Старший виликус смеется и тянется к кусту за ягодами. Замолкает, сосредоточенно выискивая красные капли в зеленом море листвы. Я знаю, что у эридан ничего не закончилось, но мне об этом рассказывал Наилий, а рядовому Тиберию должно быть любопытно.
— И как? Женился? Кто у них сейчас король?
— Старший брат отрекся, да, а кто король не знаю, меня в медицинской гондоле на транспортник подняли, а потом домой привезли, — отвечает Трур, глазами показывая на протезы, — в новостях о таком не говорят, а я не спрашивал.
— Извини, — прошу я, от стыда опуская взгляд.
Влезла все-таки, куда не звали, прошлась по старой ране.
— Нормально все, — морщится виликус. — Хочешь, узнаю у офицеров, кто король?
— Я все равно туда никогда не полечу, — вздыхаю в ответ. — Извини, пустое любопытство.
Ведро почти полное, пальцы в красных пятнах от сока земляники, и наелась я на цикл вперед. Светило клонится к закату, а дневная смена виликусов кончается затемно.
Может, полетишь еще, — говорит Трур, — снимут с тебя секретность вместе с маской, восстановят имя, звание. Если медкомиссию пройдешь и командиры будут не против, напиши прошение. Переведись в боевую часть. Если грезишь космосом, то почему бы не попробовать?
Наверное, потому что на Дарии женщинам запрещено летать в космос. Ни одна фальшивая легенда не обманет генетический сканер на транспортнике. Рядовому Тиберию никогда не увидеть космос. Скорее, Дария начнет вращаться в обратную сторону.
— Не думал пока об этом, — сдавлено отвечаю и кашляю. Таблетки приходится пить регулярно, чтобы голос оставался хриплым. От них болит горло. — А ты почему не переводишься?
Трур хмыкает и качает головой. Нарочито медленно высыпает горсть ягод на горку в ведре и говорит:
— Снайперы дома почти не нужны, а в космосе здоровых хватает. Да мне и здесь хорошо, посмотри, какая красота вокруг. Живу, как генерал, только ни забот, ни проблем, как у Его Превосходства, нет.
Отшучивается от меня Трур, но к концу фразы веселье пропадает. Снова лезу, куда не просят, и всерьез боюсь обидеть, но должна спросить:
— А если бы позвали туда к звездам, ты бы полетел?
Вздрагивает виликус и прикрывает глаза, ероша рукой не по Инструкции длинные волосы. Темнеет во дворе особняка генерала, уходить нужно, а я пошевелиться боюсь.
— Конечно, — выдыхает Трур и со скрипом металлических ног встает, — только кому я там нужен? Пойдем, Тиберий, ужин скоро.
Поднимаюсь следом, обнимая ведро с земляникой.
Уже перед самым отбоем на кухне чисто вымытую ягоду рассыпаем по ванночкам из фольги, оставшимся после консервов из сухпайка. Раздавать начинаем со смены поваров. Сентий забирает у меня из рук десерт и бурчит под нос благодарность. На ужин положил мне двойную порцию мяса и две сладкие булочки. Сам устыдился или Трур что-то сказал? Неважно. Надуманная обида не требует извинений.
Потом заглядываем в комнату к охране. Лысого стервятника Рэма нет на месте, зато бойцы искренне улыбаются и просят оставить ягоды для командира. Мысленно желаю майору, если не подавиться, то хотя бы заработать изжогу, и несу стопку разложенного по ванночкам десерта на второй этаж. Перед отбоем оживленно. Драгоценные минуты свободного времени рядовые и офицеры тратят на беседы в комнате отдыха. Нас встречают протяжным: «О-о-о», и тянут руки к ароматному лакомству.
На мягком диване возле телевизионной панели замечаю Флавия. Бывший либрарий безразлично скользит взглядом по фигуре нового виликуса в черной маске с прорезями для глаз и рта. Узнавать меня даже не пытается. Все правильно, да. Работает маскировка. Пока Трура отвлекают разговорами, я беру ванночку с земляникой и под взрывы смеха лейтенантов иду к капитану. Должно быть, моя решимость помогает ему догадаться в чем дело, потому что он забирает землянику и смотрит мне в глаза. Очень долго, внимательно. Так, что становится неуютно.
— Командир? — шепчет Флавий самое нейтральное обращение, которое можно придумать.
— Рядовой Тиберий, — представляюсь я, жалея, что голос не узнать. Но есть другой способ подтвердить догадку. — Как ваши дела, капитан Прим? Мотыльки по ночам больше не стучатся в окно?
Подмигиваю насколько позволяет маска, а Флавий смотрит по сторонам, не поворачивая головы. Проверяет, кто чем занят, и не тянутся ли к нам любопытные взгляды?
— Мотыльков больше нет, очень жаль, — тихо отвечает капитан. — Но я сегодня познакомился с симпатичной дариссой. Шумная, молодая, порывистая, а за руку меня взяла и словно в глубину души заглянула.
Флавий также, как я, шифрует разговор. Надеюсь, он имеет в виду поездки по психиатрическим клиникам и розыск мудрецов среди пациентов.
— Вот так посмотрела мне в глаза, — продолжает он, — и рассказала, где родился и вырос, сколько раз в клетке сидел в училище.
Мучительно соображаю, о каких способностях идет речь. Читает мысли, как Телепат? Неужели дар повторился в другом цзы’дарийце? Да, мы привыкли думать, что уникальны. Это легко, когда двоек всего восемь на два сектора. Но если Создатель ошибся в расчетах и мудрецов значительно больше? Что делать с армией телепатов или пророков? — Интересная дарисса, — шепчу я. — Номер телефона не оставила?
— Я ее домой пригласил, — не стесняясь, сообщает Флавий. — Она согласилась, но пришлось выпрашивать позволение встречаться у ее отца.
Затянулось, значит, согласование о переводе. А я ведь так и не узнала, где разместили Избирателя. Друз Агриппа Гор строит для своих мудрецов научный центр, заселил их в бывшее офицерское общежитие, а в пятом секторе мы живем порознь, где придется.
— Почему все достается офицерам? — весело спрашиваю я. — А рядовые только зубами в воздухе щелкают и завидуют издалека? Заприметишь дариссу, пишешь ей, пишешь письма мелким шрифтом, вопросы задаешь разные. Много. Целым списком. А она к капитану уходит.
Не сильна я в таких конспиративных разговорах, сама бы не поняла, что об анкете говорю, вот и Флавий задумчиво поджимает губы и снова оглядывается. На столе пусто, бойцы разобрали ягоду, и Трур все чаше смотрит в нашу сторону.
Чтобы совсем завидно стало, могу фотографии показать, — говорит капитан. — Заканчивай свои дела и приходи, я здесь долго буду сидеть.
Киваю, одновременно соглашаясь и прощаясь. Осталось дождаться, пока Трур уснет, и незаметно сбежать со второго яруса кровати обратно в комнату отдыха.
Лежу в спальне поверх покрывала и записываю вопросы, придуманные для анкеты. Старший виликус разрешил взять блокнот с ручкой, а сам ушел умываться и чистить зубы. Мои водные процедуры из-за секретности по-прежнему проходят вне утвержденного режима дня. И это ничуть не расстраивает.
Задумчиво грызу кончик ручки, перечитывая написанное. Не могу угадать заранее, как будет отвечать звезда или правитель, но по ответам легко скажу, кто заполнял анкету. Поэтому пока все вопросы — провокация. Выбор из двух вариантов с просьбой объяснить решение. «Главное не время присутствия на рабочем месте, а объем выполненных работ». С этим должны согласиться все, но объяснения будут разные.
Ремесленник скажет, что сделать за смену три табурета лучше, чем два. Звезды работать не любят, жесткий распорядок терпят с трудом, но привыкли к количественной оценке труда. Они согласятся, добавив, что если ты делаешь больше остальных, то неважно, когда приходишь или уходишь. У правителей список условий и обстоятельств будет еще шире. Они вспомнят о качестве, сроках выполнения, организации рабочего времени. Рассуждения мудрецов станут пространными, обобщающими и философскими. Потом мне в массе ответов нужно будет найти четыре наиболее характерных, чтобы следующие респонденты уже выбирали из готовых вариантов. Кроме работы спрашиваю о семье, дружбе, справедливости.
Список получается длинным, и пока я думаю, добавить еще что-то или убрать лишнее, под боком с громким жужжанием вибрирует бипер. От неожиданности подскакиваю, чуть не ударившись головой о потолок. Испуганно стряхиваю невидимую помеху с комбинезона, как надоедливое насекомое, и не сразу понимаю, что это бипер в кармане принял сообщение. Работает устаревшая технология! Сажусь, поджимая ноги, и читаю глифы с крошечного экрана:
«Раз ты теперь рядовой, то можешь поехать со мной на учения».
Наилий. Без приветствий и вступлений сразу к сути. Гадаю чего здесь больше: природной краткости или ограничения количества глифов в одном сообщении? Не выйдет длинной, обстоятельной переписки. Проклятье. Что за манера вот так ошарашить новостью и спрятаться по ту сторону радиочастоты?
«Виликусом?» — набираю ответ и отправляю генералу.
Об учениях знаю только из выпусков новостей. Они бывают от простой проверки боеготовности до масштабных разгромов условного противника с участием всех родов войск. И я не понимаю, как там может пригодиться безликая тень в рабочем комбинезоне с тряпкой в руках? — Тиберий, иди, в умывальнике свободно, — с порога говорит Трур.
— Да, спасибо, — забираю блокнот с анкетой и выскакиваю в коридор, столкнувшись с соседом в дверях.
Вовремя, потому что в кармане снова вибрирует бипер.
Несуществующие боги, планшет мне нельзя, а как я буду объяснять Труру, где взяла другой девайс? Не заметить его невозможно. Тарахтит громче сельскохозяйственной техники.
«Санитаром у Публия», — читаю с экрана ответ Наилия.
Еще лучше. Если убираться я хотя бы умею, то медицинского образования у меня нет. Что я буду там делать? Путаться у капитана Назо под ногами? Рэм, конечно, молодец. Статус засекреченного свидетеля преступления позволяет перевести меня из особняка в медицинскую службу. Но зачем так быстро? И как я вернусь обратно? Прислоняюсь спиной к стене в коридоре и щелкаю кнопками, набирая глифы:
«А смысл?»
Не очень вежливо, но тоже по сути. Догадываюсь, что генерал не хочет оставлять меня одну. В прошлый раз, когда мы повздорили из-за Сновидца с Телепатом, я на следующий день уехала в четвертый сектор. Наилий переживает, что я недостаточно доверяю ему, и не может отпустить ни на шаг. Правитель. Одержим контролем.