ГЛАВА 8
Присутствие расположившегося у самых ворот замка лагеря из нескольких сотен путешественников Нового Века не очень-то располагало к веселым выездам в Оубен за сувенирами или к приятным поездкам во второй половине дня для осмотра видов Западной Шотландии. Избегая встреч с группами горластых грязных детей, кричащих «богатые толстые свиньи!», или с их такими же грязными родителями, улыбающимися с забавным выражением превосходства, гости, приехавшие на семейное торжество, были вынуждены искать свои собственные источники для увеселения. Наэм, Найниэн и Кэролайн надели джинсы и футболки и выбрались прогуляться по острову. Лео занялся живописью, а Тэлли с Дэйвидом возобновили сражения в сквош. Нелл гуляла с бабушкой Кирсти, вспоминавшей дни своей юности, а разведенные родительские пары проводили время, стараясь избегать друг друга, в спортивном зале, плавательном бассейне и сауне. У персонала дел прибавилось, и только Фи и Эндрю Рэмсей-Миллер с Алесдером Макиннесом отважно встретились с бродягами у ворот для того, чтобы проехать на свои рабочие места. Алесдер обещал вернуться, а Рэмсей-Миллеры не могли посетить торжество в субботний вечер, потому что в собственном отеле должны были приготовить обед.
— Удачи вам, — сказал, прощаясь, Эндрю, с самого начала совершенно ошарашенный роскошными удобствами Талиски. — Место выглядит замечательно, — добавил он одобряюще. — Не думаю, что мы сможем с вами конкурировать за одних и тех же клиентов, но если у вас не будет мест, вы знаете, куда посылать людей. И мы будем делать так же — если они смогут осилить ваши цены!
Исследователи острова взяли с собой завтрак для пикника, а Дональда с Гэлом сказали, что они в середине дня не могут есть, если собираются пировать вечером, так что только Лео, Дэйвид и старшие Маклины, к которым присоединились Нелл и Тэлли, собрались в столовой поесть супа с хлебом домашней выпечки на Калюмов ленч. Нелл испытала чувство облегчения, когда Кэролайн ушла с детьми на пикник. Она не знала, как себя вести сейчас при Кэролайн и Дэйвиде. Нелл было неизвестно, как на эту ситуацию может отреагировать Кэролайн теперь: одно дело — постоянно отвергать назойливого поклонника, и совсем другое — объяснять всем его внезапное исчезновение.
— А ваша мать не изменилась, верно? — заметил Айэн, обращаясь к Тэлли и покончив со второй большой порцией виски. — Она по-прежнему стройна фигурой и думает о себе больше, чем о семье.
— Что ж, благодаря этому она хорошо выглядит, — парировал Тэлли, бросаясь на защиту Дональды. — У мамы нет ни унции жира.
— Но и ни одной унции веселья, — пробормотала Сайнед, которая ограничила потребление спиртного до белого вина с содовой, но, тем не менее, казалось, что оно уже ударило ей в голову. — Жизнь слишком коротка, чтобы быть ее живым отрицанием, если вы спросите мое мнение. Ты не согласна, Нелл?
Нелл хотелось бы воздержаться от рассуждений на эту тему. Она была живым подтверждением того, кто не руководствуется правилами Дональды относительно питания.
— Уж если существует что-то на свете, что никто не может отрицать в Нелл, так это ее доброта, — произнес, придя ей на помощь, Дэйвид с сердечным теплом в голосе. — И Тэлли тоже — в этом смысле. Если бы не их щедрость — никого из нас здесь не было бы.
Вопросительно подняв бровь, Тэлли слушал приятеля. Зачем этот пылкий дифирамб в честь доброты Нелл, если только за всем этим не кроется задняя мысль? Относительно того, что Дэйвид вставил и его самого в хвалебную речь о доброте Нелл, он не сомневался — это было не что иное, как дымовая завеса. Что-то непонятное Тэлли происходило между сестрой и его другом.
И размышляя об этом, он припомнил, что еще до того, как они уехали из Лондона, он замечал что-то странное в их отношениях.
— Ты это только потому говоришь, Гедалла, что я позволил тебе выиграть в сквош, — прокомментировал он. — Но это правда — мое великодушие границ не знает.
Все время, пока длился их утренний поединок в сквош, Тэлли удивлялся, обнаружив, что он совершенно потерял форму и проиграл партию со счетом три — два.
— Может, в отношении тебя это правда, — согласился, смеясь, Дэйвид, — а вот в случае Нелл сквош ни при чем.
— Ну, хватит вгонять меня в краску, — заворчала польщенная Нелл, отрезая кусок хрустящего домашнего хлеба. — Ради Бога, пощадите.
— Так или иначе, вы здесь не только для того находитесь, чтобы шутки шутить, — заявил Тэлли, поддев кончиком ножа кусок хлеба. — Предполагалось, что, расплачиваясь за ужин, вы споете хвалебную песнь, посылая к нам всех ваших друзей и знакомых, которые будут иметь счастье оплатить привилегию поиска нового смысла жизни на Талиске.
— Сегодня вечером мы услышим живую музыку, — сообщила всем Нелл, поспешно меняя тему разговора. — Сестра ученика нашего шефа изучает музыку в Глазго, но сейчас она приехала домой на Пасхальные каникулы. Она будет играть на ирландской арфе.
— Это замечательно! — воскликнула Сайнед.
— Я хотел нанять Лучиано Паваротти, но потом подумал, что местный талант он нашел бы слишком соблазнительным, — добавил Тэлли, сверкнув одобрительной улыбкой в сторону Либби, которая разносила суп, одетая в платье, подчеркивавшее каждый изгиб ее тела точно так же, как и синяя униформа прошлым вечером. Либби хорошо поработала иглой и снова удивила.
— Раз зашла речь о местных, когда придут Макферсоны? — спросила Нелл у брата раздраженным тоном. — И, к слову, ты мог бы упомянуть о том, что их пригласил.
— А я и упомянул — вчера вечером! — без всякого раскаяния быстро нашелся Тэлли. — Они придут около половины восьмого.
— Как же выглядит миссис Мак?
— Не имею представления — я ее никогда не видел. Хотя тебе, пап, мистер Макферсон понравится. Он такого типа — настоящая соль земли, — сказал Тэлли.
— Морская соль, если быть более точным, — сказала Нелл. — Он рыбак и закадычный дружок Тэлли по части выпивки, бабушка, — поделилась она с Кирсти. — Практически благодаря им обоим существует местный бар.
— Ты у себя в баре не пьешь, Тэлли? — спросила Кирсти.
— Ладно, сейчас буду, когда мы откроемся. Но это немного сковывает.
— Собаки не мочатся на собственное крыльцо, — вставил Дэйвид. — Простите, миссис Маклин, но вы понимаете, что я имею в виду. Чем мы все занимаемся во второй половине дня? — Он многозначительно посмотрел на Нелл. — В город никто не собирается, как я понимаю, пока эти немытые стада остаются у ворот.
— Что же, не знаю, как бабушка Кирсти, а я собираюсь вздремнуть, — заявила Сайнед. — Воздуха на этом острове для меня чересчур много.
— Да-да, я поступлю так же, — согласилась Кирсти. — Вся эта утренняя ностальгия совершенно сбила меня с ног.
— Ерунда, бабуля, кажется, ты ни от чего не устанешь, — ласково улыбнулась ей Нелл. — Ты можешь пройти еще Бог знает сколько.
— Но если немного не отдохну, то не смогу, — с твердостью возразила Кирсти. — Ты можешь сказать одной из этих славных австралийских девушек в пять часов принести мне в постель чашку чая?
Тэлли подмигнул Либби.
— Чай в постель в пять часов — неплохо звучит, — промурлыкал он. — А как насчет того, пап, что я тебе после ленча покажу винный погреб? — добавил он уже погромче. — Или ты тоже намереваешься наращивать живот?
— Я, может, и прилягу ненадолго попозже, но погреб на первом месте после той работенки, что я сделал в Лондоне. Хочу посмотреть, какие вина ты в конце концов отобрал, — ответил Айэн Маклин, смакуя суп. — Господи, такого супа я не едал с тех времен, когда жил в Глазго.
— Остаемся только мы с Нелл, — очень небрежно сказал Дэйвид. — Крышу мы осмотрели, что еще ты мне собираешься показать?
— Боюсь — кухонную дверь, — извиняющимся тоном ответила Нелл, чувствуя вину за то, что Дэйвид, возможно, надеялся на что-то немножко более романтичное. — Я должна помочь Калюму, а он в святая святых посторонних не допускает.
— А ты не можешь выдать меня за санитарного инспектора? — настаивал Дэйвид.
Нелл отрицательно покачала головой:
— Нет-нет. Это может стоить мне жизни.
— Ну что ж, — вздохнул он. — Тогда я просто должен излить свои печали в винном погребе.
— Но только не на бутылки «Шато», пузырь, — заявил Тэлли. — Да, смотреть можешь, но пробовать нельзя.
Услышав это, Дэйвид грустно улыбнулся и, поймав взгляд Нелл, глубокомысленно произнес:
— Вот история моей жизни.
Над тяжелой дубовой дверью в верхней комнате башни зажегся свет; Нелл лежала, распростершись на кровати. Она посмотрела на часы, стоявшие рядом на столике. Было шесть тридцать.
— Вот черт! — пробормотала она, думая, что кто бы это ни был, она не хочет отказывать себе в получасе отдыха. Нелл еще не привыкла столько часов проводить на кухне, стоя на твердом, выложенном плиткой полу, и у нее мучительно болели ноги и ступни. — Кто там? — крикнула она.
— Всего-навсего я, дорогая. — Голос матери раздался в тот же момент, как в дверях появилось ее лицо — улыбающееся, с искусно сделанным макияжем. — Можно мне зайти на минутку?
Нелл сразу же опустила ноги на пол, заставив себя улыбнуться в ответ.
— Конечно, мама, — сказала она, сама удивляясь, как легко она произносит совершенно противоположное тому, что думает.
На этот раз к обеду Дональда решила надеть бархатный, безумно дорогой костюм черного цвета с белым атласным воротником. «Теперь я понимаю, почему она не хотела есть ленч, — подумала Нелл, рассмотрев, как облегающе сидит костюм. — Впрочем, она выглядит бесподобно. Никогда не скажешь, что ей пятьдесят пять. И как она ухитрилась просунуть двойняшек в такую тесную рамку, одному Богу известно. Может, там на самом деле был один Тэлли, а меня подложили духи во время родовых мук, пока мама не видела, в родильной палате…»
— Просто я хотела немного поболтать, дорогая, перед тем как мы спустимся на обед. Ты можешь одеваться, пока мы разговариваем, я не возражаю. И Дональда, придвинув одно из кресел Нелл, покрытое лоскутным покрывалом, села в него.