– Давай на посошок, и завалюсь спать, устала как собака.
Открыв квартиру, Владимир Иванович, не раздеваясь, шагнул к телефону. Поставить условие о непременном выборе он забыл, но привезли полную машину. Последняя из них ещё не успела выбраться на показ, а он уже определился. Подобных женщин он никогда не видел с близкого расстояния, словно привезли её из другой эпохи – барыня, выгнанная революцией с шумного бала и брошенная в бордель. Огромные глаза, впалые щёки, надменный рот. Поглядывая с усмешкой на нервных конкуренток, она держалась за неприкрытую дверцу машины, дожидаясь, когда можно будет нырнуть в теплое кресло иномарки. Отдаться работе она явно не жаждала и не сразу поняла, что выбрали не кого-то из молоденьких и наглых, а её.
В лифте он успел рассмотреть, что в бальзаковском возрасте она пребывает не первый год, но именно это и придавало ей особый шарм.
Увидев на столе водку, она презрительно скривила губы.
– Пойло?
– Извините, в следующий раз возьму что-нибудь поблагороднее.
– Надеетесь на продолжение отношений?
– Всякое может случиться.
– Не обольщайтесь, бесплатно я не раздеваюсь уже давно.
Презираемый напиток не застоялся на столе. Рассеянно вылила водку в себя и молча уставилась в пустую рюмку. Бледное лицо стало совсем неподвижным. Большие тёмные глаза были открыты, но казалось, что она спит.
– Может, еще по одной? – осторожно спросил Владимир Иванович.
Гостья вздрогнула, мутно и неузнавающе посмотрела на него. Водку она запивала водой, закуску словно не замечала, но он уже понимал, что виновата в этом не скудность его стола. Беглый портрет вырисовывался, но хотелось заглянуть поглубже, туда, где пряталось самое потаённое.
– И как давно не раздеваетесь бесплатно?
– Возраст пытаетесь вычислить. Не советую. Пожалеете потраченные деньги.
– Жалей не жалей, всё равно не разбогатеешь, – изображая из себя бесшабашного кутилу, отмахнулся Владимир Иванович, – и всё-таки чем до этого занимались? Были актрисой?
– Спала бесплатно. Сначала с одним мужчиной, потом с разными. Но это были настоящие мужчины, из тех, которые не покупают женщин, а завоёвывают. Покупают только слабаки, вроде вас.
Оскорбление совсем не задело его. Оно пролетело мимо и ударило по каким-то другим мужчинам, могло зацепить и его, но не сегодняшнего, а того, который писал диссертацию. А теперь оно его только развлекало. Он не жалел, что выбрал именно эту женщину, обозлённую и кичливую. Выслушал обличительную тираду и жестом показал, что надо идти раздеваться. Ему даже хотелось, чтобы у неё было дряблое тело, и это предчувствие возбуждало.
Телефонный звонок застал их в постели. Дама, забыв недавнюю спесь, заискивающе предложила продлить встречу. Дальше стало неинтересно, и он сослался на пустой карман, чтобы к несчастной возвратилось чувство превосходства, пусть тешится. Хотелось, чтобы ушла аристократкой.
Проводив её, вспомнил, что единственное слово, которое она произнесла с теплотой, было её собственное имя: Таисия.
Обсуждать предложение по телефону Игорь отказался, обещал заглянуть вечером, а приехал через неделю, замотанный, не в настроении. Выслушал без интереса. Владимир Иванович протянул ему список приборов, заранее составленный и даже отпечатанный. Бегло глянул и положил в сумку.
– И как ты себе это представляешь? Буду кататься по предприятиям и предлагать, а не купите ли вы у меня лабораторные весы или фотоэлектрокалориметр? – Длинное и не всем понятное слово «фотоэлектрокалориметр» он выговорил с особой интонацией, смакуя его неблагозвучную громоздкость.
– Товар всё-таки ходовой.
– Заблуждаешься. Ты здесь мохом оброс и не учитываешь главную тенденцию: производство сегодня не расширяют, а сворачивают. И вообще, разовые сделки – это постоянная трата нервов, бензина и времени.
– Значит, ничего не получится, – обречённо вздохнул Владимир Иванович, удачно сложенная конструкция, в которую он успел уверовать, рухнула ещё до испытаний.
– Почему же, будем пробовать, надо помогать товарищам.
– Особенно бедным родственникам, – поюродствовал он, чтобы скрыть бурную благодарность, сознательно принижая себя.
– Да ладно тебе. Завтра я приеду на машине и какую-то часть увезу в свой гараж, но надо выбрать время, чтобы не светиться.
– Приезжай после работы.
– А сторож?
– Отправлю его за бутылкой.
– Нет, слишком примитивно и ненадёжно. Лучше приходи завтра с утра, примерно за час до работы, и с чистой совестью отпускай сторожа. Бутылку сэкономишь. А я подскочу к подъезду. До явления начальства ты успеешь вымыть руки и заварить валерьянки.
– А это зачем?
– Чтобы успокоиться. Совсем чувство юмора потерял.
Владимир Иванович боялся, что Игорь проспит или вообще не приедет, но тот явился вовремя. А если учесть, что все было упаковано загодя, на погрузку хватило десяти минут. Дальше от него ничего не зависело.
Срок возвращения долга уже прошёл. Деньги, взятые у Анны, суматошно, не найдя желаемого, потратил на Кристин. Называть их проститутками или падшими женщинами у него язык не поворачивался. Щадил себя, а не их.
Игорь на связь не выходил, а сам Владимир Иванович не хотел ему надоедать, терпел, попеременно одолеваемый страхом, совестливостью и даже чувством собственного достоинства. И всё-таки не выдержал, позвонил.
Игорь, опережая неудобные вопросы и претензии, сам повел разговор.
– Пока ничем конкретным порадовать не могу, но кое-какие подвижки наблюдаются, почти договорился насчет дистиллятора, если не сорвется, сразу же привезу деньги.
Привез через три дня. Без предварительного звонка заявился на работу в обеденный перерыв, знал, что Владимир Иванович экономит на столовой и обходится китайской лапшой.
– Прямо от клиента! Передаю, можно сказать, из рук в руки, пока инфляция не сожрала. Мои двадцать процентов, надеюсь, не в обиде?
– Да хоть тридцать.
– Неправильно мыслишь, чужого нам не надо. Хотя, побегать пришлось. Но это ещё не всё. Надыбал заказ на второй экземпляр. Неожиданный интерес. Полагаю, что используют, как самогонный аппарат.
– Давнишняя рацуха советских химиков. Но где я второй экземпляр достану.
– Последний отдал?
– Есть рабочий, но нельзя же оставить лабораторию без него.
– Жаль. Я уже обещал. Может, выкрутишься?
– Не знаю.
– Ну, тебе решать. И последнее, набери коробку посуды, народ интересуется. Товар копеечный, но курочка по зернышку наклевывается. Вечером я заскочу.
О дистилляторе он не напомнил, но когда приехал, увидев упакованный аппарат, не удивился. Видимо, был уверен, что Владимир Иванович не устоит. Уже не осторожничая, взяли по коробке и вынесли в машину. Впрочем, сторож сидел в приёмной и смотрел телевизор.
О долге он помнил постоянно, но обещанный срок прошёл, Анна не беспокоила, и Владимир Иванович, не без колебаний поругав и пристыдив себя, мысленно попросил у неё прощения. Пока была молодой специалисткой, денег у девушки постоянно не хватало, и он частенько выручал её. Возвращая долг, она обязательно цитировала афоризм, услышанный от него: «Берёшь чужие и на время, а отдаёшь свои и навсегда».
Теперь в безденежье завяз он. Завяз глупо и безнадёжно. Корил себя, искал оправдания и даже находил – если бы, к примеру, имелись деньги, желание вызвать Кристину было бы не таким навязчивым, и засыпал бы легче, и спалось бы спокойнее.
Зашёл в магазин купить вина и каких-нибудь продуктов. Выбирал, что подешевле, и это был очередной «плюс» одноразовых отношений, ещё одна степень свободы, не только полное отсутствие обязательств перед партнёршей, но и отсутствие необходимости приукрашивать себя и свои возможности. Пусть принимают такого, какой есть. Для него важнее всего, какой запомнится она, а о нём пусть думают что угодно или вообще не думают.
Но на первом месте – всё-таки бодрящее волнение игрока. И здесь уже проклятая стесненность в средствах не только угнетает, но и придаёт особый градус напряжения. Человек с набитым карманом этого ощущения лишён. Он уверен, что если промахнётся сегодня, легко повторит попытку завтра. Не с пятого, так с десятого раза обязательно найдёт нужное. Впрочем, даже после удачного выбора не пропадает желание попробовать ещё раз в надежде на очень удачный.
Девушек было две, невысокие, с невыразительными лицами. Пока он в растерянности соображал, не потребовать ли замену, горбоносый шофёр взял его за руку выше локтя и, пригнув к себе, шепнул:
– Бери рыжую, не прогадаешь, огонь девка, заездит.
И он покорно кивнул на рыжую. Было что-то властное в напоре этого коренастого мужика, исключающее любое ослушание. Да и сама девица держала себя свободно и уверенно, шагнула вперёд ещё до его кивка.
Уже дома проявились и некоторые достоинства, не замеченные возле машины: освободившаяся от шапки густая рыжая грива и скрытое под курткой гибкое тело.
– Я сейчас быстренько налажу стол, а потом…
– Знаю, что потом, но лучше наоборот. Сексом приятнее заниматься натощак, но перед этим обязательно принять душ, чтобы не прилипать друг к другу.
Мурлыча вполголоса «бесамо мучо» и не прикрыв дверь, стала раздеваться. Почти безгрудая, но с крутыми выпуклыми бедрами и крепкими ногами, не обращая внимания, что на неё смотрит мужчина, легко шагнула через борт ванны и включила воду. Придерживая рукой волосы, чтобы не замочить блаженно подставляла тело под тугую струю. Мелодия утонула в шуме воды и вынырнула, когда девица повернула кран. Вытиралась тщательно и долго, а потом уверенно, словно хозяйка, прошла в комнату, где стояла кровать.
– Что застыл, раздевайся и ложись на спину, я буду над тобой колдовать.
Кристины, которых выбирал до неё, выглядели вроде и соблазнительнее, но эта излучала какую-то необъяснимую притягательность, подчиняющую не красотой, а именно своей необъяснимостью. Он лежал с закрытыми глазами, давно готовый доказать свою силу, а она всё ещё продолжала колдовать губами, руками, ногами… а когда наконец оказался на дороге, влекущей пройти по ней как можно дальше, появилось неожиданное препятствие, которое и для неё оказалось сюрпризом. Она соскользнула с кровати и, стоя к нему спиной, достала что-то из себя.