Оживлять дом идем в подсобное помещение вместе, пускаем ток от генератора по проводам, разжигаем огонь в котле отопления и включаем бойлер, чтобы нагреть воду, добытую насосом из скважины. Дом наполняется теплом и пахнет деревом. Наилий зажигает свет, а я замечаю кухню в глубине единственной огромной комнаты. Вместо привычной плиты и холодильника другой очаг, а на полках по стенам расставлены баночки с сушеными травами и кореньями. Почти как в доме у Аттии.
— Обычно здесь готовят уток или кролика, — говорит генерал, развязывая узел вещмешка, — но мы на учениях, поэтому есть будем сухпаек.
Смеюсь и не думаю возражать. Наилий ставит еду поближе к огню разогреваться и берет плед с кресла.
— Иди ко мне.
Только что легко касалась его рукавом и не краснела, а теперь ноги слабеют. Будто впервые вижу, как в коридоре закрытого медицинского центра, и не верю себе. Голубые глаза оттенка льда, всегда прямая спина и высоко поднятая голова. Правитель двенадцатой части мира. Его Превосходство. Люблю и боюсь до дрожи. До сих пор. Не знаю, что будет, когда поцелует и расстегнет молнию комбинезона. Не хочу кричать и вырываться из объятий. Если ласка превратится в пытку от моего ужаса и мук совести — смогу ли выдержать? Препятствия всегда существуют только в голове, но, понимая это, преодолевать их совсем не легче.
Тихо выдыхаю и сажусь на пол, прислоняясь спиной к Наилию. Он укутывает меня пледом и обнимает.
— Слышишь, как ветер шумит за окном? Ночью будет ураган. Спальня на чердаке, а дождь барабанит по металлической кровле так, что можно оглохнуть. Давай останемся здесь.
— На полу будем спать?
— На одеялах, — уточняет Наилий и тянется за согревшимся ужином. — Я привык на твердом, а ты можешь лечь ко мне на плечо.
Разворачиваю упаковку и дую на обжигающий картофель. Аромат пряностей заполняет дом, отвлекая от страхов. Так ли уж важно все, что я себе надумала, когда можно просто сидеть рядом? Снять маски и забыть о проблемах. Не обращать внимания на звания и погоны, не вспоминать о тройке и пророчестве.
Маленький дом посреди равнины, горящий очаг, теплый плед и любимый мужчина. Есть моменты, в которых хочется остаться навсегда. Закрываю глаза от блаженства и глажу Наилия по руке. Чувствую, как находит губами бугорок за ухом и целует. Долго и нежно. Откладываю ужин в сторону, поворачиваюсь к генералу и слышу резкую трель гарнитуры.
— Извини, — расстроенно просит он, — это срочно. Я просил узнать про совет у эридан.
Несуществующие боги, да как так? Чтобы эридан в черную дыру засосало со всеми их междоусобицами и советами!
— Слушаю, — говорит генерал, отстраняясь от меня. — Полковник Малх. Да. Даже так? С запретом? Хорошо, жди, я думаю.
Наилий снимает гарнитуру и достает из кармана планшет. Смотрю, как водит пальцами по экрану, и со вздохом начинаю есть картофель.
Санитары давно спят в полевом госпитале, экономя силы на учение, офицеры спят, караул, наверное, и тот спит, а генерал думает.
— Тулий, подтверди мое участие в церемонии бракосочетания наследной принцессы. Да, я прилечу на планету лично. Не на совете, так на банкете загляну Таунду в глаза. Отбой.
Теперь, когда я знаю про переходный кризис, проблемы Наилия на службе пугают еще сильнее. Истинным всегда мало одного рычага давления, в ход пускают все. Жизнь рушится на глазах стремительно и необъяснимо. Ты теряешь работу, близких, здоровье и веру в себя. Головой об стену бьешься, спрашивая, за что и почему? И когда кажется, что хуже уже некуда, тебя давят еще и еще до последнего срыва. — Ты говорил, что полетишь, только если совсем плохо станет.
— Да, — недовольно цокает языком генерал, — стало. Эридане официально отказались от наших услуг, требуют вывести войска с планеты и вернуть аванс по Договору.
— Большой был аванс?
— Два килограмма родия. И они отрезают нам доступ к месторождению.
— А что такое родий?
Наилий обнимает и усаживает меня на колени, поправляя плед. Я согласна слушать о чем угодно, лишь бы он говорил.
— А что такое бракосочетание ты знаешь? — насмешливо спрашивает генерал.
— Трур объяснил. Это как у нас только с подписями на бумаге.
— Тррруррр, — задумчиво тянет Наилий имя старшего виликуса, — он ведь был на Эридане. Они в осаде сидели как раз в дворцовом комплексе. Тьер, почему я сразу не вспомнил?
Замираю и не дышу, пока генерал вешает гарнитуру на ухо и набирает номер.
— Рэм? Спишь? Я нашел нам снайпера. Скажи Труру, чтобы проходил медицинское обследование. Успеет, четыре дня впереди. Летим не на совет, а на свадьбу.
Натягиваю плед на нос, чтобы спрятать абсолютно счастливую улыбку. У генерала все решается быстро, и не нужно прошений о переводе, колебаний, сомнений. Приказ и все тут. Зачем скучать по космосу, если он рядом? Я рада за Трура так, что глаза щиплет, и по-детски хочется шмыгнуть носом.
— Родий, — напоминаю про свой вопрос.
— Очень редкий металл. Мы добываем его на астероидах и некоторых планетах вроде Эридана, — не спеша рассказывает генерал под треск поленьев в очаге и завывание ветра за окном, — Война — дорогое удовольствие. Настолько, что иногда заказчики рассчитываются не галактической валютой, а природными ископаемыми своих планет. Я бы рад забирать уже готовый родий, но у эридан нет технологии добычи. Мы сами разрабатываем месторождение и извлекаем металл из руды. Без него не работает моя установка телепортации.
Теперь понимаю, почему я ничего не слышала про родий. Технология телепортации — самая оберегаемая военная тайна цзы’дарийцев. Нет смысла платить наемникам, которые будут добираться до тебя даже на сверхсветовых двигателях несколько сотен циклов. А телепортация позволяет оказаться в нужной точке космоса мгновенно. Я бы никогда об этом не узнала, не сболтни как-то Маятник после трех глотков Шуи про установку. Будто спрятана она глубоко под землей, а транспортники перемещает, захватывая их на орбите. Я рассмеялась тогда и махнула рукой на пьяный бред, а сейчас жалею, что не вытрясла из мудреца больше.
— Та самая установка? — осторожно спрашиваю я, чувствуя неловкость оттого, что прикасаюсь к военной тайне. — Из-за нее Дария изолирована от чужаков?
— Одна из двенадцати, — поправляет Наилий. — В каждом секторе своя, и так уж сложилось, что родий, запчасти для установки, специалисты, ее обслуживающие — личная проблема генералов. Высочайший уровень секретности, чтоб он в бездну провалился. Изоляция планеты еще не самая строгая из всех принятых мер. Наша генетическая чистота тоже имеет к ней отношение. Мы не смешиваем кровь с гнарошами, дарлибами, эриданами, легарцами. Во времена первых генералов считалось, что полукровки из-за выгоды второй расы способны выдать тайну, и в галактике цзы’дарийцы перестанут быть единственными космическими наемниками. И тогда и сейчас в саркофаге на костре мы видели всех конкурентов.
Наилий раздражается с каждым словом все сильнее. Чувствую, как напрягается и объятия превращаются в жесткую хватку. От него жарче, чем от разгоревшегося очага, так что приходится плед скидывать с плеч.
— Себя бы прокормить с этим перенаселением, — зло цедит сквозь зубы генерал, — тридцать три легиона, а космическая группировка от силы полтора. Вот они и обеспечивают тех, кто никогда не покидал Дарию. За любой заказ хватаемся. Не скажу, что бедствуем, но баланс шаткий. А тут эридане со своей междоусобицей. Власть они поделить не могут. Два брата и сестра. На троне младший. Старший сначала отрекся от престола, а потом объявил младшего узурпатором и вооружил лиеннов, чтобы вернуть себе корону. А виноваты мы, потому что не можем защищать от атак бывших шахтеров сразу все города королевства. Малх весь резерв туда согнал. Как крыс, по подвалам и окопам партизан ловили, а они бомбу бросили в машину наследной принцессы. Имари жива, отец в ярости, договор с нами расторгнут, войска я с планеты вывожу.
Наилий выговаривается, сливая горечь от неприятного поражения. Харизма правителя окутывает меня фантомным запахом апельсина, щекочет нервы и заводит едва ли слабее. Вспоминаю все, что знала об эриданах, и сравниваю с услышанным сегодня о родии и установках. Лишиться месторождения, разрабатываемого десятками циклов, болезненно, да, но тут что-то еще. Генерал прежде не придавал такого значения проблемам на службе и не вовлекал меня в разговоры. А сейчас так расстроен, словно лично во всем виноват.
— Наилий, — зову по имени, но трогать за руку боюсь, хоть и обнимает попрежнему. — Эридан ведь не единственный источник родия?
Оборачиваюсь к генералу и по гримасе угадываю ответ. Единственный. По крайней мере, сейчас. Не решаюсь спросить, почему редкий металл нельзя взять в другом секторе, раз уж установок двенадцать, но Наилий сам объясняет:
— Мы слишком много летаем, родий кончается у всех. Он расписан по граммам на несколько циклов вперед. Если возьму у Марка, то оставлю девятый сектор без заказов. Нет, Дэлия, мне необходимо эриданское месторождение. Нужно найти, кто извне помогает лиеннам оружием и боеприпасами. Создает для них бомбы и натаскивает подрывников. Я уверен, что ниточки тянутся к свите Таунда, но придворные слишком осторожны. Местным промышленникам не нравится, что дорогой металл уходит в качестве оплаты наемникам. Уже не раз пытались повлиять на короля, и впервые у них появился серьезный шанс на успех. Я не мудрец и не пророк, но готов поспорить, что, как только последний цзы’дариец покинет Эридан, лиенны чудесным образом согласятся на мир и вернутся к себе на север.
Цепляюсь сознанием за фразу о ниточках. Эмоции универсальны и не зависят от цвета кожи или формы ушей. Бестелесные духи, живущие со мной, радуются, злятся и смеются одинаково. Значит, у эридан тоже будут привязки.
— Жаль, что я не вижу связей по фотографиям…
— Жаль, — обрывает Наилий, — но космос для тебя закрыт. Женщине не место там, где стреляют. И тем более для тебя я не стану делать исключение. — Генерал смягчается к концу фразы и прижимает к себе крепче. — Дэлия, я знаю, что ты хочешь помочь, но нет. Я не прав, рассказывая о своих проблемах.