Вот уже три года, как мы перебрались на юг и начали все с чистого листа. А я до сих пор пребывала в каком-то неописуемом восторге от тех перемен, что случились в нашей жизни, от того, что все наши мечты сбылись, и самое главное, что я не ошиблась в Державине, рискнув всем и выбрав нас.
Гул мотора привлек мое внимание, и я увидела черный внедорожник, подъехавший прямо к крыльцу. Да, Державин пересел со спорткара на более функциональный и вместительный автомобиль. Но его желтая красотка, как он привык отзываться о машине, занимает почетное место в нашем семейном гараже, напоминая о нашей буйной юности.
– Ната, – просигналил Петя из машины. – Поехали, малыш!
Улыбнувшись мужу, сбежала вниз по ступенькам, залезая на пассажирское сидение позади мужа, сразу проверяя люльку, пристегнутую рядом со мной.
– Привет, Котик, – улыбнулась сыну, радостно взвизгнувшего, увидев меня. – Ты у нас сухой, мальчик? – ворковала с малышом. – Петь, ты проверил перед выходом? – спросила у мужа, встретившись с ним взглядом в зеркале заднего вида.
– Да! Константин Петрович сух и весел, – подмигнул мне муж. – И теперь в полной боевой готовности для поездки за бабушкой, – тронулся он с места.
– Мы же не опаздываем, нет? – не хотела, чтобы мама и дядя Толя нас ждали.
– Малыш, до их прилета еще полтора часа, – усмехнулся Петя, зная моё фанатичное желание держать все под контролем. – Расслабься.
– Хорошо. Просто волнуюсь.
– Есть причины?
– Знаешь, боюсь, наш отель не выдержит такой славы после выхода передачи и сарафана у блогеров, – озвучила то, что тревожило меня с самого утра, после того как вышел эпизод всем известного тревел-шоу, ведущий которого останавливался у нас на пару дней.
– Все будет супер, Нат, ты чего? – улыбался он. – Наконец-то твои труды оценены по достоинству.
– Наши труды, Петь! Наши! И честно, я больше всего переживаю, что Макеев снова возьмется за старое, – сжала губы, волнуясь за мужа.
Никогда не забуду, как Петя вкалывал, пока я проходила стажировку, день и ночь просматривая здания в поисках чего-то милого, с чудесным видом, собираясь открыть небольшую гостиницу и ресторан.
Отец его бывшей невесты тогда натравил на нас всех собак. И если меня по какой-то причине не выгнали со стажировки, это позже узнала, что Петя приложил немало усилий, чтобы меня не коснулась эта война.
Но если начальство не имело ничего против меня лично, то персонал начал пакостить по-мелкому. Мне подкидывали мышей в номера во время моего дежурства или использованные презервативы в только что убранные номера, либо не говорили о смене графика работы, надеясь, что я сама не выдержу напряжения и уйду. Но я не сдалась. Закончив стажироваться, я так и не получила приглашения на работу, тут все-таки посодействовал отец бывшей невесты Пети.
А вот Державину пришлось сложнее. Как и ожидалось, отец Киры просто разнес его репутацию шефа в пух и прах.
Поэтому, когда он все-таки отыскал помещение для нашей гостиницы, и после длительного ремонта мы все же смогли открыться, он работал анонимно. Был самым загадочным шефом страны.
Но, несмотря на это, ресторан и гостиница быстро стали собирать положительные отзывы. И вот мы уже задумались о том, что пора расширяться. Купили у обанкротившегося бизнесмена отель и сделали все то же самое, что было в нашей крохотной гостинице, но уже более масштабно.
Муж так и продолжал оставаться инкогнито. И длилось это до тех пор, пока к нам не заявилась съемочная бригада того самого шоу.
Известие о том, что самый загадочный шеф и есть опозоренный на весь мир Макеевым Пётр Державин, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Но список желающих попасть к нему на ужин мало того что не сократился, он вырос и теперь расписан на месяцы вперед.
– Второй раз у него ничего не выйдет. Теперь все знают, что люди ко мне ходят не из-за связей, а потому что я вкусно готовлю, – усмехнулся Петя, и его взгляд на миг ожесточился.
– Вкусно и с любовью, – улыбнулась, восхищаясь своим блондином.
За все то время, что мы были вместе, и после всех пройденных испытаний он стал недосягаем в моих глазах по силе духа, решимости и мужественности. И я сожалела, что не доверилась ему сразу, а вместо этого мы потеряли долгие восемь лет. Но кто знает, не пройдя испытание разлукой, смогли бы мы оказаться в той самой точке, где находились в этот момент.
– Все, что ты делаешь, ты делаешь с любовью, – посмотрела на мини-копию своего голубоглазого блондина, ощущая вместе с приливом нежности прилив молока к груди.
– Кстати, о том, что сделано с любовью, – внезапно свернул на обочину Державин, припарковав машину.
– Что случилось? – взволнованно смотрела на мужа, залезшего в детскую сумку и доставшего оттуда коробочку, что я с утра трусливо спрятала в шкафчике.
Затаив дыхание, наблюдала, как Петя достал узкую пластиковую палочку с двумя красными полосками.
– Не скажешь мне, что это значит? – развернулся ко мне всем корпусом, впиваясь в меня пристальным взглядом.
– Петь… – не знала, как объяснить незапланированную беременность.
Костику всего пять месяцев, и в ближайшие пару лет мы не планировали новых детей. Хотели открыть отель в столице, а бегать беременной по стройке с подрастающим грудничком не самое привлекательное занятие.
– Прости, Петь… Я знаю, сейчас не самое лучшее время, и мы не планировали, – в горле встал ком, а в глазах собралась влага.
Державин вышел из машины. Затаив дыхание, я наблюдала за тем, как он приблизился к моей двери и, распахнув ее, залез к нам с Костиком на заднее сидение.
– Наташ, Малыш, Мотылек, – сгреб он меня в объятия. – Ну что ты такое говоришь! Разве бывает неподходящее время для счастья? – он слегка отстранился, подняв на себя мое лицо, заглядывая в глаза. – Разве рождение Костика помешало нам развиваться дальше?
– Нет, – помотала головой. – Просто мне страшно, что я не справлюсь.
– Мы, – сделал акцент на слове, – справимся со всем! И если хочешь, можем перевезти Нику жить к нам.
– Что? – слезы вмиг высохли в глазах.
– А что? – усмехнулся он. – Разве не ты говорила, что ей нужно дать шанс и позволить чаще приезжать к нам?
– Я, – смутилась.
С тех пор как мы снова сошлись с Петей, его мама пыталась загладить свою вину за то, что влезла в наши отношения. И я хоть и способствовала возобновлению их общения, то Петя до конца еще не простил Веронику. Но сам факт того, что он больше не отталкивал ее, уже было большим шагом для него.
– Но что-то я не представляю Нику, обложившуюся внуками и пеленками, – усмехнулась. – Мы и сами неплохо справляемся.
– Вот видишь, – улыбнулся он. И только теперь я поняла, что это была шутка. – К тому же теперь у нас есть чудесная няня. Тебе не придется приковывать себя к детям.
– Наверное, ты прав, – прикусила губу. – Значит, ты не против? – заглянула в глаза мужу.
– Не против? Да я счастлив! Чувствую себя так, будто нагнул весь этот гребаный мир, потому что моя девочка носит еще одного моего ребенка.
– Петя, – тихо рассмеялась я.
– Так я могу быть уверен, что ты от меня точно не сбежишь, – старался улыбаться, но я знала, для него это болезненная тема.
Первые месяцы он просыпался несколько раз за ночь, чтобы убедиться, что я рядом и никуда не исчезла. И даже спустя три года брака, совместный бизнес и ребенка Державин до сих пор боялся, что я ускользну.
– Ты же знаешь, у меня даже и в мыслях этого нет. Я всецело твоя от корней до кончиков волос, – теперь пришел мой черед успокаивать мужа.
– Знаю, – шумно выдохнул он, потеревшись носом о мою скулу и прижимаясь лбом к моему. – Но лишние гарантии не помешают, – хрипло рассмеялся он.
– Я люблю тебя, Петя. И даже не могу представить свою жизнь без тебя, – прижалась к его теплым губам.
– Прости, Нат. Просто ты мое все.
– А ты мое, – улыбалась.
– До сих пор не верю, что ты со мной и ежедневно делаешь меня самым счастливым.
– Это взаимно, – прижалась плотнее к нему, вжимаясь в мускулистый торс.
– И ты не должна бояться делиться со мной своими переживаниями, хорошо? Если ты в чем-то не уверена или тебя что-то беспокоит, просто скажи мне. Не держи в себе. Мне страшно, что однажды ты замкнешься в себе, заберешь Костика и исчезнешь.
– Я так ни за что не поступлю с тобой. Ты мой мир.
– А ты – мой, – выдохнул Петя, целуя меня медленно, проникая в мой рот языком. Мурашки осыпали кожу, а возбуждение осело тяжестью внизу живота. – Чертовка, дразнишься, – оторвался от меня Державин. – Надо ехать, а то опоздаем к маминому рейсу.
– Мама поймет. Тем более ты приготовил такие радостные вести для любимой тещи!
– Не тещи, а мамы, – муж оскорблялся, если я даже в шутку называла свою маму тещей.
С момента их знакомства между Петей и мамой появилась такая связь, что, увидев их вдвоем, никто не верит, что Петя всего лишь зять, а не кровный мамин сын. Ему требовалось материнское тепло, а в маме было столько любви, что она с радостью делилась ею не только с нами, но и с детьми дяди Толи.
– Значит, у нас будет еще ребенок, – я взглянула в его потемневшие глаза, привыкая к этой мысли.
– Ребенок! И пусть это будет девочка! – Петя сиял, явно не испытывая никакого страха перед тем, чтобы во второй раз стать отцом. И, глядя на него, я, как и всегда в нашей совместной жизни, успокаивалась. – Спасибо, родная! – поцеловал он меня еще раз в губы. – О большем я и мечтать не мог!
– Значит, остановимся на двоих? – усмехнулась я.
– Как знать, – загадочно улыбнулся блондин. – Как знать.
Только хотела возразить, но Костику надоело стоять на месте, и он начал капризничать.
– Кажется, Константин Петрович против, – усмехнулась я.
– А это не ему решать, – чмокнул в губы меня и, перегнувшись через мои ноги, поцеловал сына в лоб. – Люблю вас больше жизни! А теперь поехали за бабушкой!
Через девять месяцев у нас родилась маленькая девочка, и тоже абсолютная копия отца, вызывая у меня желание родить ему еще парочку таких же копий. Я так сильно любила Державина, что мне хотелось видеть его в наших детях и внуках.