен даже сильнее, чем прежде.
Глава 92
Ната
– В-всё-о-о хо-о-рошо? – присела мама напротив, наблюдая за тем, как я ковырялась в каше.
– Думаю о том, как оставлять тебя одну, – тяжело выдохнула.
Ночь прошла как в тумане. Я снова и снова мысленно прокручивала разговор с Державиным, а потом думала, что сейчас не время ворошить былое. Ведь у меня на кону работа мечты, да и его карьера, окажется, под ударом из-за меня. Поэтому в голову не приходило ничего иного, как оставить все как есть, несмотря на то что сердце от подобных мыслей обливалось кровью.
– Я в пор-я-а–адке. И То-о-оля, – замешкалась она, а потом здоровой рукой нырнула в карман халата, вынимая оттуда бархатную коробочку. – Во-от, – поставила она ее на стол.
Я смотрела на красный бархат, и внутри меня что-то встрепенулось. Нежное, волнующее, легкое, но в то же время это чувство оказалось настолько сильным, что на пару мгновений у меня перехватило дыхание.
– Неужели это?.. – кивнула на коробочку. – Можно? – подняла на маму глаза.
Она казалась смущенной, и я видела, что она нервничает. Ей явно было важно услышать мое мнение.
– Да, – ответила она.
Дрожащими руками я взяла коробочку и осторожно открыла крышку, увидев изящное золотое колечко с небольшим прозрачным камнем посередине.
– Как красиво, – дух перехватило от нахлынувших эмоций.
Глаза защипало только от одной мысли, что моя любимая и самая лучшая мама на свете наконец-то счастлива. После всех тех горестей, что ей пришлось пережить, она нашла любовь и покой.
– Ты согласилась? – взглянула на неё, явно переживающую за мою реакцию.
– Ска-а-азала по-о-одума-аю, – смутилась она.
– Почему? Ты его не любишь? – я видела, как эта парочка переглядывалась, и не оставалось сомнений, что они души не чаяли друг в друге в этом огромном в жестоком мире.
В ответ мама лишь густо покраснела и опустила глаза.
– Тогда о чем же думать? – улыбнулась.
– Ты-ы не про-о-отив? – робко посмотрела на меня.
– Я против? – удивилась этому вопросу. – Да как я могу быть против, если ты счастлива! Я так рада за тебя! – подскочила на ноги и кинулась к ней, крепко обнимая за шею. – Мамочка, это же прекрасно! – целовала ее щеки. – Ты у меня еще такая молодая и красивая! Ты должна быть счастлива! – говорила все это и чувствовала, как щиплет глаза от подступающих слез радости.
– Спа-а-асибо, до-о–очка! – обняли меня в ответ родные руки.
Мы замерли с ней, прижимаясь друг к другу, разделяя момент радости.
– У-у-учись, ра-а-абота-ай, – говорила она. – И хо-очу, чтобы и ты лю-юбила, – чувствовала улыбку в ее голосе.
– Ты же знаешь… Я не смогу любить, – после смерти Лены тема отношений долгие годы была для меня табу.
– У тебя сво-оя су-удьба, не е-ё-о-о, – словно прочитав мои мысли, сказала мама. – У те-ебя будет ина-а-аче.
– Не знаю, мам. Мне страшно, – на душе скребли кошки.
С прошлой ночи, после нашего разговора с Державиным, я не могла найти себе место. Меня разрывало на части. Душой я рвалась к нему и хотела довериться, но голова кричала, что он снова причинит боль и обманет меня, и тогда я вовек не соберу себя по кусочкам.
– Ты давно-о-о–о одна-а, – гладила меня по голове мама.
– Что значит давно? – напряглась, чувствуя, как по горлу вниз змеей проник страх, оседая холодной тяжестью в животе.
– То-о-от па-арень, ты лю-юбила его-о?
Я медленно подняла голову, заглядывая в глаза родительницы, увидев в них только нежность и тревогу.
– Ты знала? – горло сжало и глаза заволокло пеленой слез.
В ответ мама лишь кивнула.
– Мама! – выдохнула я, упав головой к ней на колени, и неожиданно для себя зарыдала в голос, уткнувшись лицом в ее подол.
Она гладила меня по голове, успокаивая, а я не могла остановиться. Я так долго скрывала свои чувства от всего мира и так боялась поделиться переживаниями даже с самым близким человеком, что скорлупа, под которой в которой я спряталась, мгновенно треснула, осыпаясь трухой.
Оказывается, мама все это время прекрасно видела, что со мной происходило, и ни словом не упрекнула. Но и сейчас я не смогла ей рассказать обо всем, что было между мной и Державиным. Как умолчала и про его повторное появление в моей жизни.
Успокоившись, я привела себя в порядок и поехала на работу. С грустью взглянула на свою малышку, так и стоящую на парковке, и поплелась к остановке. Прошлой ночью я попросила Петю дать мне время все обдумать и разобраться со своими чувствами.
И он услышал меня. Не стал давить. Проводил домой, только нежно поцеловав в губы.
Приближаясь к отелю, я испытывала тревогу. Я волновалась перед встречей с блондином, мысленно прокручивала варианты событий. Но так и не могла решиться на что-то.
Даже щебет девчонок в комнате для горничных не помогал отвлечься от тяжелых мыслей. И когда, отправляясь на свой этаж с тележкой для уборки, я наткнулась на хмурого Сергея, никак не ожидала того, что последует далее.
– Пройдем со мной к управляющему, – позвал он меня, кивнув в сторону кабинетов начальства.
– Сейчас? – удивленно смотрела на администратора.
– Да, Наташ, – согнул руку в локте. поднимая к лицу и посмотрев на часы, выглянувшие из-под задранного пиджака.
– Хорошо, – семенила за парнем. – Что-то случилось? – но Серёжа проигнорировал мой вопрос.
Мы остановились у кабинета с золотой табличкой с именем управляющего. Сергей постучал в дверь:
– Можно? – видимо, получив ответ, повернулся ко мне. – Иди, – с каким-то сожалением посмотрел на меня.
Я оставила тележку в коридоре и шагнула через порог, замерев на месте.
В кресле управляющего сидела та самая блондинка, что я встретила накануне в кабинете шефа.
– Ну здравствуй, Наталья, – смотрела на меня свысока девушка, поставив локти на подлокотники и соединив пальцы домиком. – Похоже, нам есть что обсудить.