а поверхность, я окончательно потеряла ориентацию и уже не понимала, где верх и низ, в какую мне сторону плыть. Но вот меня потянуло по каменистому дну, счесывая кожу со спины.
Несмотря на то, что от недостатка кислорода легкие уже горели, я все же нашла в себе силы и, оттолкнувшись от дна, выкинула свое тело на поверхность. А как только почувствовала на лице холодный ветер, сделала глубокий вдох и тут же вновь оказалась под водой. Меня крутило и тянуло непонятно куда. Я не понимала, где берег и где Тсермир. Все на что меня хватало, это пытаться, обламывая ногти, цепляться за камни и держаться на поверхности. О том, чтобы звать на помощь, не могло быть и речи. Я попыталась пару раз это сделать, но тут же уходила на дно, нахлебавшись в очередной раз воды.
В какой-то момент мне показалось, что я поняла, как надо действовать. У меня даже стало получаться задерживаться на поверхности. Да что уж там. Я даже увидела берег, до которого было не больше пяти метров. И мне уже было все равно, та это сторона, на которую нам надо было перебраться, или противоположная. Главное было выползти на сушу. Собравшись с силами и активно работая ногами и руками, я приготовилась сделать последнее усилие, как меня в очередной раз закрутило и тут затылок взорвался от резкой боли. В ту же секунду в глазах потемнело.
42
Мне было хорошо, тепло и спокойно. На меня снизошло умиротворение. Ничего не хотелось. Вот только где-то далеко, на заднем фоне, что-то не давало мне отдаться этому спокойствию, полностью растворившись в нем. Оно раздражало и отвлекало, как тихий, но при этом назойливый гул воздухоочистителя на корабле. Который стоит даже не в твоей каюте, а соседней, но ты все равно слышишь его и не можешь нормально заснуть.
- Аделина, твою мать, не смей мне здесь умирать. Борись! Давай же! Дыши! Раз, два, три, четыре, вход. Ну же, девочка моя. Раз, два, три, четыре, вдох. Давай, давай. Не оставляй меня одного. Раз, два, три, четыре.
Я не понимала, кто это и что он от меня хочет. А еще зачем он меня тормошит и не оставит в покое. Ведь мне было так хорошо.
— Ну, давай же. Я знаю, ты можешь. Раз, два, три, четыре. Вдох. Неужели ты позволишь им победить тебя? Неужели так легко сдашься? Раз, два, три, четыре.
Непонятный голос меня раздражал. С каждой секундой я начинала на него все сильнее злиться, отчего он становился все громче и назойливее.
— Дыши! Ну же! Раз, два, три, четыре. Давай. Давай же! Я не отпущу тебя! Раз, два, три, четыре. Вдох.
От странных действий непонятного человека мне становилось плохо. В груди разливался непонятный жар, в голове что-то начало болезненно пульсировать, в теле пропала легкость. Да что там, неожиданно оно стало тяжелым, как тысячетонный крейсер.
— Давай же! Я знаю, ты можешь! Твою же дивизию! Один, два, три, четыре. Я сказал, дыши! Ты меня слышишь! Не смей умирать! Я тебя с того света достану и заставлю научиться плавать. Ты у меня как рыба нырять будешь! Раз, два, три, четыре. Вдох.
Нет, все же он меня разозлил. Желая высказать все непонятному типу, я заставила свое сознание скинуть приятную расслабленность и в ту же секунду боль в груди стала нестерпимой. Мало того, я поняла, что задыхаюсь и начала дергаться в попытке то ли оттолкнуть типа, то ли выплыть. И в ту же секунду поняла, что меня резко перевернули набок, благодаря чему из носа и рта полилась вода.
- Да, вот так, умница. Давай, делай вдох.
И я его сделала, но тут же судорожно закашлялась, а как только спазм прошел, вновь попыталась набрать в легкие воздух. С третьей попытки это у меня получилось и я жадно задышала, глубоко и часто, отчего у меня сразу же закружилась голова. Но все это неважно. Ведь вместе с попаданием кислорода в мой организм, мое сознание прояснилось и я тут же поняла, что именно только что произошло. Поняла и меня в ту же секунду начал бить озноб. Мало того, я еще и испуганно разревелась, прижимаясь к телу Идигера и цепляясь за него руками, так, как будто мы вновь в воде и я сейчас опять утону.
- Тише, тише. Уже все позади. Ну же.
Утешая, Тсермир прижал меня к своей груди, обнял и гладил по голове как маленького ребенка. А я все никак не могла успокоиться. У меня началась откровенная истерика. Ведь я действительно только что чуть не умерла. Если бы не напарник, то… О том, что было бы, думать не хотелось.
— Ты обещал… обещал, что все будет хорошо. А мы чуть не утонули.
— Обещал, прости, это только моя вина. Когда все закончится, я готов буду понести соответствующее наказание. А сейчас мне надо, чтобы ты успокоилась, и мы могли продолжить путь. Я потерял мешок с нашими вещами. Ты же была слишком долго в ледяной воде. Да и воздух довольно холодный. Поэтому, чтобы не заболеть, нам надо как можно быстрее вернуться к нашим рюкзакам. Ты сможешь идти? Или тебя лучше понести?
Услышав вопросы, я тут же постаралась успокоиться и взять себя в руки.
- Нет, нет, я сама. Спасибо, что спас. Я уже в норме.
Несмотря на то, что внутри меня всю колотило, внешне я постаралась показать, что готова идти дальше. Мало того, я даже смогла не только оторваться от теплого Идигера, что оказалось совсем непросто, но еще и осмотреться по сторонам.
— А мы с какой стороны берега? Надеюсь, на сегодня с водными процедурами закончили? Сразу предупреждаю, еще раз в реку не полезу.
- А нам и не надо. Давай, вставай.
Протянув руку, напарник помог мне встать, а когда я покачнулась, попытался все же взять на руки. Но я понимала, что с ношей в виде меня ему сложно будет идти, да еще и по камням. А ведь не стоит забывать и о летающих по округе шаттлах.
— Все нормально. Я в порядке.
— Уверена?
Окинув меня полным сомнения взглядом, Тсермир, дождавшись моего кивка, все же пошел вперед. Но при этом он постоянно оглядывался, проверяя, иду ли я за ним. И я шла. Пусть в ногах была слабость, а горло неприятно саднило, да и затылок болел от удара об камень. Все равно шла. При этом чувствовала, как с каждой минутой мне становится все хуже. Меня не оставляла дрожь во всем теле. Но последнее, скорее всего, из-за переохлаждения. Температура воздуха была градусов десять-двенадцать. Я же была, можно сказать, голой. Мокрое, холодное спортивное белье не в счет. Как бы там ни было, а жаловаться и тем более останавливаться я не собиралась. Хотя руки и ступни, казалось, уже заледенели и вот-вот перестанут слушаться. Да и в принципе все тело ломило.
Как оказалось, течение нас унесло довольно далеко. Мы не меньше получаса добирались до того места, где мой напарник оставил наши рюкзаки. И тут нас ждал сюрприз. При этом довольно неприятный. До наших вещей добрался какой-то зверь. Так как Идигер не рассчитывал, что переправа затянется на столь продолжительное время, то наши вещи он не стал прятать особенно усиленно или приваливать камнями. Теперь они были разбросаны на несколько десятков метров по округе. И ладно бы разбросаны, так ведь еще и многое погрызено, разорвано и сломано. И судя по оставленным следам зубов, это был кто-то очень большой. Хорошо, что он ушел. Так как я даже не представляю, как бы мы с ним справились голыми руками без оружия. Кстати, насчет оружия. Увидев, что осталось от бластера, я лишь зло выругалась. Теперь, все что у нас было для самозащиты, это виброножи.
Сухое белье и один комплект одежды для каждого из нас удалось найти. Правда, бок у моей куртки был порван, но утеплитель оставался на месте. А вот у Тсермира вообще не было одного рукава. Зато обувь зубам зверя не поддалась, а брюки его совсем не заинтересовали. Проблемы оказались с сухпайком. Точнее, с ним-то как раз проблем больше и не было, в связи с его полнейшим отсутствием. Резервуар с водой также был пуст. Все вытекло через появившуюся трещину. Но мне кажется, я сегодня столько воды нахлебалась, что мне этого хватит на несколько дней. Аптечка также была разорена. Удалось обнаружить целый шприц-пистолет, а еще несколько ампул с обезболивающими и антибиотиками. Кроме того, среди камней я нашла одну доза антидота. И совсем в стороне валялись оба спальника. Правда, целым оказался лишь один. Куски же от второго валялись разбросанные в радиусе нескольких метров.
Негусто. Но нам, по идее, всего-то осталось продержаться сутки. Уже завтра к обеду мы надеялись добраться до конечной точки испытания. А раз так, то пора нам выдвигаться. А то мало ли, вдруг любопытный зверь захочет вернуться.
43
Как мы и предполагали, добраться до конечной точки этого путешествия сегодня у нас не получилось. И не только из-за того, что приходилось часто прятаться от летающих над горами шаттлов, но еще и потому, что чем дальше, тем хуже я себя чувствовала. Несмотря на то, что я не жаловалась, стараясь придерживаться заданного нуарцем темпа и не отставать, Идигер все же оказался достаточно внимателен, чтобы увидеть и мою усталость, и появившуюся одышку, и то, как я смахиваю выступающий на лбу пот. Поэтому место для нашей ночевки он начал искать гораздо раньше, чем стало темнеть.
В этот раз он остановил свой выбор на огромной пещере. От общей слабости и усталости я даже спорить с ним не стала, по поводу того, что она слишком большая и с огромным входом, который не завалить никаким камнем, а раз так, то она не даст необходимой нам защиты. Мало того, я готова была упасть на пол, вытянув ноги у ближайшей же стены, но не вышло. Тсермир пошел куда-то вглубь пещеры, где оказался проход дальше в гору. И уже там, выбрав одно из узких ответвлений, он протиснулся в небольшую нишу размером примерно три на три метра. Постелив на пол наш единственный уцелевший спальник, напарник указал мне на него. Я тут же легла и моментально заснула. Проснулась же я в полнейшей темноте от того, что мне было жутко жарко, а еще тесно и неудобно. В попытке раскрыться, я завозилась и тут же поняла, что не могу пошевелиться. Вот только испугаться не успела.
— Не крутись.
Раздавшийся над ухом знакомый голос заставил меня мгновенно замереть, оценивая обстановку. Так, я в одежде, завернута в спальник как малое дитя, а в довершение всего меня обнимает, прижимая к себе, Идигер. Теперь понятно, почему я чувствую себя этакой гусеницей в коконе.