— Подожди, — просит генерал, вытирает руки полотенцем и достает из кармана планшет. Не знаю, в какие базы отправляет поисковые запросы, но очень скоро рассказывает. — Всего семь циклов. Три готовились, два месяца переписывали и четыре обрабатывали.
— Спасибо, — выдыхаю и закрываю глаза, пережидая головокружение. Семь циклов даже на такую важную задачу. За два месяца всех опросить… Несуществующие боги, сколько цзы’дарийцев участвовало в опросе?
— Ты что-то придумала? — спрашивает Наилий, убирая с плиты готовый ужин.
Стыдно признаваться, как долго я жила иллюзией, что все получится легко и быстро. Не догадалась сразу спросить, как бывает в реальности. Хорошо хоть потратила только свое время, Флавия и ста первых цзы’дарийцев, заполнивших анкету.
— Да, но это невыполнимо. Я сделала анкету и хотела найти всех мудрецов в секторе, опросив каждого жителя. Надеялась вытащить их из психиатрических клиник и помочь найти свое место в жизни. Как всем нам когда-то помог Создатель. И может быть, сообща сформулировать Великую Идею. Хотя бы приблизиться к ней. Извини, наивно получилось и смешно. Теперь я понимаю.
Наилий снимает фартук, садится рядом, и из повара снова превращается в полководца. Уверенного, всесильного, мудрого.
— Если цель достойна, то средства всегда найдутся. Сколько мудрецов может быть в секторе?
— Никто не знает точно. Сто, двести, тысяча.
— И каждый со способностями?
Узнаю блеск в глазах. Сегодня так на меня смотрел Марк. Перспективы впечатляют, согласна, но я и здесь должна вспомнить о реальности.
— Нет. Кто-то так и останется нестабильной единичкой с расстройствами психики. Их будет большинство. Таких, как я, Конспиролог, Эмпат, Создатель меньше четверти от всех.
— Двадцать пять, пятьдесят, двести пятьдесят, — считает вслух Наилий, — достаточно. Сформулируй, что ты от них хочешь получить в итоге, как этого добьешься, и я организую еще одну перепись.
По ощущениям проще гору сдвинуть. Я рассеянно киваю, но потом беру себя в руки и отвечаю уверенно:
— Да, хорошо, я сделаю.
Генерал кивает и отвлекает меня на ужин, сняв крышку со сковороды. Аромат тушеных овощей распускается по кухне, будоража аппетит и приманивая из гостиной Марка. Хозяин девятого сектора появляется в дверях уже без верхней части комбинезона, с закатанными до локтей рукавами рубашки, но по-прежнему с гарнитурой на ухе.
Стратегический запас ядерных боеголовок, Наилий! Тебя стоило сделать вечным дежурным по кухне, а ты в генералы полез.
— С посохом в руках я убедительнее, чем с половником. Садись, натощак разговоры не разговариваются.
— Все верно, — соглашается Марк, устраиваясь за столом и придвигая к себе тарелку.
Мужчины, как по команде, берут ложки и начинают сосредоточенно есть. Молча, быстро и по-военному четко. Будто за спиной стоит инструктор с таймером и считает отпущенное на прием пищи время. Так же они ели в комнате у начальника горного интерната, словно не было сорока циклов, прошедших со дня выпуска. Программы, установки, автоматизмы, возведенные в Абсолют. Взмах ложки, как отработанная функция, а сами генералы — живые дроны. Вот только отпуская тело в режим автомата, не перестают думать ни на мгновение.
— Проблемы с дипломом, как я и говорил, — хмурится Марк, вытирая губы салфеткой. — После демонстративного разжалования одного начальника училища у всех других развилась паранойя. Никто не хочет связываться с подделкой документов. Остался последний вариант — мастер.
Наилий замирает, перестав жевать. Морщится, словно раскусил горошину черного перца.
— Не поможет никогда. Любой обман против его принципов.
— Да, если полезть к нему в лобовую атаку, — таинственно улыбается Марк и откидывается на спинку стула, — но я придумал, как зайти с боку. Вспомни, с каким удовольствием он выписывает документы на отчисление из интерната, а ведь это справка об образовании. Да, оно не закончено, да кадет признан негодным, но он учился. Его занесут в базу и он сможет восстановиться в любое другое училище. Смекаешь?
— Те же танцы только в профиль, — фыркает Наилий и вычерпывает ложкой оставшийся в тарелке соус. — Если он ни разу не видел Тиберия, то никогда не подпишет на него ни одно заключение. Или ты хочешь подставить какого-нибудь мальчишку под отчисление и передать потом его справку Дэлии?
Испуганно мотаю головой и тихо прошу:
— Пожалуйста, не нужно никого отчислять.
— Ай, как вы плохо обо мне думаете, — расплывается Марк в самодовольной улыбке. — Зачем сочинять новую легенду, если старая хороша? Я изучил личное дело Тиберия и готов его дополнить. Пусть это будет мой нилот. Неучтенный и непризнанный до сегодняшнего дня. Допустим, я одумался и решил поучаствовать в судьбе мальчика, но как рассказать о нем Северине? Дэлия, а вместе с ней Тиберий, младше моей Юлии, но старше близнецов. По возрасту аккуратно между ними.
Это значит, во-первых, что Клавдий не старший нилот, а во-вторых, что я, уже приведя в особняк Северину, зачал ребенка с другой женщиной.
Никогда не думала о генеральских детях с точки зрения мужской верности. Выросла в пятом секторе, где нилоты Наилия обсуждались только в сплетнях и никто не знал точного их количества. Где-то там вроде жил сын, а в соседнем городе дочь. Наилий часто менял женщин, а Марку рожала детей одна Северина. Окажись я на ее месте, посчитала бы себя обманутой? Наверное, да. Ловлю отголоски обиды и тут же давлю их в себе. Ведь на самом деле никакого Тиберия нет, и генерала Мора не в чем упрекнуть. Одного только не понимаю:
— А почему плохо, что Клавдий — не старший нилот?
Встреваю с вопросом в разговор, но Марк не осаживает, а охотно поясняет все с тем же лукавым блеском в глазах:
— Первенец вроде как наследник. Мода пришла с Эридана, где очень важно, каким по счету в семье родился ребенок. Старший сын получает все — титул отца, земли, власть, дворец, статус, а младшим братьям достается только имя. У нас нет наследования, но на старших нилотов смотрят, как на будущих преемников. Считается, что генерал может не просто помочь с карьерой, но вызвать сына на поединок и проиграть ему. Специально, чтобы оставить сектор родному по крови.
Вздрагиваю от того, как легко Марк рассуждает о поединке с родным сыном. И представить не могу, что Клавдий пойдет убивать отца. Хладнокровно, расчетливо, спокойно. Я помню его легким и веселым. С тугими пружинками кудрей, россыпью веснушек и не сходящей с лица улыбкой. Как возил меня по территории особняка и просил не обижаться на Юлию. Рассуждал о любви, подшучивал надо мной, а потом вдруг становился серьезным. Таким, что весь задор казался маской, под которой куда больше, чем видно с первого взгляда. Не верю, что сможет убить отца. Не понимаю, как живет с этой мыслью.
— Все равно не понимаю.
— Забудь, — говорит Наилий, покручивая на столе стакан с ягодным напитком. — Это важно даже не для нас, а для офицеров. Они хотят удержаться на должностях после смены генерала. Ну, и Клавдию будет очень обидно. Первенец — любимый сын, надежда и опора. А тут вдруг не он, а кто-то другой. А еще и Северина… Ситуация неприятная до разлада в семье. И ты согласен, Марк?
Хозяин девятого сектора вместо ответа убирает посуду со стола. Неужели мыть собрался? Дергаюсь встать, но Наилий берет за руку и качает головой, что не нужно.
— Пойду к мастеру с повинной, — говорит Марк, открывая кран с водой и выдавливая на губку мыло. — Покаюсь и спрошу мудрого совета, как мне поступить?
— Он пошлет тебя в бездну! — усмехается Наилий.
Обязательно. И напомнит, какой головой нужно думать прежде, чем что-то делать.
Генерал Мор посуду моет так, будто всю жизнь провел в нарядах по кухне. Не уронив ни одной капли воды на идеально белую рубашку. Под шум крана и позвякивание стеклянных тарелок Марк продолжает:
— Я попрошу его сохранить тайну Тиберия. Мастер не выносит лжи, но чужие секреты из него посохом не выбить. А потом скажу, что совесть меня заедает и если не привести в особняк, то хотя бы на службу мальчишку пристроить нужно обязательно. Не к себе, конечно, где быстро заметят, как сын похож на отца, а к тебе в пятый сектор, Наилий.
Раз мальчишка прятался все это время, то едва держит посох в руках. Училище давно перерос, но можно ведь, как моего Клавдия, учить с инструкторами. За один день с задачей не справиться, а нилот должен жить в казарме и состоять на довольствии. Поэтому все, что мне нужно — справка об отчислении из горного интерната с пометкой, насколько Тиберий плох, не обучен и всячески не годен.
— Складно, но не до конца, — кивает Наилий. — Генетическую карту ты мастеру покажешь сегодня созданную? Двадцать один цикл о существовании Тиберия никто не знал? А как же легенда о нервных срывах и психиатрии? Ведь Тиберий уже служил, а значит, карта не может быть от сегодняшнего числа.
Марк ставит тарелки на решетку для сушки и оборачивается к нам, вытирая руки полотенцем.
— А вот сейчас оцени красоту маневра. Генетическая карта будет не созданной заново, а отредактированной. Настоящая карта Дэлии с ее настоящим генетическим кодом, но измененными анкетными данными. А именно: полом, новым именем и данными биологического отца. Меня. А причиной для редактирования станет усыновление. Ни одна проверка не докопается. Проведут твою хозяйку духов через телепортатор с настоящим генетическим кодом, и вы вместе полетите в космос.
Наилий смотрит на Марка через прищур. Красоту маневра даже я оценила. Генетическая карта создается при рождении, и любое редактирование возможно только по очень уважительным причинам. Усыновление — подходящий повод, но Наилий склоняет голову на бок и зло цедит сквозь зубы:
— Ты собрался усыновить мою женщину?
Я замираю на вдохе, переводя взгляд на Марка, легко и расслабленно сложившего руки на груди. Ловлю фантомный запах корицы, ласково поглаживающий по щеке, и становится понятен истинный смысл маневра. Перетащить меня в девятый сектор и стать моим командиром генерал Мор уже не сможет. Отбить женщину у Наилия — тоже. В дружбу я не поверю никогда, и выходит, что из всех возможных привязок осталась одна — родственная. Отец сможет звонить хоть каждый день и общаться с Тиберием, не спрашивая разрешения у Наилия. А потом разве сын откажет отцу в просьбе подселить в кого-нибудь духа?