Тихий стук в дверь раздался так скоро, что Нелл еще не успела дочистить зубы. Она быстренько освежила воздух в ванной из спрея.
— Как я рад, что ты доставила мне удовольствие тебя раздеть, — заявил Дэйвид, входя и ставя на пол две бутылки бренди, перед тем как шагнуть к ней. — Хотелось бы исследовать исчезновение персоны Нелл — от конечностей до конечностей.
Она смущенно захихикала, позволив Дэйвиду расстегнуть молнию на юбке.
— Надеюсь, обнаружишь что-нибудь еще, кроме рук и ног, — промурлыкала она. — Кое-что должно быть и посередине.
— И точно — есть! — воскликнул он с триумфом, опускаясь на пол — вслед за юбкой и парой(?) довольно просторных черных трусов. — Прекрасное, сочное, удивительное местечко!
Дэйвид начал страстно целовать Нелл.
— Я не могу стоять, когда ты этим занимаешься, — ослабевшим голосом проговорила она, отодвигаясь от его головы и неуверенно переступая через юбку и белье.
Нелл пошла к кровати, все еще одетая в просторную красную блузу, в черных туфлях на высоком каблуке — соблазнительный вид, как в пантомиме у исполнительницы роли мальчика.
— Можешь ты свои исследования продолжать лежа?
Дэйвид с готовностью согласился, и через несколько секунд мальчик из пантомимы оказался голой дамой, причем Дэйвид старался разогреть холоднющие ступни и рассеять печальные сомнения, пользуясь языком и руками. Его одежда на полу воссоединилась с ее одеяниями, а на постели смешались в кучу простыни и ноги.
— На самом деле не очень я люблю это слово, — позднее объявила Нелл, когда все было позади, а она лежала у Дэйвида на плече и тянула бренди.
— Кажется, за последние полчаса мы произнесли много слов, — вяло отозвался Дэйвид. — И какое именно тебе не по душе?
— Местечко! — резко сказала Нелл. — Это слово мне не нравится, оно не отвечает сути, слишком описательное. Оно, скорее, оскорбительное.
Дэйвид наклонился, чтобы внимательнее изучить густо поросший кудрявыми волосами вход в запретную часть ее тела.
— Верно, — сказал он через какое-то время. — Давай поищем другие? Как тебе щелка? — Нелл поморщилась и отрицательно покачала головой:
— Ну нет. Хоть это и описательно, и точно — молодец. Но противно. Слишком примитивно.
Он попытался еще раз:
— Думаю, если тебе не понравилась «щель», то «проход» тоже не понравится?
— Нет и нет! Нигде не возникает никакого резонанса! И не смей предлагать «дырку», а то я тебя ущипну за член.
— Предпочитаю «петушок», раз уж мы об этом говорим, — сказал Дэйвид жеманно. — Как-то больше по-мужски.
— Поверь мужчине — так тут все мужское, — поддразнила Нелл, беззаботно гладя то, о чем шла речь. — Удивительная вещь с этим твоим «как-бы-ты-его-не-хотел-назвать», как он в ответ волнуется. И знаешь, то же делает и моя «как-бы-я-ее-не-хотела-назвать», только ты видеть этого не можешь.
— Смогу, если подберусь поближе, — сказал Дэйвид, наклонившись и вглядываясь так пристально, что Нелл почувствовала, что все вокруг опять пришло в движение.
— Ничего не будет, пока ты не найдешь для нее слова, — сказала Нелл ему твердо.
Дэйвид посмотрел на нее, хитро улыбаясь.
— Как тебе квим? — спросил он, повторив это слово низким, соблазняющим голосом. — Кви-им!
Это снова развеселило Нелл, и она захихикала.
— То, что надо! — воскликнула она, садясь и беря у своего любовника бутылку бренди, обе бутылки она поставила на тумбочку около кровати. — У этого слова есть и резонанс, и аллитерация. Трепещущая квим, спокойная квим, царственная квим! О да! Это мне нравится!
— Недовольная квим, волнующаяся квим! — Дэйвид продолжил перечень в радостном нетерпении, в то же время укладывая ноги Нелл так, чтобы предмет обсуждения расположить наилучшим образом. — Сварливая квим просит, чтобы ее ублажили, — негромко пропел он и приступил к самому серьезному успокоению и ублажению.
Нелл изогнулась, с наслаждением припала к нему, подумав, между прочим, в скольких еще комнатах гостиницы, кроме этой, забавляются этими же играми и решают подобные дилеммы чувственным способом.
ГЛАВА 11
Когда кончился май, прекратились ветры и дожди, на Талиску повеяло июньским теплом, и солнечный свет залил ее поля и луга. Это было такое время года, когда весь остров внезапно покрывается цветами. В длинной траве заплясали сверху скабиозы, а внизу, под их темно-синими пушистыми шапочками, зацвели пушистые пурпурные кисти горошков и кустики дикого тимьяна, которые, когда на них наступали, издавали сильный аромат. Радуя морских птиц, на прибрежной полосе душисто пахли медом ковры из розового кермека, а на скалах и камнях, выступающих из воды, рассыпались лужайки приморской смолевки кремового цвета.
Дикий желтый ирис разросся по берегам ручьев с пресной водой. Мачер усеяли золотые купальницы, радовали глаз цветы маргариток и фиалок. Воздух оживляло жужжание пчел и громкое пение жаворонков, летающих над своими гнездами.
Хотя стоял один из самых сказочных месяцев в году, гостиница пустовала, может, потому что в июне было много других соперничающих между собой развлечений: Аскот, Хэнгли, Уимблдон, Глиндбурн… они зовут людей на юг, и никто не знает о чудесные местах отдыха на севере.
Однако в иссушенной солнцем южной Испании сделка Маклина по покупке бочек из-под вина наконец благополучно завершилась, и один из членов известных семей этого винного треугольника неплохо на этом заработал. А из-за того, что, занимаясь коммерцией, отец Тэлли и Нелл с большим пылом нахваливал Талиску, Габриель Гарви-Бьеасс решил вложить хотя бы часть денежного дохода в то, чтобы отправиться со своей женой Изабеллой в горную Шотландию на отдых. Точно так же, как вино, товар ориентировался на рынок сбыта в Англии, так и три подростка, дети четы Гарви-Бьеасс, находились в Англии, и до начала школьных каникул родители могли вместе провести неделю и насладиться отдыхом на Талиске.
Втайне Изабелла Гарви-Бьеасс надеялась, что здоровый режим, которым славился отель, сможет поправить здоровье мужа, пошатнувшееся из-за постоянной огромной нагрузки на работе. Габриелю было чуть за сорок, но иногда он выглядел на все пятьдесят, с темными кругами под глазами и нездоровым цветом лица, вызванным желтизной из-за разлития желчи. В двадцать два, когда они поженились, Габриель был сердцеедом, теперь же превратился в пожирателя печени…
— Я не возражаю против поездки в Шотландию, — сказала Изабелла мужу низким голосом с чуть, заметным акцентом, по-английски — так они часто объяснялись наедине, потому что он получил образование в знаменитой Римско-католической общественной школе в Эмплфорсе, а она в монастыре в Саррейе. — Я там не была с тех пор, как ездила на бал в Скайи со школьным приятелем.
— Очень хорошо, мы поедем, — сказал Габриель, опуская в ведерко со льдом полбутылки «Дяди Пеле», из которой налил себе, — если только они подают fino охлажденным.
Изабелла погрозила мужу длинным пальцем с наманикюренным ногтем:
— Мы fino не будем пить, Габриель! Мы не будем ничего пить.
Он ужаснулся:
— Что? Даже «Карлоса Тресероса» в медицинских целях?
Это был любимый испанский коньяк Габриеля.
— Говорю определенно — нет. Даже чая без заварки. И уж если я отказываюсь от джина с тоником, то тебе от «Карлоса Тресероса» отказаться сам бог велел. — И она нежно посмотрела на мужа светлыми зеленовато-голубыми глазами. У Изабеллы предки были из Ирландии, поэтому у нее красивые вьющиеся волосы блондинки контрастировали с загорелой кожей испанки. В отличие от мужа, она не была полной. — Почему бы нам не поехать в конце июня, как раз перед детскими каникулами?
Тэлли решил воспользоваться первой же хорошей погодой, чтобы привести в порядок лодки Талиски. Две деревянные лодки и маленькую шлюпку вытащили из сарая, чистили, «песочили», полировали и красили, пока все они не приобрели корабельный вид и не стали достойны моря. Для шлюпки купили новый навесной мотор и в перечень гостиничных услуг и развлечений включили экскурсии по проливу и прокат лодок с веслами. Мак предостерег Тэлли, что гостей нужно предупредить, чтобы они держались только у берега — из-за сильных подводных течений, и было решено поэтому, что (хотя весельные лодки будут использоваться без сопровождающего, предоставляя возможность гостям грести самим по бухтам среди скал к островным заливам) шлюпку (с ее навесным мотором, который неизвестно куда может завести) нужно всегда выпускать со шкипером. Сопровождать гостей согласились Роб с Миком, если Тэлли будет занят.
Шлюпку снабдили веслами и ракетами — на случай критических обстоятельств, а Мак — кое-как, поверхностно — проинструктировал всех троих о мерах безопасности при плавании по морю, а также о направлении местных течений и их скорости во время прилива и отлива.
К сильному беспокойству Нелл, для того чтобы «соответствовать», Тэлли купил себе нарядную белую капитанскую фуражку, и сотрудники отеля стали обращаться к нему Капитан Тэлли, тогда как она прозвала его Капитан Хогуош (Мокрая Нога).
Вскоре после того, как были спущены лодки, на Талиске появилось трое своеобразных гостей. Роберт Барки был знаменитым лондонским хирургом, у которого стал дрожать зажатый в руке скальпель. Коллеги доктора не могли даже установить причину этой дрожи, и, пока они анализировали самые последние результаты его обследования, мистер Барки решил взять двухнедельный отпуск и провести его в роскоши и покое (которые, как уверял рекламный проспект, предоставляет Талиска) в надежде, что эти роскошь и покой могут оказаться для него чудодейственным лекарством. Вместе с ним в отель приехали худая неразговорчивая жена, Джейн, и их ожиревший пятнистый бостонский терьер Ланцет.
Тэлли понаблюдал, как их регистрирует Энн, а потом предложил доставить их с багажом в «Зорю лекарственную»[21], центральную комнату на первом этаже, с самым лучшим в отеле видом, с кроватью императорского размера и с циркулярной ванной джакуззи, которую к настоящему моменту очистили от засорения слизью черной альгины.