— Моя, Ваше Превосходство, — кричу ему в спину и чуть не падаю, когда Марк оборачивается, прожигая взглядом. — Поэтесса написала в пророчестве, что тройка появится, когда исчезнет Мотылек. Я решила ускорить события. Обмануть Вселенную. Притворилась мертвой так, чтобы все поверили. Это я уговорила Наилия на церемонию и сработало. Тройкой станет…
— Подожди, — перебивает генерал Лар и жестом просит успокоиться, — не все сразу.
— Да, — выдыхает Марк, — не все. Мне бы это переварить. Наилий, пойдем в дом.
Кажется, что он сейчас схватит хозяина пятого сектора и потащит за собой, как нашкодившего ребенка, но нет. Марк усилием воли давит харизму, словно втягивая ее в себе через нос. Разворачивается и решительно идет к двери, а Наилий прикладывает палец к губам, чтобы я молчала. Без меня разберутся.
Муторно внутри, будто во всех бедах мира виновата. Не я решала, кого посвящать в тайну рядового Тиберия, но оправдаться так все равно не удастся. Моя идея, моя игра. Теперь рассказывать нужно все, начиная с бегства из четвертого сектора. Опять ворошить старые ошибки. Может и лучше, что я не слышу, но глаз не могу оторвать от окон резиденции. Два темных силуэта мелькают сначала на кухне, а потом уходят в гостиную. Забытая утром приоткрытая створка окна не дает покоя. Одергиваю себя, что и так достаточно подслушивала, но сейчас есть причина. Если Марк не поверит, Наилий окончательно с ним разругается. В бездну полет на Эридан! Я не хочу быть той, из-за кого они перестанут общаться. Если услышу, что скандал разрастается, зайду в дом и возьму всю вину на себя. Может, это отвлечет и успокоит Марка.
Подхожу к стене у окна и встаю так, чтобы меня не было видно. Голос Марка звучит отчетливо, а Наилий говорит гораздо тише.
— Создатель перед церемонией подтвердил, что Друз планировал еще одно покушение на Дэлию. Лучше я ее вот так спрячу, чем каждый день буду ждать нападения.
— В маске и военном комбинезоне? — рычит генерал Мор. — Женщину, свою любовницу. От такого пятна на репутации не отмоешься даже ты.
— Плевал я на репутацию.
Жалобно скрипит кожаная обивка на диване, металлический посох и бластер со стуком ложатся на стеклянный столик. Марк шумно выдыхает и говорит уже спокойнее:
— Ты ослеп, Наилий. Мудрецы задурили тебе голову и тащат, куда хотят. Я знаю, они умеют. Говорят складно, логично, красиво. Киваешь, как баран, и соглашаешься, а потом перестаешь понимать, что происходит. Затея с мнимой смертью — бред от начала до конца. Ты в первый раз меняешь кому-то личность? Новые документы и несколько пластических операций, все! И живи дальше хоть с Дэлией, хоть со всеми мудрецами вместе взятыми. Зачем пошел на поводу?
Не знаю, зачем он это сделал. Раньше казалось, что генерал уступил, лишь бы не разрывать отношения, а теперь молчит долго, и с каждым ударом сердца слышать ответ хочется все меньше.
— Проклятое пророчество, — тянет Наилий так тихо, что я, прислушиваясь, почти высовываюсь в окно. — Все из-за него. Мудрецы по-другому относятся к смерти. Наверное привыкли и сроднились. Дэлию уничтожала мысль, что она — не тройка. Представь, ты победил в поединке за звание генерала, а на следующий день результат отменили. Извини, Марк, генералом станет другой. Неприятно, да? Но ты майор, у тебя служба, личный состав, цели, задачи, а у нее больше ничего нет. Жизнь потеряла смысл. Дэлия гасла с каждым днем все сильнее, действительно проваливалась в бездну, и я поймать не мог. Видеть ее такой пустой и безразличной — невыносимо. А потом легенда Тиберия, комбинезон, снова мудрецы, и она ожила, расцвела, загорелась. Не может без своей Великой Идеи, понимаешь? И я решил, что пусть будет, как она хочет. Разве мы любим не для того, чтобы делать своих женщин счастливыми?
Закрываю глаза и качаюсь прочь от окна. Улыбаюсь и не могу остановиться. Наилий говорил, что любит не один раз, но я будто впервые услышала. Не думала, что так. Не знала. Разглядел за маскарадом то, в чем я себе стеснялась признаться. Невероятно.
Теперь Марк молчит и думает, пока светило опускается за горизонт, разливая по небу синие чернила сумерек. В комбинезоне не холодно, но по-прежнему зябко от страха и тревоги. Сердце надсадно стучит, а в гостиной снова говорит генерал Мор:
— Наилий, она больна. Шесть циклов психиатры считали Дэлию шизофреником, нельзя это просто взять и вычеркнуть. Да, она адекватна и, если закрыть глаза на некоторые мелочи, нормальнее нас с тобой. Но вспомни. Мы это уже проходили. Разум, запертый в клетку, сам из нее не выберется. Сколько Аттия мучилась, пока не сорвалась? Ходила босая и растрепанная из деревни в деревню, бросалась на цзы’дарийцев и кричала, что они одержимы духами. Где мы ее нашли потом? Там же, где ты Мотылька. В психушке.
Живот сводит спазмом, как от удара. Вспоминаю добрые, лучистые глаза матушки и не верю. Когда это было? Сколько циклов прошло? Насильно заставляю себя думать, что сейчас все хорошо. Или нет? Почему ее оставили одну в маленьком доме посреди горной долины?
— Любая ремиссия заканчивается обострением, — продолжает Марк. — Говоришь, распереживалась из-за пророчества? В себя ушла, жизнь стала неинтересна? Ей хуже, Наилий. Этот бред про Великую Идею все глубже и ярче. Скоро в голове Дэлии не останется ничего, кроме выдуманного мира. И тебе там не будет места. Помоги ей, пока еще можно. Раз говоришь, что любишь.
Ах вот оно что. Я сошла с ума. Свихнулась окончательно, и теперь только лечить. От диагноза не отмыться. Где бы я ни появилась, начинают тыкать пальцем в спину и шептаться: «Полоумная, чокнутая, осторожнее с ней». Хороший друг Марк желает мне добра. И Наилию заодно. Помочь хочет, избавить генерала от обузы. Закрыть шизофреничку там, где ей самое место.
Давлюсь слезами и вытираю капли с лица рукавом. Поверила, что если не срываться и следить за собой, то ко мне начнут относиться, как к нормальной. Дура. Мир не меняется, и тем более для меня не будет исключений. Наилий не возмутился, не накричал на Марка, как он мог такое предложить. Думает? Верит?
— Ты знаешь, что могут мудрецы, — холодно и спокойно отвечает генерал Лар. — Они больше не цзы’дарийцы. Для них нет наших норм. Привязки, духи и пророчества существуют, принимаем мы это или нет.
— Я не отрицаю способностей мудрецов, — возражает Марк, — я говорю тебе про навязчивую идею, манию. Она одинаково разрушает всех. Нельзя тратить жизнь на поиск того, чего нет. Великая Идея? Великий бред! Ржавый гвоздь мне в печень, не об этом должна думать женщина! Ее забота — дом и дети, а не строевая подготовка в военном комбинезоне!
— Я понял тебя, — вздыхает Наилий. — Подожди.
Слышу, как генерал встает с дивана и с гулким стуком тяжелых ботинок идет по паркету из гостиной в коридор. Наверное, нужно бежать. Запрыгнуть в катер и лететь через океан к Аттии. Броситься к ней в объятия и просить, чтобы спрятала. Я не вернусь обратно в клинику. Пусть там все будут мудрецами и ласковыми психиатрами с внимательными санитарами, не хочу. Не могу.
Разворачиваюсь и бегу к серебристому катеру на площадке. Неуклюже забираюсь на корпус и слышу в спину:
— Дэлия!
Кабину не открыть, пульт остался у Наилия. Скребу ногтями стеклянную крышу, а хочется вдарить по ней кулаком.
— Дэлия, поговори со мной, пожалуйста.
Глупо дергаться. Мы посреди равнины и до ближайшего поселка несколько часов пешком. Куда я сбегу? Кому я нужна? Сажусь на капот и свешиваю ноги вниз. Головы не поднимаю, поэтому вижу только ноги Наилия, когда подходит ближе.
— Слышала что-нибудь?
Зачем врать? Киваю и наклоняю голову еще ниже.
— Родная, Марк просто ничего не знает. Он зол и растерян.
Наилий пытается взять за руку, но я прячу ее за спину.
— Ни в какую клинику я тебя не отдам, забудь об этом, — твердо говорит генерал. — Мы с тобой завтра летим на Эридан, и мне все еще нужна фальшивая генетическая карта. Значит, придется рассказать Сципиону больше, чем я собирался. Пойдем в дом. Ты ведь можешь подселить духа в Марка?
Спрашивает и протягивает открытую ладонь, а мне становится стыдно. Веду себя, как обиженный ребенок. Стоило услышать про клинику, и наработанная за несколько циклов броня исчезла. Будто время отмоталось назад, когда не могла себя защитить, а только забивалась в угол затравленным зверьком и причитала, чтобы не трогали. Пройденный кризис за плечами, целых шесть духов в нервном сплетении…
«Мы ведь можем, Лех?»
«Думаю, что да, госпожа. Но если нет крепких привязок, то меня хватит на одно простое действие».
Найдем привязку и действие придумаем. Беру Наилия за руку и спрыгиваю с катера.
— Хорошо, идем.
Глава 24. Фальшивая жизнь
Марк ждет в гостиной, сидя на диване и подперев голову кулаком. Аромата корицы нет, но неприязнь я и без нее чувствую. Нашел от кого спасать лучшего друга. Благодетель. Кусаю губы от обиды и молча сажусь в кресло напротив. Между нами стеклянный стол и оружие, которое выложили на него генералы. Два посоха и два бластера. Обычно Наилий все убирает в сейф, но сейчас, видимо, не до этого.
— Марк, ты не обо всех способностях Дэлии знаешь, — начинает рассказывать Наилий, стоя за спинкой кресла. — Кое-что проявилось уже после встречи с полукоматозной парой. Аттия видит духов, а Дэлия их слышит, общается и может с их помощью напрямую управлять цзы’дарийцами. Сципион, я говорю о подселении духа в тело и перехвате контроля.
Марк усмехается и трет большим пальцем щеку. Прямой контроль — это что-то из разряда несбыточного. Даже науськивание Сновидцем лейтенантов на убийство и предательство объяснимее, чем превращение живого цзы’дарийца в безмозглого дрона под управлением чужой воли. Никогда прежде мудрецы не делали ничего подобного. Мы всерьез считали, что Вселенная не допустит таких вмешательств.
— Тогда пусть покажет, — пожимает плечами генерал Мор. — На тебе бесполезно, подыграешь. Дэлия, заставь меня что-нибудь сделать.
Задержав дыхание, ныряю в облако привязок. Смотреть генералов все равно, что рассыпать на полу два мешка бисера, а потом искать в огромной куче одну конкретную бусинку. Тысячи привязок намотаны клубком, длинная и сложная жизнь на виду у миллионов. Столько женщин, детей, близких друзей, едва знакомых цзы’дарийцев, а я Марку действительно безразлична. С трудом откапываю бледно-фиолетовую нитку покровительства. Сочувствие и жалость, большего я недостойна.