ал сигнал, а может, они просто стали доверчивее, осмелели, издали наблюдая за его спокойным обжорством, и решили тоже поучаствовать в пиршестве. Какое-то время все четыре дикие свиньи бродили в низкой траве, поднимая головы, когда набивали рты, чтобы принюхаться и проверить, нет ли незваных пришельцев, а потом продолжали поиск лакомства, пока не съели все орехи.
«Они скорее похожи на ночных овец, — подумала Нелл, которая наблюдала за дикими свиньями через окно в баре. — Довольно редкие овцы, которые настолько уверены в своей исключительности, что поднимают головы, чтобы убедиться, что она, их избранность, не подвергается сомнению».
Из детских сказок, прочитанных когда-то, Барсучий Кабан или друг Рэтти, мистер Кабан, из книжки «Ветер в ивах» сразу же пришли ей на память, и Нелл догадывалась, что эти же герои припомнились сразу и другим зрителям, потому что все они при виде зрелища на залитой лунным светом лужайке стали радостно восклицать и переговариваться.
— В следующий раз я заставлю их подойти еще ближе, — возбужденно ликовал Найниэн, когда, наконец, вернулся в гостиницу. — Я уверен, что мы сможем их прямо к гостинице подманить. Это будет классно, верно?
— Да, вот это будет удача, братишка! — сказал Тэлли, похлопав парня по спине и уже обдумывая текст следующей рекламы — о первозданной природе, а также о куске про «жизнь диких животных». — Не так-то много гостиниц, которые могут похвастать дрессированными кабанами для развлечения клиентов в сумерках. Берти и Бесси с детками выглядят так, будто их нам просто подарили. Отлично сделано, Найниэн!
— Нет ничего невозможного! — шутил весело мальчик. — В следующий раз я попытаюсь приручить выдр.
— А я было подумал, что ты это уже сделал! Или нет? — засмеялся Тэлли.
ГЛАВА 15
— Это не неэтично, просто немного с хитростью, — сказал Алесдер, доставая из объемного внутреннего кармана твидового пиджака свернутый документ и развертывая его для просмотра и уточнения.
В баре собрались гости самых разных национальностей. Погода была достаточно теплой и позволяла находиться на открытом воздухе, так что Алесдер с Тэлли и Нелл попивали перед обедом спиртное за одним из столиков, вынесенных на лужайку. Четверо членов немецкой семьи разыгрывали между собой партию в крокет, оглашая воздух громкими гортанными восклицаниями, когда, проводя клюшкой цветные шары, попадали в ворота. «Achtung!» — раздался визгливый крик, и Тэлли приподнял ноги от земли, так как под его стул закатился красный шар. Он отбил его назад ногой, добродушно махнув рукой, и пробормотал, обращаясь к Алесдеру:
— Надеюсь, что они никого из других гостей не вызовут на партию, а то мы собственными руками развяжем Третью мировую. Никогда не думал, что в такой игре, как крокет, игроки готовы глотку друг другу перегрызть.
— А я всегда считал, что это приятное занятие для хорошеньких девушек в белых передничках и черных чулках, — удивленно заметил Алесдер, оторвав глаза от документа.
Тэлли удивленно посмотрел на юриста:
— Белые передники и черные чулки? Э-э, так вот в чем ваша слабость! Вы непростительно дезинформированы. Крокет — эго игра для хитрецов, которые ни перед чем не остановятся, только бы им расстроить игру противника. Эта игра дает хороший выход агрессии, но я бы никогда не посоветовал в нее играть с тем, с кем вы хотели бы остаться друзьями. Ну что ж, нужно заняться этим контрактом, потому что похоже на то, что этим вечером я должен буду потрудиться со штопором. До обеда остается сорок минут, а у Тони уже глаза закатываются.
— Рад слышать, что вы настолько заняты. Перейду прямо к делу. На самом деле тут все очень честно, но вот одно-два дополнения, которые вставила мисс Дрюммон-Эллиот, вас немного удивят. Например, вот это, — и Алесдер ткнул в пункт договора. — Она требует бесплатного поселения в отеле на то время, когда здесь будут вестись ваши совместные дела.
— Что?! Да она спятила! — воскликнула Нелл. — Если она займет комнату во время показа кашемира на уик-энд, за каждый вечер показа число покупателей этого кашемира уменьшится сразу на одного — троих. А для обеих сторон это сразу составит хорошенькую сумму убытка.
— Это не проблема, — быстро вставил Тэлли. — Составьте этот пункт так, чтобы было неясно, будет ли она поселена в спальных комнатах или в комнатах для проживания прислуги. Тогда все это останется на наше усмотрение. Если все места будут заняты, она должна будет это перенести. Если и тут будет под завязку, она всегда может остановиться у меня в квартире.
Алесдер посмотрел на него с некоторым осуждением:
— Это я пока оставлю, — сказал он, сделав на полях пометку. — Но идея хорошая. — И он стал дальше просматривать контракт, разыскивая вставленные Финеллой дополнения. Одно касалось мягкой попытки подправить в свою пользу раздел дохода «пятьдесят на пятьдесят»; другое — организации постоянной выставки ее моделей в зале для регистрации. Первый пункт изменили незаметно, так, чтобы восстановить «статус-кво»; во втором случае с готовностью согласились на договор с ограниченным сроком, который, по соглашению сторон, должен был пересматриваться и заключаться заново. Через десять минут Тэлли нехотя поднялся и сказал, что должен посмотреть на карту вин.
— Я пришлю вам что-нибудь другое выпить, — пообещал он, направляясь к бару. Нелл заметила, что, поправившись, он стал тяжеловат в движениях.
Оставшись наедине с Нелл, Алесдер понял, что разглядывает ее критически. Она была худой. Господи, она же худющая! Неужели это та самая, легкая на ногу и жизнерадостная Нелл, которая вопила, как оглашенная, прыгая через тлеющие головешки костра в свой день рождения?
Она очень, очень изменилась, стала просто символом апатичной самоуверенности, одетая в обманчиво-простенькое льняное платье бежевого цвета (которое, как сразу отметил Алесдер, знавший толк в женских нарядах, должно было тянуть на трехзначную цифру); изящно сдвинуты ноги в прозрачных чулках. На лице искусно сделанный макияж, ногти покрыты бледно-розовым лаком; украшения тоже особенные.
— Я не видел вас с того времени, как жгли костер, — заговорил Алесдер. — Принес ли он желанные результаты?
Впрочем, хотя бы голос принадлежал прежней Нелл, голос низкий и приятный, с привычным налетом иронии в тоне.
— Ну, ожогов уже не видно, — сказала она. — Во всяком случае, нигде не приметила. А как ваш отпуск?
— Отдохнул хорошо, благодарю.
Алесдеру хотелось бы понять, нравится ли ему ее новая прическа. То, что когда-то было каштановым и пушистым, теперь стало светлым и гладким, с челкой над глазами, которые смотрели внимательно и грустно.
«Она стала похожа на Тэлли», — с удивлением отметил он.
— Не очень было одиноко бродить одному? — спросила она.
— Да, и так случалось. Но по дороге встречалось очень много народу. А альпинисты народ болтливый.
— И о чем же говорят?
— О-о, о разном: о состоянии тропинок, о погоде, о том, чем лучше обрабатывать волдыри, — засмеялся он. — Можете себе представить.
— Звучит славно, — сказала Нелл немножко грустно. — А Скайи на самом деле такое романтичное место, как о нем рассказывают?
— Это зависит от того, что вы считаете романтичным. Киллинз — это мрачное место: огромные скалистые хребты, поднимающиеся над заливами очень высоко, в гленах полно каскадных водопадов, крутых каменистых ущелий, но в основном Скайи не имеет какой-то ярко выраженной черты — это просто бесплодные, поросшие вереском торфяники коричневого цвета — моры, где повсюду рассыпаны фермы. Возможно, его история более романтична, чем сам его вид.
— Принц Карл «Бонни» и все такое? Я почему-то считала, что там влажно.
— То есть — похоже на климат? Да, а король, может, был немного надменный и доверчивый, и вокруг этого и возникла вся легенда.
— Но это подавляет, не так ли? Когда великие герои выбираются для того, чтобы завязнуть в глине, — печально размышляла Нелл.
Алесдер хрипло засмеялся:
— Понимаю, что вы имеете в виду: это не должно иметь ничего общего между собой, хотя имеет? Люди, которых кто-то считает невыносимыми или злыми, на самом деле, когда узнаешь их поближе, оказываются скорей добрыми и приятными.
Она пожала плечами — он ее не убедил.
«Куда делась прежняя Нелл, добросердечная?» — нахмурился Алесдер.
Появились бокалы со свежей выпивкой, и он наклонился взять свой бокал и указал им в сторону заполненных лужаек и террасы:
— Отель очень многолюден. Похоже, сезон будет успешным?
— В финансовом отношении — да. Управляющего банком мы держим на нужной позиции. Мы получили все виды звезд и бантов в туристических путеводителях, так что, полагаю, это можно назвать успехом.
— Но вы от этого не в восторге, судя по тону, — вставил Алесдер.
Эту реплику Нелл встретила легкой улыбкой.
— О, не обращайте внимания. Это я так. Чувствую себя не в своей тарелке, ничего с собой не могу поделать. Думала — если все заработает так, как мы планировали, буду на вершине блаженства, а сейчас все так и произошло, все хорошо, кроме меня самой. Может, я из тех, кто портит другим удовольствие?
Алесдер покачал головой с сочувствием:
— Нет, я думаю, вы просто устали. Вам нужно от всего отдохнуть. У вас бывает когда-нибудь свободное время?
— Да, конечно. Я езжу за покупками в Глазго. У наших сотрудников только один свободный день в неделю, так что едва ли я смогу сделать себе ещё выходной.
— Но, Нелл, у сотрудников нет такой ответственности, как у вас. И они не работали «нон-стоп» больше года, — возразил он. — Почему бы вам не сделать себе перерыв? Уехать на несколько дней проведать семью или просто куда-то уехать. Когда вы вернетесь, «Талиска» вам покажется совершенно другой.
— Другой? — Она оглядела величественное здание из серого камня, постриженную зеленую лужайку и красивые ухоженные деревья, мачер за забором и в отдалении — сияющее вечернее солнце, отражающееся в водах залива. — Я не хотела бы, чтобы она выглядела по-другому, Алесдер. Я ее люблю такой.